В наше время расследованием пушкинских литературных «проказ» раньше других систематически стал заниматься Александр Александрович Лацис (1914 – 1999); ему и принадлежит честь открытия и первого доказательства пушкинского авторства сказки «Конек-Горбунок» . Помимо этого Лацис расшифровал часть 10-й главы «Евгения Онегина» и раскрыл еще несколько пушкинских мистификаций.
«Пушкиноведческие детективы» Лациса были опубликованы в 90-е годы, главным образом в пушкинской газете «Автограф», но книга при жизни так и не вышла: его «расследования» встретили дружное сопротивление государственной пушкинистики. С ним никто не спорил в открытой печати, его открытия просто замалчивались. Издать ее удалось только через четыре года после его смерти (А.Лацис, «Верните лошадь!», М., 2003), и до сих пор вокруг нее – заговор молчания пушкинистов, как и вокруг сборника его недавно переизданных избранных статей (А.Лацис, «Персональное чучело», М., 2009).
Более 10 лет назад на Украине вышла книга Альфреда Николаевича Баркова (1940 – 2004), в которой «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» рассматривается как мениппея с рассказчиком – антагонистом Пушкина, с обилием двусмысленностей и мистификационных моментов (А.Барков, «Прогулки с Евгением Онегиным», Тернопiль, 1998 ) ; в России книга до сих пор не издана. Трактовка Баркова отвечает на все накопленные пушкинистикой вопросы по поводу пушкинского романа, до сих пор остававшиеся неотвеченными, объясняет его кажущиеся слабости и показывает, что это законченное и глубокое произведение и по замыслу, и по исполнению.
Более того, книга Баркова предлагает ключ к пониманию замысла и других произведений Пушкина («ПОЛТАВА» , «ГРАФ НУЛИН» , «МЕДНЫЙ ВСАДНИК», «ПОВЕСТИ БЕЛКИНА» и др.), а «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» , как это выводится из его понимания структуры романа, – не просто гениальное, но и самое современное , буквально злободневное художественное произведение в русской литературе всех времен . О книге – гробовое молчание, в том числе и тех наших теоретических журналов, которые должны были бы заинтересоваться ею в первую очередь, – «Вопросы литературы» и «Новое литературное обозрение».
Одновременно с книгой Лациса вышла книга Николая Яковлевича Петракова «Последняя игра Александра Пушкина» (М., 2003; второе, расширенное издание, под названием «Загадка ухода», вышло в 2005 году), в которой им раскрыта пушкинская мистификация, литературная и жизненная, связанная с содержанием и авторством так называемого «диплома рогоносца», – итог его многолетних размышлений над событиями преддуэльного периода жизни поэта. Железная логика книги Петракова не оставляет сомнений в том, что «диплом» был написан и разослан самим поэтом .
В том же 2003 году была издана книга Татьяны Ивановны Бусловой «Тайна Дон Кихота» (второе издание должно было выйти в 2009 году), в которой приведен результат не только расшифровки упрятанной в роман Сервантесом с помощью масонского символического языка автобиографии писателя (шифровка была вынужденной, масоны преследовались инквизицией) – но и результат разгадки пушкинской тайнописи в двух его сказках: «О царе Салтане» и «О мертвой царевне» . С помощью того же масонского символического языка Пушкин зашифровал в них историю деятельности масонского ордена в России в XVIII и XIX веках соответственно (хронологию в датах); при этом трактовка исследовательницей «диплома рогоносца» подводит нас к тому же пониманию этого документа, какое ему придает и Петраков.
В 2005 году вышла книга Валерия Алексеевича Чудинова «Тайнопись в рисунках Пушкина», где им исследовано около 500 рисунков поэта и показано, что в большинстве случаев рисунки предшествовали стихам, а не (как принято считать) наоборот, и что пушкинской тайнописью в них иногда скрывалась неожиданная для сегодняшних исследователей информация .
Все эти открытия существенно меняют не только наши взгляды на отдельные этапы жизни и творчества Пушкина и на его характер, но и на все творчество в целом; как оказалось, нами не прочтены главные произведения Пушкина – а это значит, что по-настоящему не понята и его роль в нашей культуре и, следовательно, – в нашей сегодняшней жизни.
