— Мне кранты… Ты на меня злишься, я знаю. Извинения не прошу. Прошу лишь об одном — похорони как человека, не отдавай ментам… Ты баба богатая, сможешь…
Слова звучали все глуше. Пистолет выпал из ослабевших пальцев на резиновый коврик, голова запрокинулась на подголовник, бессильно мотаясь из стороны в сторону. Майя мгновенно поняла, что он потерял сознание. Первой мыслью было увезти его в ближайшее отделение милиции и сдать. Второй — добраться до больницы.
Уже собралась повернуть к Москве, но в голове промелькнуло: «И придется тебе, девочка, попрыгать по разным кабинетам всласть, давая объяснения на многие вопросы. Твое нежелание видеть людей никого не интересует. Добровольному затворничеству придет конец. Тебе это надо?».
Она вновь прибавила скорость, уезжая все дальше от Москвы. Теперь вокруг стоял лес, да по шоссе в обе стороны сплошным потоком мчались машины. Майя неожиданно вспомнила, что впереди пост ГАИ и туда уже наверняка сообщили номера ее иномарки. Сообразила, что до ее дачи осталось всего несколько километров и их можно пройти по проселочным дорогам.
Внимательно посмотрела на обочину шоссе. Заметив полузаросшую дорогу, уводящую в лес, решительно свернула туда. Машина сильно накренилась вперед, съезжая с насыпи. Бандит сполз с сиденья, тяжело ударившись виском в лобовое стекло. На нем сразу же появилась мутная полоса.
Кольцова свернула за густые, чуть тронутые зеленой дымкой, кусты и остановилась. Теперь ее не было видно с дороги. Выбралась из машины. Обошла свой «Ниссан». Открыла дверцу с пассажирской стороны, настороженно глядя на крепкую фигуру раненого парня. Она собиралась выбросить бесчувственное тело из машины и просто уехать. Забыть и никогда не вспоминать об этом случае. О последующих разговорах с милицией мыслей не появилось.
По шоссе, мимо нее, пронеслись две милицейские машины с включенными сиренами, но теперь милиция Кольцову не интересовала. Посмотрев вслед, устало констатировала: «Ищут мою тачку». Схватилась за плечи мужчины, отрывая тяжелое тело от передней панели и остановилась.
Его голова запрокинулась на спинку сиденья: незнакомец был еще очень молод. Тело неловко выгнулось. Руки женщины опустились сами собой и он сразу начал заваливаться в сторону водительского места. Майя растерянно глядела в молодое лицо и думала: «Он же умрет здесь и его смерть будет на моей совести». Тяжело вздохнув, медленно закрыла дверцу и вернулась на свою сторону.
Скинув с себя плащ, небрежно бросила его на кусты. Забралась на водительское сиденье коленями и откинула спинку пассажирского сиденья. Перебралась назад. Стараясь не испачкаться в крови, ухватила незнакомца за плечи и с величайшим трудом подтащила вверх неподвижное тело. Он не застонал и не пошевелился. Руки бессильно раскинулись по сторонам и это почему-то сильно задело Майю по сердцу. Подсунула под голову дорожную бархатную подушку в виде ромашки.
Из аптечки торопливо вытащила бинты и ватные подушечки. Ничего из одежды не снимая и не разрезая, перевязала незнакомца поверху, как могла, старательно утягивая бинт, чтобы остановить кровь. Так когда-то учила ее мама. Закончив с неприятной обязанностью, вылезла из машины. Медицина ее никогда не интересовала.
Тщательно вымыла руки минеральной водой из бутылки. Достала из сумочки мобильный и не раздумывая больше набрала номер школьного приятеля, а ныне ведущего хирурга одной из московских больниц.
Валерка Рязановский, на ее счастье, оказался дома и через пару гудков взял трубку. Одноклассник обрадовался звонку и сразу спросил:
— Ты где? Давай ко мне! Сто лет не виделись! Посидим, чайку попьем!
Майя вздохнула, глядя через спинку сиденья на бледное лицо незнакомца:
— Не могу! Мне срочно нужна твоя помощь. С медицинской стороны…
Он встревоженно спросил:
— С тобой что-то произошло?
Ей вдруг показалось, что незнакомец перестал дышать. Торопливо влезла в салон. Взялась за его кисть и сразу почувствовала слабый пульс. Облегченно вздохнула. Быстро заговорила в трубку:
— Да. Ты еще помнишь местонахождение дачи моих родителей? Постарайся через полчаса быть там с инструментами и всем необходимым для лечения раненых. Я ведь знаю, что хирургический инвентарь у вас и в квартирах имеется.
Рязановский помолчал несколько секунд, потом выдохнул:
— Хорошо. Но ты можешь объяснить что случилось? Может, лучше приехать ко мне в больницу? У нас есть все для спасения жизни.
Она отказалась, продолжая держать чужую руку и чувствуя легкое биение пульса:
— Не могу ничего объяснить. И приехать не могу. Приезжай, сам увидишь. Прошу никому ничего не говорить. Я все объясню потом.
В трубке долго молчали. Майя не торопила. Выгнувшись на сиденье, отпустила руку незнакомца и осторожно убрала упавшую на его лоб прядь темных, мокрых волос. Вгляделась в черты. Он вовсе не был похож на преступника в ее понимании. Лицо оказалось красивым и открытым.
Наконец голос Валерки задумчиво произнес:
— Через полчаса буду…
Рязановский стал ее другом с раннего детства. Они жили когда-то в соседних домах. Вместе ходили в детский сад, где их дразнили «женихом и невестой». Вместе пошли в одну школу и сидели за одной партой. Майя была для него «свой парень». До серьезных отношений их дружба так и не доросла, хотя Валерка после школы со всей серьезностью предлагал ей замуж. Майя уже работала манекенщицей, а он собирался поступать в медицинский институт, так как с детства бредил медициной.
Он появился в квартире Кольцовых под вечер. В черном строгом костюме с галстуком, с огромным букетом сирени, завернутой в целлофановый пакет. Встал на одно колено и при изумленных родителях Майи напыщенно выдал:
— Аркадий Леонидович, Светлана Ивановна, я прошу у вас руки вашей дочери!
Родители были шокированы, а Майя стояла и смеялась, привалившись плечом к стене. Он не обиделся на ее смех и последующий отказ, философски сказав:
— Правильно. Торопиться не стоит. Надоесть друг другу еще успеем.
Поступили в разные институты и их пути-дороги разошлись. Майя умудрялась совмещать учебу в инязе с работой на подиуме. Ей легко давались языки и за годы учебы она успела выучить испанский и французский, пусть и не в совершенстве. Изредка встречались, но чаще перезванивались, стараясь по мере сил не терять связи друг с другом. Кольцова многое знала о приятеле. Рязановский ничего не скрывал от нее. Валерка давно переехал из их тихого района ближе к центру. Дважды был женат. Имел сына, а теперь снова вел свободную жизнь холостяка…
Все проселочные дороги своего района Майя знала прекрасно, так как любила покататься на машине в свободное время. Вождение стало ее страстью с шестнадцати лет. Уже через двадцать пять минут она открывала ворота своей дачи. Рязановского еще не было.