Глава 3
Недооценил я устроителей шоу в Японии, недооценил. Перефразируя доброго дедушку Ренина — нет такого преступления, на которое не пошла бы студия ради лишних пунктов в рейтинге популярности телепередач. Ощущение какой-то нереальности происходящего, как будто в фильм попал или в книгу. Вроде «Бегущего человека» или там «Голодных игр». Все на потребу публике и «Аве Цезарь, моритури те салютант». Но как же законы?
— Ямада-сан — уважаемый член общества — объясняет мне Сора, которая присела немного отдохнуть между своими упражнениями: — и у него есть легальный бизнес.
— Это как раз понятно — говорю я: — но как же «Медвежий круг» и все такое? Подпольные бои без правил и прочее…
— Этого я точно не знаю — отвечает Сора: — но вообще-то про Куму и его Круг все знают. Рекламу по телевизору они конечно не дают, но все же… и правда как-то странновато… — она задумывается.
— Парадокс — говорю я: — надо бы у Нобу-сенпая спросить… ты уже закончила?
— Да, я все — Сора распускает волосы, и они обрушиваются на ее плечи тяжелым и блестящим водопадом: — переоденусь и в душ. Если ты не хочешь пару финтов мне показать, авансом?
— Не, я еще после легкого шлепка Кумы не отошел — говорю я: — тут еще должен какой-то Косум прийти и тренировку провести… так что у меня впереди еще сеанс мордобоя. Пожалуй воздержусь. Потом.
— Ну потом, так потом — Сора кладет боккен на оружейную стойку и вдруг спотыкается обо что-то: — ой! Что это такое?
— А… это Нему-сан оставила. К мясу — поясняю я, глядя на синий контейнер-термос.
— Это к тому куску, который ты к щеке прикладывал? — спрашивает Сора и заглядывает в контейнер: — как думаешь, можно?
— Ну… она все мне оставила. Сказала, чтобы кусок к лицу прижимал. — говорю я.
— Тот который ты к лицу прижимал — сам есть будешь — выносит вердикт Сора, смотря внутрь контейнера: — у нас же есть газовая плита на кухне. Рядом с гостиной. Юрико, например, сама себе часто готовит. И по ночам ест тоже, у нее метаболизм просто жуть. Погоди-ка… она зарывается в контейнер: — неужели?! Это же Вагю! Ты… ты прикладывал к лицу Вагю?!
— Э… ну да. Мне так Кума сказал… — отвечаю я, немного смущенный порывом и страстью в голосе Соры.
— Ты… да ты знаешь сколько оно стоит?! Ты знаешь, что у каждой коровы есть свой паспорт и свое имя? Что их массируют руками и играют классическую музыку?!
— Музыку? Серьезно? — на мой взгляд это какой-то оверкил для удовлетворения желания пожарить кусок мяса. Ставить коровам музыку?
— Это кощунство какое-то, прижимать такое … такое вот к твоему лицу! — Сора подхватывает контейнер и прижимает его к груди: — бедные животные, они так старались, а ты раз и на лицо! Отдай! — она забирает у меня уже теплый кусок мяса и кладет его в контейнер: — можешь сходить, там в холодильнике котлеты лежат.
— А ты, я смотрю мясо любишь… — говорю я, нимало не расстроенный тем, что у меня этот кусок отобрали. Вообще я начал чувствовать себя намного лучше. Все-таки легкая пикировка с девушкой возвращает к жизни.
— Я просто знаю цену вещам — вспыхивает Сора: — вечером приготовим. Можешь Такеши позвать, ей приятно будет. Наверное.
— В самом деле — действительно, за этим всем как-то забыл я про Мико-Такеши и ее горе, а вот Сора не забыла.
— Кента-кун! — я и не заметил, как в круге света появилась менеджер Шика и только увидев ее понял, что окончательно стал участником шоу и что все эти психологические трюки, которыми нас тут потчуют — подействовали. Несмотря на то, что я знал об этих приемчиках, знал, но все равно попался. О чем я говорю? Да о том, что только что разговаривал с Сорой, искренне считая, что мы с ней одни в павильоне и даже задумываясь о том, что будет, если я придвинусь к ней поближе… а ведь мы не одни. Просто я перестал замечать технический персонал, всех этих молчаливых людей в темно-синих комбинезонах и в кепках, с медицинскими масками, закрывающими лицо. Они не общаются с нами, не глядят в глаза, не комментируют ничего и все время молчат. Может и общаются между собой как-то, какие-то наушники там и лангрифоны, но мы этого не слышим. И в результате — я перестал считать их людьми. Опасная иллюзия, так Честертон описывал разницу между официантом и джентльменом… она только в поведении. Как стать невидимым на балу или благотворительном приеме? Взять поднос и перекинуть через локоть белую салфетку. Нет, серьезно, я так крышей тут поеду…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кента-кун, это Косум-сан — рядом с ней стоит стройная, загорелая аж до темно-коричневого цвета, девушка в спортивном костюме и с сумкой через плечо. Девушка улыбается и ее улыбка прямо-таки лучезарна.
