Читать интересную книгу Смерть отбрасывает тень - Владимир Безымянный

– Так-то оно так, Лева. Но мы еще не знаем, какие события приключились с ней по дороге домой, а это крайне важно. Поговори с районным участковым, пусть он опросит всех водителей трамваев и троллейбусов, которые проезжали в то время по интересующему нас маршруту.

– Знаете, Александр Яковлевич, сегодня одна девушка на фабрике сказала мне, что все люди делятся на два типа: наблюдатели и участники. Так вот, беда Петровой заключалась в том, что она относилась ко второму типу.

– Беда?… Почему беда? – вскинулся майор.

– Все очень просто и сложно. История самая банальная. В прошлом году Петрова окончила институт общественного питания и по направлению попала на фабрику. Работая технологом, она заметила, что в цехах нарушается технологический режим производства вин и пыталась выяснить причину. Ее во всех инстанциях только внимательно выслушивали, сочувственно кивали головами, прицокивали языками и кормили обещаниями помочь, но никаких мер не предпринимали. Ольга не успокоилась и начала писать в вышестоящие инстанции, но и после этого многочисленные проверки, как ни странно, не обнаруживали никаких существенных нарушений. Фабрику лихорадило от наплыва ревизоров и, как сами понимаете, руководство фыркало и косилось на Петрову… Это все рассказала мне Лена, которая, как я уже вам говорил, тоже работает технологом.

– Лева, а между прочим, эта твоя Лена – очень умная девушка, – лукаво улыбнулся Голиков.

Чижмин, смутившись, покраснел, привычным жестом поправил очки и продолжил: – Седых сказала, что Петрова в последнее время была в приподнятом настроении и не скрывала, что счастлива.

– Понятно. Значит, констатируем, что у Петровой не было веских причин сводить счеты с жизнью. Хотя, – Голиков сделал глубокую затяжку, с шумным выдохом выпустил дым и притушил в пепельнице папиросу, – соседи Березины утверждают, что Ольга была девушкой чувствительной и эмоциональной, а такие натуры при определенных обстоятельствах могут отважиться на любой шаг. И вообще, действия обманутой женщины предугадать сложно… А недоброжелателей Петрова приобрела более чем достаточно, – Голиков поднял со стола увесистую папку.

– Это жалобы Петровой, которые мне передали из прокуратуры.

– Впечатляет! – не удержался Чижмин.

– Может быть, нам с этим придется разбираться, – нахмурил брови майор. – Я уже связался с начальником ОБХСС. Он пообещал в ближайшие дни заняться проверкой пищевкусовой фабрики… И если ты не будешь против, то я сам допрошу некоторых товарищей, которые чаще всего фигурируют в ее жалобах. Повестки я уже отправил.

Чижмин не возражал. Голиков устало откинулся на спинку кресла и, задержав взгляд на телефоне, задумался. Он уже ясно представлял, что на их плечи ляжет расследование по всем версиям одновременно. Многолетний опыт подсказывал ему, что предстоящая работа будет очень кропотливой и трудоемкой.

– Незнаемая прямизна наводит на кривизну, – прервал невольно возникшую паузу Голиков.

– Что? – удивился Чижмин.

– Пословица есть такая, – улыбнулся майор. – Что ж, Лева, пока мы не нашли однозначного ответа: убийство или самоубийство. Посему приступим…

– К обеду, – вырвалось у Чижмина.

– Я бы не прочь, – признался Голиков, – но все, чем я богат, – он обвел рукой два ряда полумягких кресел, вешалку, книжные полки со специальной литературой и разного рода справочниками, массивный письменный стол с аккуратно разложенными на нем стопками бумаг и несгораемый шкаф, возле которого сидел, – малосъедобно.

– Согласен, – рассмеялся лейтенант.

– Да, Лева, судя ао всему, Петрова – человек упрямый, с твердым характером. Несмотря ни на что, она вела борьбу до конца… – Голиков бросил папку в стол.

– Я лично, Александр Яковлевич, не сомневаюсь, что в квартире Петровой совершено убийство, – старший лейтенант пружинисто вскочил с кресла и подошел к майору, чтобы помочь уложить папки с бумагами в сейф. И вот что характерно – на фабрике все, знающие Ольгу, даже мысли не допускают, что она могла покончить с собой. Лена, так та вообще сказала, что для Петровой такой поступок был бы противоестественным.

– Опять Лена, – шутя погрозил пальцем Голиков и, видя, что старший лейтенант лихорадочно собирается с мыслями, чтобы достойно возразить, опередил его: – Противоестественным, – серьезно повторил он. – Ладно. Поглядим… А пока, – майор взглянул на часы, – пойдем-ка пройдемся по свежему воздуху, а то голова совсем раскалывается.

– Курить больше надо, – наконец-то и Чижмин поддел своего начальника.

Майор уже хотел что-то сказать, но последнее слово Чижмина перекрыл телефонный звонок.

