— Будете знать, идиоты, — огрызнулся Рыжий. — Валите домой, дайте поспать.
Землю на стены таскала вся Старая команда.
— Да я знаю, знаю, — отвечал мне Шандал. — Flo — что толку от жизни, если и жить-то устал?
Если вы читали Анналы, то знаете, что наша братия с самого начала не перестает это говорить. Я только пожал плечами. А что я такого вдохновляющего мог сказать? Обычно и не пытаешься искать объяснений, что да почему, а просто берешь — и делаешь.
— Гоблин тебя ищет, — буркнул Шандал, — Но мы тебя тут спрячем.
Рыжий заорал вниз на ломаном тенеземском:
— Эй, я понимаю, чего вы там бормочете!
Я кашлянул. Хоть и была моя вахта, я мог уйти, если бы захотел. Могаба больше и не пытался контролировать Старую команду. Мы свое дело делали — удерживали плацдарм. Мы просто не разделяли его представлений о том, каким положено быть Черному Отряду. Но если этот Хозяин Теней со своими клоунами когда-нибудь решит свалить восвояси, предстоит крепкая проба сил.
— Где он?
— Под Тремя, — показал он на пальцах.
Мы часто пользовались языком глухонемых, когда приходилось говорить о делах на открытом месте. Ни мыши, ни вороны его не понимали. И — ни один из людей Могабы.
Я снова кашлянул.
— Скоро вернусь.
— Ага.
Я сошел вниз по крутой, скользкой лестнице, превозмогая боль мускулов, протестовавших против переноски мешка с землею на обратном пути.
Что же такого Гоблину от меня могло понадобиться? Наверное, обсудить какой-нибудь пустячный вопрос. Коротышка, подобно своему одноокому дружку, избегает принимать на себя какую бы то ни было ответственность.
Старой командой, в общем, руковожу я — у всех остальных нет желания утруждаться.
Мы обосновались в высоких кирпичных строениях неподалеку от стены, к юго-западу от северных, единственных не забаррикадированных ворот. И с первого часа осады продолжали укреплять позиции.
Могаба мыслит наступательно. Он не верит, что войну можно выиграть, отсиживаясь за стенами. Он желает встретить тенеземцев на стене, отбросить назад, затем вырваться наружу и перебить их. Он затевает упреждающие рейды и отвлекающие атаки, дабы держать противника в нервном напряжении. Он не готов к тому, что тенеземцы могут проникнуть в город в значительном количестве, хотя каждый раз они оказываются по нашу сторону стены прежде, чем мы сможем в достаточной мере сосредоточиться и заставить их отступить.
Наступит день и час, когда дела пойдут не так, как хотелось бы Могабе. Когда-нибудь людям Тенекрута удастся захватить ворота. И тогда мы увидим настоящие уличные бои.
Это неизбежно.
Что ж, Могаба, Старая команда готова к этому. А ты?
Мы-то станем невидимками, Ваше Высокомерие. Мы в такие игры уже играли. Мы читали Анналы. Мы будем призраками, несущими смерть.
Надеюсь.
Тени — вот в чем проблема. Что они уже узнали? И что еще смогут узнать?
Эти негодяи названы Хозяевами Теней не только за любовь к темноте…
8
Все входы в помещения Отряда, за исключением трех потайных дверей, были заложены кирпичом. Как и все наружные окна ниже третьего этажа. Коридоры и дымоходы превращены в лабиринт смертоносных ловушек. До трех действующих входов можно добраться, лишь вскарабкавшись по лестницам, простреливающимся по всей протяженности. Нам огонь большей частью не страшен — где смогли, обеспечили свою безопасность.
От бездеятельности в дни осады Отряд не страдает. Даже Одноглазый работает. Если только ему не удается спрятаться от меня.
Пройдя потайным ходом, известным лишь Старой команде, воронам с летучими мышами, Теням, соглядатаям нюень бао да любому пару, сумевшему проследить за нашим обиталищем с северного барбикена, я скатился по лестничным пролетам вниз, в подвал, где подле одинокого, маленького светильника подремывал Бадья. Хоть я и старался идти неслышно, веко его дрогнуло. На оклик он дыхания тратить не пожелал. Позади него к степе был прислонен ветхий, расшатанный шкаф с криво висящей на одной петле дверцей. Осторожно отворив дверцу, я скользнул внутрь.
Всякий, пробравшийся, сюда найдет лишь шкаф, заполненный весьма ограниченными запасами провизии.
Шкаф этот ведет в туннель, который соединяет все наши помещения. В одном из них спали среди устрашающего беспорядка и вони медвежьей берлоги еще несколько человек. Здесь я пошел медленнее, пока меня не признали.
Будь я чужим, был бы не первым из тех, кто никогда не вернется из этих подземелий.
Теперь я добрался до мест, по-настоящему секретных.
Новый Штормгард вырос поверх старого Джайкура. И на снос старого города сил впустую не тратили. Множество первоначальных построек оказалось в превосходном состоянии.
Там, где никому не пришло бы в голову искать, мы выкопали обширный лабиринт. И лабиринт этот становился просторнее с каждым мешком земли, отправлявшимся на стену или использованным в прочих наших задумках. Однако, муравейник наш уютным не назовешь. Требуется сила волн, чтобы спускаться во тьму и сырость наших коридоров, где воздух еле движется, свечи едва тлеют и всегда имеется шанс, что в любом темном углу затаилась визжащая смерть.
К подобной обстановке невозможно привыкнуть.
Ведьмак, Масло, Гоблин с Одноглазым и я прошли через такое прежде, на равнине Страха, где, кажется, пять тысяч лет прожили в земле, точно барсуки…
— Клетус, где Гоблин?
Клетус — один из трех братьев, возглавляющих наши инженерные службы и артиллерию.
— За углом. В следующей комнате.
Клетус, Лофтус и Лонгинус — настоящие гении. Это они рассчитали, как по дымоходам построек наверху подавать воздух в самые глубокие туннели, медленно пропускать его по ним, а затем, по другим дымоходам, выводить наружу. Простая инженерия, однако для меня — словно волшебство. Ток пригодного для дыхания воздуха, пусть медленный и не слишком чистый, исправно служит нам.
Хотя сырости и вони от этого не меньше.
Гоблин держал светильник, освещая стену, на чисто выскобленные камни которой Лонгинус нашлепывал известковый раствор, примерно на уровне глаз.
— Что стряслось, Гоблин?
— Дождь этот поганый наверху.
— Ну да. Боги где-то выхлебали реку, а теперь сюда отливают. И что с того?
— У нас тут около тысячи протечек.
— Что, так плохо?
— Может статься. Дренажа — никакого. Мы сейчас — глубже некуда, если только с Двадцатым туннелем дела не пойдут на лад.
— По-моему, проблема — чисто инженерная.
— Ну да, — подтвердил Лонгинус, разравнивая раствор. — Клет это предвидел. Мы с самого начала работали над водонепроницаемостью. Беда в том, что никак не проверить, все ли в порядке, пока не задождит как следует. Счастье еще, что такого во время сезона дождей не случилось. Три дня подобного ливня — и затопит нас тут к чертям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});