— Ты опять весь день в хоккей проиграл? А кто уроки делать будет? Каждый день одно и то же! Отец! Ты хоть своему сыну скажи! — возмущалась мама.
— Во-первых, это наш сын, а во-вторых, это может быть его призвание…
— Какое призвание? В хоккей играют те, у кого есть талант.
— Ошибаешься, мать. В хоккей могут играть все. Бесталанные тоже. А вот удача у каждого своя.
— Ну, тебя, — отмахнулась мама. — Чего смотришь? Садись за уроки! Я проверю!
— Живой? — кто-то тряс Костика.
Глаза с трудом открылись, во рту привкус крови и опухший язык. В голове странный шум. При чьей-то помощи сумел сесть.
— И когда успел переодеться?
Костик посмотрел на помощника, им оказался часовой.
— Чего смотришь? Хорошо тебя садануло.
— А ты как уцелел? — Костик вспомнил лежащего на земле у входа часового.
Тот махнул рукой в сторону госпиталя.
— Я туда побежал, оглянулся, ты выходишь. И взрыв! Думал тебе крышка. А ты живой!
— Наши держатся? Мне к генералу надо.
— На ногах то устоишь? — саркастически процедил часовой.
— Попробую, — попытался встать, но его как пьяного повело в сторону и пришлось сесть обратно.
Часовой улыбнулся и протянул руку, помог встать, удержаться. Костик пришёл в себя спустя минуту. Сделал шаг, другой. Всё нормально, только плечо немного болит. Наверное, приложился, когда летел.
— А винтовка твоя тю-тю, — проговорил часовой и указал на расщеплённый приклад. — Вот автомат возьми. Новенький ещё. Сержанта нашего.
Знаменитый ППШ показался намного легче мосинки.
— Выстрелы затихли, — неожиданно сказал часовой. — Пойду посмотрю что там.
Костик покрутил автомат в руках и пошёл следом за часовым. Сухой хлёсткий выстрел раздался совсем рядом. В наступившей тишине звук резанул по ушам. Костик от неожиданности присел. И тут же до слуха донеслись непонятные слова на незнакомом языке.
— Немцы! — застучало в висках.
Стало немного страшно, но юношеский максимализм, бесстрашие и азарт победили, и он не побежал, а подкрался к проёму и стал наблюдать, как из госпиталя выводят раненых и медперсонал. Костик никак не мог понять, как так быстро закончился бой? Или это он долго пролежал после взрыва?
— И что они будут делать? — прошептал он одними губами, начиная понимать, чем всё может закончиться.
В это время к раненым и медперсоналу, выстроенному возле дома, вывели знакомого часового, дядю Антипа и Толяна. Сердце отчего-то у Костика ёкнуло, когда к ним добавили ещё несколько человек, среди которых была та самая девушка, которая застукала его у зеркала.
Костик вглядывался, вслушивался, вытягивая шею, но ветер большую часть фраз относил в сторону и смысл того, что говорилось у здания госпиталя, терялся.
Вдруг, совсем рядом брякнуло оружие, чувство самосохранения заставило Костика нырнуть в сторону за лежащий на боку металлический стеллаж. Именно это решение спасло ему жизнь. Два взрыва подряд в полуразрушенном складе оглушили, сверху упали тюки и укрыли Костика. Он услышал приглушённую немецкую речь, очередь из автомата и смех.
Под тюками дышать было нечем. Осторожно сдвинул их в сторону, восстановил дыхание, прислушался. В стороне здания раздались выстрелы.
Догадка заставила вскочить на ноги.
— Убили! — с какой-то злостью и ненавистью без звука прокричал он.
Автомат оказался в руке, жажда мести переполняла. Взгляд на мгновение остановился на изрешечённом осколками стеллаже, за которым он лежал.
— Я из другого мира. Я заговорённый, — проговорил Костик и решительно направился к выходу.
