Читать интересную книгу Записки I-тетрамино - Аcта Зангаста

посмотрел на индикатор системы жизнеобеспечения, представляющий собой емкость с полимером, меняющим цвет в зависимости от уровня радиации. В момент взрыва индикатор густо покраснел, как школьница у гинеколога, но через пару минут сменил цвет на оранжевый, сигнализируя, что всё плохо, но не смертельно.

Все экраны, смонтированные мной на панели управления, вспыхнули и погасли — их электронные компоненты не выдержали наведенного напряжения. Надеюсь, что не навсегда, — продавец клятвенно заверял, что эти устройства были позаимствованы им с военного истребителя со встроенной системой регенерации, которая восстановит их через несколько минут.

И тут до корабля докатилась ударная волна, то есть разогнанные излучением атомы, которые пусть и редко, но всё же встречаются в вакууме. Это звук можно было сравнить с ласковым летним дождем.

Самым сильным был третий удар. Вещество испарившегося астероида никуда не исчезло (закон сохранения массы), превратившись в ударную волну, которая со скоростью сотни километров в секунду ударила по кораблю с приличным импульсом. Этот удар я воспринял как близкий взрыв. Кораблик даже шатнуло, раскрутив вокруг оси.

Астероид с засевшим на нем фашистом был уничтожен. Находившаяся вблизи техника — тоже. Даже если она не погибла в момент взрыва, ЭМИ (электромагнитный импульс) и наведенная радиация окирпичили ее нежные электронные мозги. Рудодобывающую технику никто специально от ЭМИ не защищает — слишком дорогое это удовольствие.

Но я не успел порадоваться победе, как был атакован той самой хитрожопой боеголовкой, которая свинтила куда-то в сторону в самом начале боя. Хитрая бестия зашла со стороны выглядывающего из-за планеты серпика солнца, и я не смог разглядеть выхлопа её движка на фоне солнечной короны. Этой твари даже близкий взрыв не повредил — похоже, что я случайно прикупил что-то из арсенала более развитой, чем Земная Федерация, расы. И тут бы сказочке и конец, но вовремя восстановившийся после ЭМИ тактический компьютер заверещал, сигнализируя об атаке.

Мерзкая тварь решила убить свой собственный корабль. Фрейда начиталась, не иначе. В динамиках раздался её торжествующий вой, похожий чем-то на «Полет валькирий» и на визг свиньи Касперского, — боеголовка транслировала в эфир свою победную песнь. Через пару секунд сработал встроенный в меня еще при первом переходе через врата универсальный переводчик, и я начал разбирать в визге слова. Боеголовка пела:

«Ложкой кровь мешая,

Смерть идёт большая,

Что же ты, глупышка, бежишь?»

Создавшая её цивилизация, зуб даю, долбанутая на всю голову. Десять Харли Квинн из десяти.

Я выстрелил в боеголовку котом.

Нет, это не было предательством. Всё было логично и обоснованно — мой корабль обладал вооружением, сориентированным по направлению движения. Как у истребителя времен Второй мировой войны. Создавшая его раса нарочно ограничила боевой функционал, так как воспринимала сражение как рыцарский поединок. Поэтому и была уничтожена соседями, не путавшими войну с олимпиадой. Быстро развернуть корабль в сторону атакующей боеголовки я не мог.

А кот мог. Теоретически.

Его крохотный круглый кораблик, созданный именно для боя без правил, свободно вертелся во все стороны, стреляя лазером и выпуская крохотные самонаводящиеся торпеды. Он мог без труда уничтожить сбрендившую боеголовку, если бы вообще начал по ней стрелять.

Беляша подвела психология.

Я люблю котов. Некоторые из самых лучших моих друзей — коты. Когда слышишь такую фразу, сразу понимаешь, что дальше будут говорить гадости. Не разочарую. Коты, скажем прямо, не самые бесстрашные существа на земле. Не мангусты, что бьются насмерть с огромными кобрами. Не медоеды, атакующие гиен. Коты охотятся на мышей, которые меньше их в разы, синичек и прочих воробьев. Только самые бесстрашные из котов охотятся на добычу покрупнее — крыс и голубей. Сопоставимая по размерам добыча — курицы и маленькие собачки, которых коты, набравшись мужества, могли бы и завалить, вызывает у них ужас.

— Спасайся кто моооооооооожет! — проорал Беляш низко и воюще, словно удаляясь со субсветовой скоростью. На самом деле это был не доплеровский эффект, почти незаметный на наших скоростях, а элементарная перегрузка, выжимавшая из кота воздух. — Это пылесооооооооос! Он меня сожрееееееееееет!

— Стреляяяяяяяяй в него, дурееееееень! — орал я, испытывая похожую перегрузку, так как тоже пытался удрать подальше.

— Сааааааааааам стреляяяяяяяй! — прокричал кот, набирая скорость.

Коты в подобных ситуациях прячутся в кустах или на деревьях. В космосе не было ни того ни другого, но система визуализации образов котокорабля интерпретировала находящееся неподалеку Ледяное кольцо как подходящее укрытие, и Беляш с нарастающим ускорением бросился туда.

На ум мне сразу пришел анекдот про медведя, где спасающийся бегством чукча говорит геологу: «Чтоб спастись, мне не нужно бежать быстрее медведя. Мне достаточно бежать быстрее тебя».

И я тоже добавил газку.

При приближении к кольцу включилась автоматическая система уклонения от лазерных атак с большого расстояния, которая заключалась в том, что в двигателях истребителя началась хаотическая пульсация. Расчет строился на том, что лазерный луч, даром что движется быстрее всего в космосе, долетает до истребителя за несколько миллисекунд.

Из этого следовало, что управляющий лазером Искин, для того чтоб попасть в движущийся истребитель, должен стрелять не туда, где он видит его сейчас, а туда, где он через несколько миллисекунд будет. А поскольку истребитель рыскал по курсу абсолютно хаотичным, непредсказуемым способом, рассчитать, где он будет в следующий момент, было принципиально невозможно.

В этом идеальном плане, правда, были и минусы. Из-за пульсации двигателя полет приобрел сходство с ездой по деревенской дороге на уазике — истребитель швыряло из стороны в сторону, и я с колоссальным трудом удерживал курс.

Судорожно вцепившись в руль, я оглянулся. Визжащая боеголовка всё еще догоняла нас, но уже гораздо медленнее. Прикинув скорости, я обрадовано хмыкнул — мы успевали долетать до кольца. Долететь успевали, а вот затормозить нет.

Видимое в иллюминатор Ледяное кольцо, конечно, ничуть не напоминало суп из хаотично вращающихся фрикаделек, каким нас любят побаловать режиссеры фантастических фильмов. Я видел всего лишь бледные искорки в черноте космоса — расстояние между отдельными летящими айсбергами исчислялось десятками километров.

Беда была в нашей скорости. Она была такой огромной, что резкое изменение траектории движения убьет нас перегрузкой вернее, чем столкновение в лоб. А пролететь сквозь кольцо не маневрируя не представлялось возможным — на любом отрезке пути мы обязательно столкнемся с