V
На первый взгляд, этот информационный взрыв произошел на пустом месте: можно подумать, будто до последних 10 – 15 лет никто ничего о мистификаторском таланте Пушкина не ведал и не писал. Это не так: из ничего что бы то ни было и не возникает. На самом деле вся полуторавековая история пушкинистики – в той или иной степени история разгадок пушкинских тайн, а вся современная пушкинистика базируется на работах плеяды замечательных исследователей пушкинской жизни и творчества; вот неполный перечень пушкинистов, только первого ряда , вклад которых в изучение жизни и творчества Пушкина невозможно переоценить и без классических работ которых не могли бы состояться открытия перечисленных выше современных пушкинистов: П.В.Анненков, П.И.Бартенев, Д.Д.Благой, С.М.Бонди, Н.Л.Бродский, Б.И.Бурсов, В.Э.Вацуро, В.В.Вересаев, В.В.Виноградов, Г.О.Винокур, М.О.Гершензон, Н.О.Лернер, Ю.М.Лотман, Б.С.Мейлах, Б.Л. Модзалевский, В.В.Набоков, Ю.Г.Оксман, В.И.Саитов, Б.В.Томашевский, Ю.Н.Тынянов, И.Л.Фейнберг, М.А.Цявловский, Т.Г.Цявловская, В.Б.Шкловский, П.Е.Щеголев.
Сделанное этими пушкинистами огромно: проведена тщательная текстологическая работа, разобраны и изданы все пушкинские рукописи и рисунки, уточнены и продолжают уточняться тексты; в разных вариантах неоднократно изданы Собрания его сочинений и пушкинская переписка; издан «Словарь языка Пушкина» и собрана «Летопись жизни и творчества Пушкина», где его жизнь расписана по дням, а иногда и по часам; постоянно издаются сборники его стихов и прозы, драматургии и критики; изданы сборники пушкинских крылатых выражений и пушкинских эпиграмм, многочисленные критические разборы его произведений и всевозможные сборники статей о роли Пушкина в нашей культуре; проанализирован состав пушкинской библиотеки и изучено влияние на него каждого упомянутого им писателя; изданы сборники «Пушкин в жизни» и «Пушкин в воспоминаниях современников», путеводители по «Пушкинскому Петербургу» и «Пушкинским местам», книги о пушкинских дуэлях и его «тоске по чужбине», о его масонстве и его суевериях, о его женщинах и его карточных долгах; написаны исследования о каждом из заслуживающих внимания друзей Пушкина и из его окружения, о его родных, предках и потомках – и т.д. и т.п. Разумеется, не могли пройти пушкинисты и мимо многочисленных пушкинских загадок, и если не все было ими разгадано, одной из главных причин этому до последнего времени была первоочередность стоявших перед пушкинистикой задач по собиранию и прочтению пушкинских текстов.
Но есть причина и другого рода. Для расшифровки литературных мистификаций требуется аналитический подход, незашоренное мышление, научная смелость подвергать сомнению даже кажущееся очевидным, и в этой области литературы люди сторонних наук оказались в выигрышном положении по сравнению с советскими пушкинистами, привыкшими рассматривать тексты и поступки Пушкина с точки зрения устоявшихся авторитетов – и к тому же воспитанными на идеологических стереотипах восприятия облика поэта и оценок его поступков и взглядов. Вот почему получилось так, что пушкинскими мистификациями занялись преимущественно профессиональные аналитики и именно в наши дни, когда давление этих стереотипов стало преодолимым. Практически все вышеназванные авторы, кроме Лациса, закончившего не только историко-архивный, но и Литературный институт им. А.М.Горького, не являются профессиональными филологами (Барков по базовому образованию был горным инженером, по основной профессии – аналитиком , академик Петраков – математик и экономист , академик Чудинов – кандидат физико-математических наук и специалист по славянской мифологии и палеографии , Буслова окончила Московский авиационный институт и по базовому образованию – инженер .
VI
Незадолго до смерти Н.Я.Эйдельман заявил во всеуслышание, что у Пушкина остались неразгаданными 40 тайн и еще одна, главная, 41-я, – ключ к этим неразгаданным сорока. Что имел в виду известный историк и пушкинист? Думается, сегодня уже можно назвать этот ключ; работы лучших современных пушкинистов дают основание сказать: Пушкин был одним из самых крупных и ярких мистификаторов в истории не только русской, но и мировой литературы .