«Наверняка, Марина беспокоится», – подумал Голиков, поднимая трубку, но ошибся.

– Пропустите! – распорядился он и в ответ на нетерпеливый жест Чижмина пояснил: – Явился какой-то Борисов и срочно просит принять его в связи с убийством Петровой… Если хочешь, можешь присутствовать.

Глава третья

Перед приходом неожиданного посетителя Голиков вывернул содержимое пепельницы на листок бумаги, смял его и сунул в корзину для бумаг. Потом попросил Чижмина открыть форточку. От ветра, разыгравшегося на улице, штора вздулась пузырем.

Борисов оказался мужчиной выше среднего роста, светловолосым, пропорционально сложенным, с умным немного бледным продолговатым лицом и открытым взглядом голубоватых глаз. На нем был темно-серый костюм с галстуком.

– Я не ошибся?… Мне нужен майор Голиков? – осведомился он.

– Верно, – поднялся Голиков, – пожалуйста паспорт и присаживайтесь.

Посетитель удобно расположился в кресле напротив Чижмина и принялся изучать обстановку кабинета, изредка нетерпеливо посматривая на Голикова и не обращая никакого внимания на Чижмина. Он явно нервничал в ожидании предстоящего разговора, покачивал носком ботинка и едва слышно вздыхал.

А Голиков, нарочито не торопясь, просматривал паспорт. По выражению лица майора Чижмин безошибочно определил, что этот Борисов чем-то очень заинтересовал его. Особенно Леву поразило некоторое замешательство Голикова, что случалось с тем редко.

Наконец, Александр Яковлевич закрыл паспорт, передал его Чижмину и произнес:

– Вы уже знаете, кто я, а это, – он указал на Леву, – старший инспектор Чижмин. Он непосредственно ведет это дело… Ну, а теперь расскажите, что заставило вас придти к нам?

– Прежде чем объяснить свой приход, я хотел бы от вас в точности узнать, что произошло с Петровой? – он выговаривал фразы четко, громко и требовательно, словно подчеркивая этим, что никого из присутствующих не опасается. – От себя я могу добавить лишь одно – Ольга была моей, – он секунду запнулся, – как бы это поточнее выразиться, – невестой… И это дает мне право знать, что с ней случилось.

– Что ж, это действительно весомый аргумент, если, конечно, не принимать в расчет вашу законную жену, – Голикову, вероятно, не понравилось начало разговора и он решил сразу поставить Борисова в неловкое положение, использовав свою осведомленность. – Насколько мне известно, развод на данный момент вы еще не получили. А…

– Это вопрос буквально нескольких дней, – бесцеремонно перебил его Борисов, посчитав знание майором подробностей его личной жизни результатом добросовестного изучения штампов в паспорте. – Но если для вас бумажка убедительней моих слов, то скажите только одно – ее убили? – теперь он скорее просил, чем требовал.

– Пока мы можем констатировать лишь то, что ее нет в живых, – сухо ответил Голиков. – Другой информации у нас нет, – прищурился он. – Когда вы в последний раз видели Петрову?

– Позавчера, то есть шестого… Я был у нее дома, и должен был прийти вчера вечером, но не сложилось… – без сомнения, Борисов чего-то не договаривал.

Чижмин с понимающей ухмылкой взглянул на майора, иронически покачал головой и спросил:

– А сегодня утром вы случайно не звонили ей на работу?

От Борисова не ускользнули двусмысленные интонации в голосе Чижмина он резко вскочил с кресла и, обращаясь только к Голикову, нервно заговорил:

– Я пришел к вам не затем, чтобы выслушивать здесь… Меня оскорбляет нетактичное поведение вашего сотрудника… Я не дал ни малейшего повода ставить мои слова под сомнение… Оля была для меня единственной надеждой, светлой, близкой… Правда, вам это ни к чему. Я совсем упустил из виду, что люди вашей профессии привыкли подозревать любого и каждого, а мне это не по вкусу, – Борисов, не прощаясь, направился к двери.

– Валентин Владимирович, насколько я понял, вы пришли, чтобы помочь нам. Или вам уже расхотелось? Вам стала безразлична судьба Петровой? вдогонку успел спросить Голиков.

Борисов остановился у двери, повернулся к майору и с кислой улыбкой выдавил из себя:

– Боюсь, как бы эта помощь против меня не обернулась.

– Гражданин Борисов! – повысил голос майор. – Вопреки вашему утверждению, я глубоко уважаю чувства каждого человека. Именно поэтому я прошу вас задержаться… А чтобы вы меня правильно поняли, уточню, что ваш приход для нас неожидан. Хотя не сегодня – завтра мы бы все равно разыскали вас… Что же касается вашей помощи, то скажу откровенно – мы нуждаемся в ней. Вам придется ответить на некоторые вопросы, связанные со смертью Петровой, а уклонение или нежелание дать ответ могут быть расценены как действия противоправные, ведущие к уголовной ответственности.