Читать интересную книгу Длинный отпуск - Сергей Калашников

Через месяц Степа заскучал по вольготной лесной жизни Как-то за завтраком в разговоре упомянули Степиного «брата» — тоже Матео. Раньше этой темы при нем не касались, а он не расспрашивал. Полагал, что брат умер еще до того, как он здесь появился. Оказывается, еще жив, продолжает болеть, и состояние его опять ухудшилось. Степа испросил у герцога разрешения и после завтрака навестил больного.

Больной лежал в одной из комнат, составлявших покои герцога. Поэтому раньше Степа его и не обнаружил. Комната была просторная, но темная из-за занавешенных окон. В ней стоял тяжелый дух лекарств, благовоний и еще чего-то кислого. Матео-младший оказался рослым, плечистым парнем, но худым и изможденным. Он часто и сухо кашлял, послушно пил какие-то отвары, подаваемые лекарями, и, видимо, был обречен на медленное неуклонное угасание. Степа попросил у дежурившего лекаря позволения и приложил ухо к груди больного. Легкие хрипели так, что было слышно и без слуховой трубки. Похоже на какую-то легочную инфекцию.

Матео открыл глаза и вопросительно посмотрел на Степу. Он был в сознании, но страшно слаб.

— Я — Карл, твой младший брат, — ответил Степа на незаданный вопрос. Вопросительное выражение лица сменилось удивленным, потом, через минуту понимающим Наконец больной слабо улыбнулся и закрыл глаза.

«Жаль парня. Похоже, ему недолго осталось. Однако чем черт не шутит. Аптечка у меня с собой, а в ней есть антибиотики. Можно попробовать».

Степа вернулся в свою комнату и достал из потаенного места за тяжелым комодом портативную аптечку — единственную из земных вещей, что прихватил с собой с лесной заимки. Остальное он спрятал в крошечной пещере неподалеку от избушки старика. Покопавшись в коробке, он нашел то, что искал. Довольно объемистую капсулу с крошечными таблетками. Фиптол — сильное средство. И универсальное. Одной таблетки хватит, чтобы обеззаразить ведро воды. Если растворить ее в стакане — можно промывать раны, или принимать внутрь, или использовать для инъекций.

Отсчитав двадцать таблеток и спрятав их в крошечном карманчике под воротником, Степа отправился прямо к герцогу. Дворянин, дежуривший у двери в кабинет, доложил немедленно. Через минуту из кабинета вышли граф Витор, казначей, и маркиз Жуан, исполнявший конфиденциальные поручения герцога. Они учтиво поклонились и отошли к окну. Дежурный офицер, вышедший за ними, пригласил Степу в кабинет и закрыл за ним дверь.

— Отец, — начал Степа почти от самой двери, — мой брат, твой старший сын Матео, тяжело болен.

— Мне известно это. — Герцог недовольно посмотрел на Степу.

Тот, однако, не смутился и продолжал:

— Я посмотрел, как его лечат, и мне кажется, что есть лучший способ. Позволь мне воспользоваться моим лесным опытом, правда, небольшим, но отличающимся от опыта твоих придворных медиков. Хуже все равно не будет, а у меня есть надежда.

Лицо герцога смягчилось. Он немного помолчал, затем спросил:

— Что ты намерен предпринять?

— Я хочу попытаться лечить не болезнь, а больного. Свежий воздух, солнце, козье молоко — мне кажется, надо только помочь Матео, и он сам справится с болезнью.

Герцог еще немного помолчал.

— Хорошо. Делай, что считаешь нужным. Однако должен предупредить тебя: болезнь длится уже пять лет, многие врачи пытались помочь, пробовались разные средства.

В голосе его не было угрозы. Скорее, это было обещание простить будущую неудачу. Степа скрыл удивление. Как-то не вязалось это с его представлениями о характере монархов. Впрочем, может быть, это только по отношению к нему — престолонаследнику.

— Скажи, отец, — продолжал он, — нет ли у тебя загородного дома где-нибудь в лесу, лучше в горах?

— Есть. Вверх по Мирбе. Два дня пути. Там в горах на перевале крепость с гарнизоном. Я иногда охочусь в тех местах. Там есть удобные комнаты. И козы у солдатских жен тоже есть.

— Пожалуйста, напиши начальнику гарнизона, чтобы принял нас с Матео и послал людей навстречу. Матео придется нести. Он очень слаб.

— Хорошо. Что еще?

— Это все. Спасибо, отец. — Степа вышел из кабинета и прошел прямо к Матео. В комнате ничего не изменилось. Та же сумрачная, вонючая духота. Тот же лекарь у постели с неподвижным телом. Степа сообщил лекарю, что тот может отдохнуть, и беззастенчиво выпроводил его. Потом выплеснул в таз какое-то питье из чашки на столике. Налил воды из кувшина для мытья рук, попробовал на вкус, промыл чашку, снова налил и попробовал. Теперь нормально. Обычная вода. Достал таблетку, бросил в чашку. Таблетка растворяться не хотела. Он сунул в чашку палец и стал растирать таблетку о дно. Она постепенно размякла и размазалась по дну. Пришлось тереть, пока все не растворилось. Наконец, облизав палец (ну и горечь!), Степа осторожно приподнял голову Матео и поднес чашку к его губам. Тот послушно выпил и даже не поморщился. Похоже, за время болезни ко всему привык, бедолага.

Присев на край кровати, Степа стал следить за состоянием больного. Ничего не менялось. Он раздернул шторы, раскрыл окно. Состояние оставалось прежним. Через пару часов повторно напоил Матео своим лекарством Слугам велел вынести все, что осталось от лекаря. Весь день поил больного через каждые два часа и всю ночь тоже. Окно не закрывал — лето, воздух и ночью теплый.

И к утру никаких изменений не произошло. Степа продолжал поить больного до вечера и еще одну ночь. К утру кончились припасенные таблетки. Он сходил к себе и возобновил запас. Когда вернулся — обнаружил, что Матео лежит с открытыми глазами и чуть шевелит губами. Наклонился, прислушался непонятно. Позвал слугу — один всегда дежурил в соседней комнате. Тот разобрал шепот хозяина и сделал все, что надо. Когда слуга вынес горшок, больной закашлялся.

Стоп! Это уже сдвиг. Кашель стал не таким сухим. Степа понял, что шанс на успех действительно есть. Он велел слуге позвать кастеляна — так здесь называли коменданта дворца, — и втолковал ему, что и как приготовить. Пока шел разговор, кастелян косился на Матео. «Видимо, любопытство, — решил Степа, — двое суток никто не заходил в комнату и никаких сообщений о состоянии больного не было».

Когда кастелян ушел, Степа приложил ухо к груди пациента. Характер хрипов явно изменился. Они стали влажными, с присвистом. Перевернув больного на живот так, чтобы голова свешивалась с края кровати, и подставив таз, Степа принялся за массаж спины и боков. Пациент кашлял и плевался. Дряблая, слежавшаяся кожа на спине, казалось, расползалась под пальцами, неохотно отзывалась на прикосновения. Однако мягкое упорство в конце концов восторжествовало. Кожа слегка порозовела, разгладилась. Заодно промассировав ноги и плечи, Степа укрыл больного одеялом и оставил в покое. Тому явно было легче.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});