— Хальт!!! — раздался крик и длинная очередь из автомата прошла над самой головой…
Глава 3. Герой
Костика словно толкнули на землю. Упал и сразу попятился назад. В ушах стояли выстрелы, а в мозгу стучало — «быстрей». Спрятался за косяком, держа автомат наготове. Но просидел недолго. Юношеское любопытство победило, и он аккуратно выглянул. В его сторону шли два немецких солдата с винтовками наперевес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот теперь Костик испугался. В голове застучала только одна мысль — бежать! Но куда? Взгляд пролетел по складу и остановился на проломленной крыше и свисающей вниз балке. Как он оказался снаружи, как спустился на землю и как бежал, он не помнил. В себя пришёл у небольшого лесного ручья в лесу.
Осмотрелся. Тишина. В руках автомат. Он упал на колени и жадно стал пить холодную родниковую воду, от которой сводило зубы. Когда утолил жажду, упал тут же на пригорочке.
— Надо же, не бросил, — прошептал он, глядя на оружие, и никак не мог вспомнить, как ему удалось взобраться по балке, если в руках постоянно находился автомат. — И где я?
Он осмотрелся более осмысленно, усталость давала себя знать. Но он встал, сделал несколько шагов в сторону. Картинка произошедшего промелькнула в памяти. Вспомнил свисающую вниз балку. Потом бежал. И всё. Дальше картинка не восстанавливалась…
Костик закинул на плечо, ставший тяжёлым автомат, посмотрел на ладони. И только сейчас почувствовал, что они горят, когда увидел множество заноз впившихся в кожу. Захотелось тут же их вытащить, да только ногти короткие, а больше под рукой ничего не было. Пошоркал ладони о брюки, потёр друг о друга и вспомнил картинку вывода пленных из госпиталя.
Ладони ушли на второй план. Синеглазая девушка нарисовалась перед ним, рядом дядя Антип, Толян, часовой.
Костик решительно сдёрнул с плеча автомат и отправился искать госпиталь. Убежал он оказывается не так далеко. Когда добрался до опушки леса, ощутил боль в ноге. Скинул сапог. Натёр ступню. Ноги он просто обернул на скорую руку и сунул в сапоги. Вот и результат.
Зубы от досады скрипнули. Боль была терпимой, могло быть и хуже. Вопрос в том, как правильно наматывать портянки? Несколько попыток получились неудачными. Подошва ноги ощущала складки, и дискомфорт говорил о том, что повреждение ноги неизбежно.
С какой-то попытки удалось намотать портянки более или менее удачно, а солнце уже катилось за горизонт.
Костик прибавил шаг, двигаясь по лесу, вдоль опушки и пытаясь разглядеть, не видно ли высокого здания госпиталя.
— Дом отдыха, похоже, был раньше. Стоит отдельно, в чистом поле, на берегу озера. Как в книжке, которую так и не дочитал. Не помню как называется, но там тоже был…
Костик резко остановился.
— Дом отдыха там был. Немцы взяли в плен раненых, которых не успели наши вывезти и медперсонал, оставшийся с ними. И на следующее утро расстреляли. Это чё? Я в книжку попал? В смысле…ну…
Он сглотнул.
— Попаданец, блин. Я книжку дочитал как раз до места, где их расстреляли. И ведь там тоже была молодая медсестра, которая закрыла собой раненых. Я даже прослезился. Что же получается? Тех, кто сейчас там, в госпитале, в плену, завтра утром расстреляют? Надо что-то делать. Помощь надо звать? Точно! Не может быть, чтобы рядом не было наших!
Костик вдохновился своей идеей, но услышал внутренний голос: пока будешь искать помощь, их расстреляют.
Незаметно он вышел к месту, откуда стала видна крыша госпиталя. В лучах догорающего заката она отливала золотисто-красной цветовой гаммой. А вокруг тишина. И нет никакого намёка на то, что идёт война.
Он осмотрелся. Поле небольшое. Можно за одну пробежку достичь следующего леска. Снял автомат, щёлкнул предохранителем. Побежал, пригнувшись и держа оружие одной рукой на сгибе. В новом лесу прислушался, но кроме порывов ветра, шороха травы, шелеста листьев и редкого щебетания птиц ничего не услышал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Плана, что делать не было. Решил подойти поближе и посмотреть на всё вблизи. Выяснить обстановку.
Вот уже виден склад, у входа стоят три мотоцикла. В коляске одного из них сидит немец, пулемётчик. Чуть дальше чёрная легковая машина и два гробовидных бронетранспортёра. Костик такие видел на картинках. У самых дверей два часовых.