Читать интересную книгу Зверобои залива Мелвилла - Петер Фрейхен

Примечания редакции и "Примечания выполнившего OCR" к основному тексту труда сделаны в виде всплывающих сносок в .doc.

В эскимосском прозвище Фрейхена - Питa, всюду в оригинальном тексте проставлено ударение. В электронной версии также проставлено ударение, но следует иметь в виду, что "a" является не буквой, а одним из символов в Word (Латиница 1). Аналогичным образом с "o" в слове бoльшую и в других единичных словах. Есть слова с ударением на "e" (и это символ). Имеются также скандинавские буквы в датских выходных данных книги (см. заголовок) и в иноязычной библиографии (!Intro_After.doc). В *.txt указанные символы не воспроизводятся, а в *.htm же они отображаются корректно только когда при конвертировании задают не кириллицу, а многоязыковую поддержку.

АННОТАЦИЯ РЕДАКЦИИ

Это повесть о полярных эскимосах северо-западной Гренландии. В мировой литературе найдется немного книг, в которых бы с такой теплотой и симпатией описывалась жизнь гренландцев - небольшого, но мужественного и стойкого народа.

Автор книги, известный датский писатель и путешественник Петер Фрейхен, много лет прожил среди эскимосов, сроднился с ними, делил с ними горести и радости. Поэтому-то со страниц книги, как живые, встают образы ее героев - смелых, находчивых, добродушных, справедливых и бескорыстных.

Но не только о жизни эскимосов рассказывает здесь автор. Основа сюжета книги - история спасения пяти моряков шотландского китобойного судна, полная приключений, борьбы со стихией, драматических ситуаций. В ткань повествования органически вплетены прекрасно написанные новеллы, потрясающие своей правдивостью и тонким психологизмом. В них рассказывается о богатой событиями жизни эскимосов, европейских китобоев и рыбаков. Запоминаются по-своему красивые картины природы самой северной страны на Земле, почти целиком закованной в ледяной панцирь.

"Зверобои залива Мелвилла" - гимн мужественному гренландскому народу, живущему в суровых условиях Заполярья и всегда готовому помочь попавшим в беду.

ВМЕСТО ЭПИГРАФА

Тулимак, не успев даже ничего натянуть на себя, наклонился, чтобы вылезти из хижины и схватить гарпун или что-либо другое в надежде защитить себя и свою подругу, но было уже поздно. Меквусак, возможно, не так легко победил бы Тулимака, если бы тот оказался как следует вооруженным и готовым к бою. Теперь же Меквусак напал на голого человека, как только тот вылез из [снежной] хижины. Он не дал ему даже возможности подняться, со всей силой проткнул его гарпуном и пригвоздил к снегу.

- Ты хотя бы дал мне сперва надеть штаны, - проговорил Тулимак, - и тут же умер перед своей хижиной. Это были последние слова, произнесенные им, - сказал Меквусак, улыбаясь при этом воспоминании.

П. Фрейхен. "Зверобои залива Мелвилла"

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. Люди на горизонте

Глава 2. Водяной пламень

Глава 3. Их было пятеро

Глава 4. Один на один с мертвецом

Глава 5. Жизнь за жизнь

Глава 6. Вперед, и к черту в пекло!

Глава 7. Чудеса моря

Глава 8. Нет конца пути

Глава 9. Домой

Л. Файнберг. Послесловие (!Intro_After.doc)

Н. Крымова. Коротко об авторе (!Intro_After.doc).

Глава 1

ЛЮДИ НА ГОРИЗОНТЕ

Когда я сидел на вершине скалы и напряженно всматривался в море и льды, надеясь увидеть корабль, Наварана подошла ко мне. Я почувствовал ее приближение, хотя она носила мягкие кожаные камики1 и шла почти бесшумно. Я был уверен, что это она; мне даже не нужно было оглядываться: я знал ее легкую уверенную походку.

Она села рядом и взглянула на меня со смущенной улыбкой. Наварана думала, что я переживаю обиду, и пришла утешить меня. Мягким голосом она спокойно объяснила, что я не должен принимать случившееся близко к сердцу. Скоро придет корабль, я получу мои несметные богатства и тогда Арнарврике нечем будет хвастаться. Старая карга поймет, что нечего хвалиться нарвалом, который подвернулся под гарпун ее мужа лишь по счастливой случайности. Наварана уверяла меня, что Ассаюка, мужа Арнарврики, никто никогда не считал большим охотником, и именно поэтому его болтливая жена подняла такой шум, когда ему, наконец, повезло и он вытащил на сушу нечто стоящее. И с какой стати, удивлялась Наварана, он вдруг отдал своего нарвала? Почему бы ему самому не устроить пиршество по случаю удачной охоты?

- Не стоит об этом думать, Питa! - сказала моя жена. - Когда пища вкусна, люди едят и едят. Их желудки не спрашивают, откуда взялась пища. Они только переваривают ее. Скоро все забудут об этом случае!

Я уже не думал о происшедшем, но после слов Навараны мне стало ясно, что она страдает и пришла помочь мне забыть о случившемся и привести меня в хорошее настроение. А ведь позор ложился и на нее. О милая, маленькая Наварана, ее преданность не знала границ!

