природу умудрились причесать. Среди деревьев не встречалось первородной пыли деревни, так что туфли мои остались чистыми.
Не могу сказать, сколько времени мне понадобилось, чтобы заметить маленькую мулаточку, одиноко плескавшуюся в воде. Я сам был не из тех детей, около которых крутятся взрослые и ровесники. Меня не трепали за щечки, не умилялись прической. Неприметный отпрыск семьи Морозовых, неказистый мальчишка, слишком пейзажный.
Это крошечное создание не вписывалось в картину идеальности рыжих Ивановых. Я не заметил на приеме ни одной темнокожей пары, более того, я не видел даже представителей куда более близкого нам Кавказа.
В наше время тебя пытаются ухватить за любое промедление, чтобы приписать тебе какое-то серьезное грехопадение. Чтобы не стать педофилом, я прошел чуть дальше по дорожке, но проведя там пару минут, остановился в своем счете камней и повернул обратно.
Никто не замечал моего отсутствия, моего присутствия. А значит моя цель оставалась все такой же недосягаемой. Все, что я получил от этого бестолкового мероприятия – головная боль от жары и голода. Чертов костюм лип к телу, я скинул пиджак и аккуратно накинул его на плечо, придерживая небрежно средним пальцем. Как бы мне сюда вписаться, как бы мне стать частью этой истории.
Мудрые говорят, что пути Господни неисповедимы. Я лично не трачусь на свечи и образы незнакомых людей, но если не высшая сила, то судьба подкинула мне следующий случай. Мулаточка, которую я недавно видел, отчаянно плескалась недалеко от берега. Я не был героем, но быстро смекнул, что для взрослого человека там приемлемая глубина, а спасение утопающих отлично впишется в мой благородный образ. Поэтому я ринулся в водоем, схватил крохотное тельце и быстро рванул к берегу. Тут я могу быть честным: как прагматик, я скинул с себя всю фирменную одежду, представляя, чем мне грозит ее порча. Глубина там была мне по плечо, но из-за паники она вполне могла не доплыть обратно.
Я почувствовал себя как минимум Богом, когда нес трясущегося ребенка к бурному празднеству. Первым меня заметила пожилая пара, которая даже не пыталась скрыть отвращение от такой картины. Не было ни аплодисментов, ни благодарностей.
Но как только я вошел в дом, за мной показался взволнованный Игнат. Он выхватил у меня ребенка и начал говорить что-то на английском, что-то успокаивающее. Так вот, чье это грехопадение. Я мог бы догадаться, что мальчик захочет зацепить бабушку. А если африканский ребенок не повод для недовольства светлолицых снобов, то что это?
Служанка предложила мне пройти в гостевую комнату, чтобы принять душ. Я, конечно, все понимаю, но нельзя так педантично относится к обычной нефильтрованной воде. Однако я чувствовал повисшее смущение и удалился, чтобы позволить семье собраться и поблагодарить меня за спасение.
Честно говоря, их ванная была куда больше моей скромной квартиренки. Я не стал торопиться, расположился поудобнее, использовал несколько баночек без русской инструкции на упаковке, поплескался в бархатной воде. Правда включить джакузи я так и не решился: привлекать лишнее внимание ни к чему.
В махровом халате я вернулся в комнату, где на кровати меня уже ждал очень даже привлекательный фрак. Мои собственные вещи, за которые я очень даже сильно переживал, отправились в химчистку, о чем мне сообщила служанка, ожидающая за дверью.
По домашнему персоналу и обстановке было видно, что решения в этой семье приняты одной твердой рукой – Агния. Быть ее ребенком, конечно, тот еще кошмар. Я представил себя под могильной плитой эго этой бабульки и вздрогнул. Не так уж плоха жизнь свободной пташки. Не так уж плохо самому решать что и когда делать.
В зале меня ждал Игнат, девочки нигде не было видно, как и других членов семьи. Разочарование накрыло внезапно, как удушающий воздух подмосковной электрички жарким летом. Я знал теперь, что не получу желаемого, видел это на лице Игната, такого надменного и ущемленного необходимостью благодарить меня.
– Отдаю должное твоей везучести, – прошипел он. – Умудрился оказаться в нужное время в нужном месте.
– На твоем месте я бы был менее спесивым.
Никакой агрессии. Мной двигало желание показать ему, что я не половая тряпка, я личность, хоть и не богатая, и не оригинальная. Он прищурил свои диковатые глаза, я выдержал это напряжение.
– Ждешь благодарности?
– По крайней мере, он не ждет такого тона, Игнат, – Агния появилась из неоткуда, красивая и гордая, совершенно непохожая на обычных старух. – Ты оставил своего ребенка без присмотра, а он исправил твою ошибку. И хватает же наглости… В прочем, спасибо, молодой человек, – она протянула мне сухую ладонь, на мизинце блеснул перстень с небольшим квадратным янтарем. Этот камень я видел столько раз, но никогда он не был таким уместным. – Ивановы не любят долги, поэтому мы бы хотели от лица всей семьи презентовать вам этот новый костюм и, конечно, приглашение к празднику в честь вашего героизма. Все организуем в следующую субботу, если удобно. В пятницу сюда добраться живым нет никаких шансов.
Она дождалась моего кивка и прежде, чем я продолжил этот чудесный диалог, растворилась в дверях, поправляя свои короткие волосы на ходу.
Игнат молча поднялся по ступеням, а я отправился домой с бесплотными попытками унять дрожь в ногах. Я был в их доме, ел их еду, трогал их вещи. Я дышал миром, который заслуживал, удивительным миром без лишений и манер. Мне нравился его аромат…
Лучшее предложение
Как я прожил время до субботы рассказывать не буду, потому что это скорее напоминает об обыденности нашей жизни. Мне не хочется портить листы реальностью.
Ивановы жили в совершенно другом измерении. Там не было квартплат, скидочных карт, а слово “акция” имело совершенно другое значение. Если бы только я имел возможность загадать желание до рождения, я бы попросил быть Ивановым, одним из тех рыжиков, которые прятались в своем поместье в лесу. Они озаряли мир своей свободой выбора. Поверьте, вы не имеете понятие о настоящей жизни, сидя в душном вагоне метро между гопником и бомжом. Вы, как и я, ничто. Но по велению судьбы пустое место оказалось среди скал, чтобы попытаться прикоснуться к самому прекрасному, что есть на земле, чтобы попытаться узреть истину.
Анна встретила меня со своими красными губами и орущим младенцем на перевес. С извиняющимися глазами она пригласила меня войти в сад. Погода была более, чем прекрасная. Я мог поклясться, что чуял запах сирени, хотя на дворе был вовсе не май. Их сад без украшений для прошедшего дня рождения