— Кента-кун! — говорит она и бросает сумку на пол, поворачивается к Шике: — Шика-сан, это все? Или надо еще где-то расписаться о неразглашении и правилах? — Шика уверяет, что все, что больше ничего не надо и благодарит за сотрудничество и исчезает в тени. Девушка поворачивается ко мне.
— Кто из вас Кента-кун? — спрашивает она: — у вас здесь не разберешься…
— Ах… — задыхается от возмущения Сора: — как можно нас перепутать?!
— Нему сказала — молодой, горячий, симпатичный и дерзкий… значит ты и есть! — тыкает пальцем в Сору девушка: — меня звать Косум, я тебе все на пальцах объясню, чтобы ты у нас к субботе готовый был. А то Кума мне потом голову оторвет. Или сестренке Нему на съедение бросит…
— Приятно познакомится — цедит сквозь зубы Сора: — меня зовут Сора, а тот кто вам нужен — вот стоит, дар речи потерял. Я пошла! — она подхватывает контейнер с мясом, свою сумку и удаляется в раздевалку.
— Кажется неловко вышло — чешет в затылке девушка, поворачивается ко мне и протягивает мне руку со своей широкой улыбкой: — меня звать Косум и я буду твоим тренером. Или ментором… куратором, вот!
— Я — Кента, пожалуйста позаботьтесь обо мне Косум-сан — кланяюсь я: — и не держите обиду на Сору, она просто … утомилась сегодня.
— Да ладно, с кем не бывает. Ладно, я тут накидала схему боя в субботу, смотри — она достает тетрадку и открывает ее посередине: — подойди сюда, я не кусаюсь.
— А… да, конечно… — я подхожу к ней и вижу нарисованные от руки человеческие фигурки, такие мог бы нарисовать первоклашка — палка, палка, огуречик.
— Кума считает, что все должно быть грубо и прямо брутально — говорит она, показывая мне схемы: — но я считаю, что мы должны показать красоту движений тайского бокса! Как Тони Джаа! Удар Слона! В падении — локтем в грудь! Чтобы ваще! — ее глаза горят и она жестикулирует, забывая, что держит в руке тетрадку.
— Это все конечно классно — говорю я, думая, что за сегодня уже устал пытаться вопросительно поднимать одну бровь. Нет, решено, дома подойду к маме и потребую от нее свитка с этим тайным фамильным искусством. Или все-таки я приемный?
— Вот только боюсь, что соперник вряд ли начнет бой с «хай-кик в голову», как у тебя тут написано… — говорю я, останавливая полет тетрадки и тыча пальцем в первый же рисунок.
— Думаешь? — хмурится девушка, глядя в свою тетрадку: — а как он должен начать?
— Не знаю. Ну с разведки там. Джебами работать… откуда я знаю, как будет работать мой противник! — отвечаю я, чувствуя, что разговор заходит куда-то не туда.
— А ты бы какого хотел? Агрессивного или такого, знаешь техничного, чтобы вокруг тебя ходил, знаешь так… — и она прищуривает глаза и начинает скользить вокруг меня, словно кот вокруг миски со сметаной. Ее движения впечатляют, она словно переливается с места на место.
— В смысле? У меня есть выбор?
— Не так, чтобы прямо выбор — отвечает девушка: — но и твое мнение не учитывать совсем — было бы неверно. Как ты бы хотел бой провести, что ты думаешь о рисунке боя, о его начальной стадии, интриге и конечно завершении — это важно. Вот Нему считает, что ты по очкам должен выйти вперед, а я за нокаут. Такой, знаешь, зрелищный…, например, коленом в голову в прыжке. Или — Удар Слона! — она выставляет вперед локти и одно колено, обозначая прыжок.