Я ничего не ответил, и она решила, что я все еще огорчаюсь. Она дотронулась до моего прекрасного призматического бинокля.

- Ты только посмотри на свой бинокль, - сказала она, - разве нужно что-нибудь еще, чтобы доказать твое величие? Кто в моей стране может сделать такой бинокль? Две черные трубы и маленькие стеклышки. Посмотришь и самые далекие места кажутся совсем близкими!

Я поднес бинокль к глазам. Я не мог признаться, что высматриваю корабль. Приходилось притворяться, что меня интересует нечто другое.

Стоял прекрасный летний день, не чувствовалось ни малейшего ветерка, и каждый звук разносился далеко-далеко. Я не считал, что взглянуть туда, откуда до меня донесся звук, - ниже моего достоинства. Быть может, вынырнул морж набрать воздуха? Наварана не могла даже подозревать, что на самом деле я надеюсь увидеть очертания корабля и мой взор быстро скользит вдоль горизонта в поисках его. Но там, как и прежде, я ничего не обнаружил и со вздохом опустил бинокль.

Наварана вдруг вскочила и стала напряженно рассматривать остров Саундерса и льды к северу от него.

- Что ты увидела? - спросил я.

- Разве женщина может заметить что-нибудь достойное внимания в присутствии своего мужа? - сказала она скромно. Тем не менее она не сводила глаз с чего-то вдали.

Мне больше не хотелось выслушивать поучения, поэтому я молча протянул ей бинокль.

- Люди рождаются с глазами, чтобы видеть ими, - сказала она спокойно и села рядом со мной. Наварана показала рукой в том направлении, куда смотрела, и я снова поднес бинокль к глазам. Я ничего не мог заметить: только лед без конца и края! На самом горизонте - огромные льдины; все остальное пространство, насколько хватал глаз, покрыто паковым льдом2. Я всматривался до тех пор, пока не стали слезиться глаза.

Людям, которым не приходилось все полярное лето проводить в ожидании судна, не понять, как можно спутать корабль с айсбергом. Но время от времени это случается, и случается со всеми, кто остается на зимовку. Проходили недели. Я ждал. Сколько раз уж я видел корабль, и всегда он оказывался либо ледяной горой, либо облачком, либо просто моржом, который переваливался по льдине на своих ластах.

Бухта в Туле не замерзает все лето, но вход в нее закрыт льдами, поэтому попасть в фиорд невозможно. Льды тянутся и к северу до пролива Смита, и к югу до моря Баффина. Совершая далекие охотничьи походы, нам не раз приходилось проникать во внутреннюю часть Вулстенхолмского фиорда. И все жители поселка на лето переселялись поближе к фиорду, в Угдли, где всегда много нарвалов и можно жить в чумах.

Наварана очень гордилась нашим жилищем. По древнему обычаю полярных эскимосов постройка каменных домов считалась мужским делом, хотя женщины часто помогали, а забота о летнем жилье эскимосов - чуме - полностью возлагалась на женщин. И женщины сами решали, какой величины будет жилище. Правда, муж иногда заставляет жену сделать чум меньше, чем ей хочется. Это случается лишь когда охотника постигнет неудача в весеннем лове тюленей и шкур на больший не хватает. В нашем фиорде таких случаев не бывало. Тюленей мы всегда добывали с избытком. Если один из чумов все же оказывался меньше, то это происходило потому, что его хозяйка либо слишком ленива и ей не хочется шить большой чум, либо у нее много детей, за которыми надо присматривать, и нет времени на такую трудоемкую работу. Увеличить чум довольно сложно, да и шкур нужно много, потому что подшивают их всегда к нижнему, самому широкому краю. Но если женщина уважает себя и печется о чести мужа, она сделает все, что в ее силах, если только ей удастся достать для большого чума подходящие стойки. Особенно трудно раздобыть длинные стойки для середины.

Эти стойки - гордость эскимосов, их передают из поколения в поколение, причем они переходят от матери к дочери, а не от отца к сыну. Наварана гордилась тем, что во всем роду самые длинные стойки имела она.

В начале лета множество нарвалов приходит к берегам Вулстенхолмского фиорда. Там много палтуса, о чем мы узнали, обнаружив эту рыбу в желудках нарвалов. Нарвалы - удивительные животные, они похожи на дельфинов, но далеко не так проворны. Подобно моржам, тюленям и большим китам, они, поднявшись к поверхности залива, некоторое время лежат на воде, чтобы сделать несколько вдохов. А дельфины, едва всплыв, с силой выдыхают воздух из легких и сразу же набирают свежего. Поэтому они показываются на поверхности не больше чем на секунду. Полярным эскимосам на тяжелых каяках удается убить дельфина, если только он выныривает прямо под гарпун охотника. Преследовать дельфина нет никакой возможности. Это делают лишь южнее, например в заливе Диско, где у охотников легкие каяки и тонкие гарпуны с копьеметалкой. У полярного эскимоса - только его рука и нет никакой копьеметалки, чтобы "удлинить" руку, да и гарпун его очень тяжел.