Читать интересную книгу Яд любви. Отель двух миров (сборник) - Эрик-Эмманюэль Шмитт

– В этом возрасте они все очень стеснительные. Выражать чувства, изображать любовные переживания, становиться на колени и читать девушке стихи им кажется абсолютно невозможным.

– Это они-то стеснительные? Вы не знаете, как они общаются между собой. Вряд ли вы еще где-то услышите столько грубости, похабщины и непристойностей.

– Именно об этом я и говорю, Джулия. Грубость – это их защита от искренности. За грубым словом подчас скрываются большие чувства.

– Просто они не хотят со мной обниматься.

– Ты здесь ни при чем, с другой было бы то же самое.

Господин Паланкен считает, что без Ромео ставить пьесу бессмысленно, и предлагает нам выбрать что-то еще.

Идея Рафаэль, чтобы клан Монтекки играли выпускники, а Капулетти – мы, тоже потерпела фиаско. Каждый хотел играть именно ту роль, которая предназначалась ученикам другого класса.

Неужели мы настолько непримиримы, что не можем даже сыграть врагов?

Дневник Коломбы

Лукас…

Почему мы, девчонки, так зациклены на парнях? Неужели они тоже постоянно о нас думают и переживают?

Лукас…

Камень разрывает мне грудь. Я слишком люблю Луку, он во мне, прямо под кожей, он врос в меня. Это вторжение, прекрасное и невыносимое. Я ощущаю, как в груди поднимаются волны тепла, потом вся дрожу, чувствую себя потерянной и одинокой. Временами я чувствую себя счастливой, а потом в один миг все рушится без видимой причины.

Я то психую, то делаюсь холодной и расчетливой. Сердце и разум поочередно берут верх, и нет у них ничего общего, разве что тряпичная кукла по имени Коломба, которая послушно произносит слова.

Полюбит ли меня Лукас?

Да, меня бросает из крайности в крайность: «Это он во всем виноват», а через секунду: «Нет, это я во всем виновата». Без переходов.

Когда он в Париже, я могу думать только о нем. Он повсюду – на улице, в толпе, в кафе. Он постоянно присутствует в моих мыслях, моих воспоминаниях, где-то под ложечкой или в мечтах… Он наполняет меня собой, все мое внутреннее пространство сдано ему без боя. Иногда я представляю, что он растворен в воздухе, который я вдыхаю. Лукас не здесь? Нет, он близко: этот ветерок к нему прикасался, он несет мне воспоминание о нем, ведет меня к нему.

Из-за Луки я все время испытываю страх. Я страшусь нашей встречи и холодею от ужаса при одной мысли, что никогда больше его не увижу. Нет больше пустоты, везде теперь магнетическое притяжение, волнительное, опасное. Лукас может оказаться передо мной в любой момент.

Часто я задерживаю дыхание, потому что надеюсь, что, когда снова жадно глотну воздух, появится он. Но нет! Я задыхаюсь, краснею. И настроение портится.

Даже его безразличие меня заводит. Когда Лукас меня не видит, я упиваюсь невыносимым и сладостным чувством… Сладостно, потому что я вспоминаю его плечи, плавную беспечную походку, представляю себе его спину, талию и ниже: его здесь нет, и он весь мой. Невыносимо, потому что одиночество причиняет мне дикую боль, я медленно соскальзываю вниз по стене, теряю сознание, умираю.

Полюбит ли Лукас меня когда-нибудь?

Сегодня лягу спать прямо в свитере, который он мне подарил, и надену забытые им у меня наушники.

Дневник Анушки

Папа хочет увидеться со мной завтра в районе Шатле, в кафе «Циммер».

Я очень рада, но мне боязно.

Сегодня день истины. Он сказал, что готов рассказать все именно мне, а не Тибо, который, по его мнению, еще слишком мал. Сначала мне польстило такое отношение, а потом стало грустно. Да, мне не нравится, когда взрослые, особенно мама, видят во мне ребенка, я считаю, что заслуживаю большего уважения. Но с папой все по-другому: с ним мне хочется быть ребенком и взрослой одновременно. Мне нужна – и будет нужна всю жизнь – его поддержка.

Правда… Какую такую правду папа собирается мне поведать? Девочки сказали, что у него есть любовница. Не верю.

Да, это было бы логично, и к тому же «существует статистика», как говорит Коломба.

Но мой папа не такой. Он не подпадает под статистику. Это мой отец, я знаю, что говорю.

Дневник Рафаэль

Я предложила свою кандидатуру на роль Ромео.

Две или три идиотки сначала, конечно, повозмущались, но господин Паланкен быстро пресек их истеричные выпады, заявив, что во времена Шекспира мужчины играли все роли – и женские, и мужские. Если молодые люди играли девушек, то почему у нас не может быть наоборот?

Мои одноклассники приняли это на ура и даже принялись скандировать мое имя скрипучими замогильными голосами, как оркестр ржавых кастрюль. Так мило и так ужасно.

