Читать интересную книгу Солдат, поэт, король - Дагни Норберг

видеть.

— Я видела новости, Уилл, — вместо приветствия сухо произнесла Эмма. — Ты собираешься сбежать?

— Мы. Мы собираемся сбежать, — сохраняя внешнее спокойствие, ответил Вильгельм, хотя прекрасно понимал: эта битва проиграна, она останется с отцом. И почему он сразу не заметил, что она вышла без сумки?.. — Я понимаю, всё слишком быстро, но так складываются обстоятельства. У нас будет достаточно денег на первое время, через пару дней я продам повесть. Если надо будет, найду временную работу.

— Ты убегаешь, — Эмма горько усмехнулась и отодвинулась от Вильгельма. Он так явно почувствовал холод между ними, словно кто-то одновременно распахнул форточку и входную дверь, создавая сильнейший сквозняк. — Почему ты не хочешь пойти на войну?

— В мире есть тысячи причин, по которым я не хочу в ней участвовать, начиная от страха за свою собственную жизнь, заканчивая общечеловеческой гуманностью, — Вильгельм покачал головой. — Неужели ты не понимаешь, Эмма. Я создан для других вещей. Я напишу о войне. Напишу так, чтобы меньшему количеству людей пришлось умирать в бессмысленных сражениях, чтобы политическая элита не использовала простых людей как пушечное мясо. Я не хочу убегать от проблем, я просто знаю, что намного больше пользы от меня будет не на поле боя.

— Я не думала, что ты окажешься таким трусом. Папа был прав, — даже в тот злополучный момент, когда Эмма избегала не только прикосновения, но и взгляда на Вильгельма, ему больше всего на свете хотелось увидеть её пронзительные карие глаза. Увидеть, как их цвет меняется в непостоянном освещении, как сияюще ярки они на рассвете, как глубоки ночью. Как печальны сейчас. Или печаль была лишь отражением души самого Уилла? Теперь он не мог с уверенностью сказать, где заканчивались его фантазии.

— Пожалуйста, Эмма, ты нужна мне, — голос Вильгельма мгновенно охрип. Он сам не до конца понимал, зачем сказал ей это, если видел дальнейший поворот событий. Она не поблагодарит его за проведённое время вместе, не попрощается, даже не извинится за то, что молча развернётся и оставит его одного. Она вернётся к отцу, к своим вечным тренировкам и строгому режиму жизни. А когда закончится война, начнёт встречаться с каким-нибудь военным, которого будет уважать отец. Она даже выйдет за него замуж, у них появятся дети и совместный быт. Она вычеркнет годы отношений с Вильгельмом из своей памяти, чтобы мысленно не повторять «Боже, как я была глупа и наивна!».

И несмотря на всё это, Вильгельм произнёс эту фразу. Достал её из глубины своего сердца, обвязал бантиком и бросил под ноги Эммы, чтобы убедиться в своей правоте. Ещё несколько минут ступора, пока она вдавливала в грязь самую светлую его часть, и…

Всё закончилось.

Вильгельм сидит в скором поезде, который уносит его подальше от привычных мест. За окнами пролетают густые леса, редкие деревни и лазурное небо. Вид как с картинки. Слишком идеальный, слишком приторный. Но пусть он лучше запомнит его чересчур хорошим, чем будет медленно наблюдать за угасанием.

— Цель Вашей поездки? — спрашивает его пограничница, скептически переводя взгляд с паспорта. Она прекрасно знает, по какой причине резко увеличивается количество покидающих страну мужчин.

— Работа, — с обезоруживающей улыбкой отвечает Вильгельм. Она не может ничего ему предъявить. Он чист и имеет право на свободу передвижения.

— Хорошего пути, — девушка едва заметно улыбается.

За сожжёнными мостами его ждут новые горизонты. Для вдохновения поэта нет ничего лучше небольшого бродяжничества и безнадёжно разбитого сердца. Он обошёлся малой кровью.

Король

С самого начала своей жизни Вильгельм не мог на что-то пожаловаться. У него хватало всех необходимых для выживания вещей: тёплый дом с печкой, мягкая кровать, ежедневный обед и общество семьи. Он видел, что многие соседи жили куда хуже: у них то и дело не хватало дров, муки или чистой воды.

Но, как и каждый ребёнок, Вильгельм мечтал о большем. Их общение с матерью часто состояло из его расспросов о том, как живут другие люди. Его мать же — Лора — всегда просила своих детей не придавать большое значение материальным благам. И если Вильгельм никогда не останавливался, то Генри — его старшему брату — хватило безразлично пожать плечами, чтобы вернуться к игре с Джессикой — их младшей сестрой, — которую и вовсе не интересовали такие тонкие грани их жизни. Они были слишком слепы, чтобы осознать всю роскошь знатных семей, проезжающих в повозках по главным улицам. Вильгельм единственный видел королевский двор, заглядывал в окна видных людей, но всегда убегал раньше, чем его с позором выгоняли. Что уж говорить про сам замок. Он возвышался над горизонтом городка, представляя собой наивысшую форму могущества правителя. Вильгельм с замирающим сердцем рассматривал шпили, словно пронзающие чистое небо, и представлял себя чуть ближе к ним.

С течением времени в Вильгельме проявлялось всё больше и больше противоречивых черт. Ему не был чужд тяжёлый и грязный труд, но он питал интерес ко всем предметам роскоши, которые зачастую видел только на базарах. По мере взросления у него появлялось всё больше вопросов к матери, но озвучивал он их намного реже. У них всегда была еда, несмотря на то, что постоянной работы у Лоры не было. Выжить с тремя детьми, зарабатывая только редкими заказами на пошив платьев, казалось Вильгельму невозможным. Но он молчал, трудился и как мог заботился о Джессике. Будучи старше брата на десять лет, Генри смог научить его находить работу каждый день. Освоить профессию они не могли, да вот только причины были разные: Генри этого не хотел, а Вильгельм только начинал поиски наставника.

А после Генри женился. Собрал свои немногочисленные вещи, пообещал помогать деньгами и уехал строить свою собственную семью. Вильгельм остался за главного мужчину в доме. Дело облегчало только то, что к двадцати трём годам он смог завести правильные знакомства и поступить на службу посыльным к нескольким зажиточным семьям. Такой статус не только обеспечивал его средствами для жизни, но и приближал к королевскому замку. У Вильгельма появился хоть и ограниченный, но всё же доступ к окружению короля.

Чем старее становилась Лора, тем больше к ней привязывалась Джессика. Вильгельм же с болью в душе видел печальный взгляд матери и её немые восклицания. Он был уверен, что она боится смерти, что не хочет оставлять их одних, пусть никаких явных оснований для страха в её здоровье и не замечал. Но главная причина душевных терзаний матери до сих пор была сокрыта от Вильгельма.