Мне было приятно, что Джулия, наша Джульетта, горячо меня поддержала.

– На следующей неделе все решится, – сказал господин Паланкен, который пытался найти в других классах кого-то на роль Ромео.

Почему я вызвалась сыграть Ромео? Когда подруги говорят о чувствах, мне всегда хочется им возразить; надеюсь, ударная доза Шекспира сможет что-то во мне изменить и вобьет любовный напев мне в башку.

Кроме того, мне прислали вторую фотографию Теренса, еще более классную, он там играет на гитаре со своими друзьями. Может, стоит принять предложение мамы насчет шопинг-уик-энда в Лондоне? Перспектива носиться в мыле по магазинам с моей сорокалетней мамашкой, молодящейся изо всех сил, меня, конечно, совсем не вдохновляет… но, может, все-таки согласиться?

А надо ли сказать об этом Джулии?

Дневник Коломбы

Писать не о чем. От Луки ничего нет, а Мехди планомерно меня обхаживает. Все как всегда… У Мехди нет шансов. Что в нем не так? Он чересчур правильный и воспитанный. Он предоставляет мне решать его судьбу и поэтому никогда не будет моим парнем.

Анушка говорит, что так ничего и не узнала во время той долгожданной встречи в кафе. Вранье. Обидно. Мы же лучшие подруги. За кого она меня принимает? Я ее утешаю, когда ей плохо, но как только она узнает что-то интересненькое, я вне игры. Руки опускаются…

Но одна сенсационная новость все-таки есть: Ромео будет играть Огюстен.

Я очень рада. Все обожают Огюстена. В нашем лицее Мариво он невероятно популярен, потому что он единственный встречается с девушкой уже несколько лет. Огюстен и Мари кажутся нам единым магическим существом, овеянным счастьем, мы так привыкли видеть их обнявшихся и в коридорах, и во дворе лицея.

Благодаря им я еще верю в любовь. Когда я вижу, как светятся нежностью и счастьем глаза Огюстена, когда он склоняется к хрупкой Мари, у меня сердце бьется в предвкушении чудесных моментов, которые ждут меня впереди.

Дневник Рафаэль

Коломба ведет себя с парнями просто неприлично! Она носит футболки со слишком глубоким вырезом, виляет задницей, строит глазки, смеется слишком громко, то обижается и надувает губки, то поправляет свои длинные волосы, нежно воркуя, то как бы невзначай касается парня и чмокает в щечку. Это цветное кино она крутит нон-стоп, с утра до вечера, с отменным звуком и в формате 3D. Моя лучшая подруга превращается в отчаянную кокетку. Когда я сказала ей об этом в «Балморале», для нее это было как снег на голову. Я уверена, что она не притворяется, она искренняя девчонка, но просто она не отдает себе отчет, как непристойно выглядят все ее движения и ужимки. Она такая с тех пор, как у нее появились формы. Гормоны ударили ей в голову. Иногда мне кажется, что Коломба похожа на одну из тех девиц, которых я вижу по субботам в ночных клубах: тело, обтянутое лайкрой, все напоказ, даже дураку ясно, для чего все это…

Жуть! Не хотела бы я быть такой субботней девкой.

P. S. Ах да, чуть не забыла, Ромео будет играть Огюстен, а не я. Ничего не поделаешь, займусь светом, это даже интереснее.

Любопытно, правда?.. Рассказывают, что в прошлом году Мари сделала аборт, потому что Огюстен был не слишком-то осторожен. А так у них вроде все хорошо, они по-прежнему вместе.

Как Мари согласилась, чтобы Огюстен играл Ромео с Джулией? Я бы ни за что не смогла жить с актером, мои нервы не выдержали бы.

Я не жена актера и не шлюха, вот мой сегодняшний вывод. Это печально, увы! Я понимаю, кем не хотела бы быть, но не думаю о том, кто я есть и кем хочу стать.

Дневник Джулии

Спектакль спасен. Огюстен сыграет Ромео, а я – Джульетту. С Рафаэль было бы, конечно, лучше, я бы меньше стеснялась, и мы могли бы обниматься и целоваться не смущаясь, мы же обе девочки. Когда сегодня вечером мы репетировали и Огюстен сжимал меня своими огромными руками, я все время думала о том, что он уже ласкал свою любимую девушку, что эти длинные пальцы знают ласки любви, что до меня дотрагивается настоящий мужчина.

Это так странно – руки… Обычно мы их не замечаем, это всего лишь часть тела. Но как только рука прикасается к нам, происходит метаморфоза. Ощущение меняется, чувствуешь, бархатистая она или жесткая, шершавая или мягкая, влажная или сухая, горячая или холодная. Она обретает индивидуальность, не молчит, выражает различные чувства – влечение, порыв, отвращение. Иными словами, как только рука касается нас, она становится независимой, отделяется от тела и приобретает особую значимость.