Читать интересную книгу Монах. Путь к цели - Евгений Щепетнов

– К сведению: блохи на драконах не живут, – недовольно ответила Шанти. – И вообще, я пошутила. Ты абсолютно лишен чувства юмора! Ничего я тебе не собираюсь отгрызать. Если только так, для профилактики, слегка… чтобы не забывался.

– Во-во, о чем я и говорю. На коврик пойдешь! Печенки еще заказать тебе?

– Ох нет… облопалась, спать тянет. Я же кормлю ту часть тела, что находится в этом мире, а она маленькая, ей мало надо еды. Та часть, что в подпространстве, есть не просит. Ты говоришь, откуда я знаю про мир, если просидела в пещере сто лет. Почему я не сошла с ума… да сошла бы, если б не мама. Она передавала мне в картинках все, что видела и чувствовала сама… ну… кроме интимных подробностей, конечно. Так что я знаю все, что знает она. Ну почти все.

– Понятно. Значит, ты высокообразованная и разносторонняя личность?

– А ты сомневался? Кстати, а что ты думаешь делать с этой женщиной? Я ведь почувствовала идущее от тебя сексуальное влечение. Сразу заявляю: я спать за дверью комнаты не согласна! Хочешь с ней совокупляться – иди в ее комнату.

– Вообще-то я и не думал об этом, с чего ты взяла?

– Знаешь что, дорогой мой человек, это ты от себя можешь скрыть желания и мысли, а я, когда ты со мной разговариваешь, чувствую то, что ты чувствуешь. Впрочем, и то, что чувствуют остальные существа вокруг, тоже. Как у вас называется это умение?

– Эмпатия. Хм… интересно. И что эта женщина чувствовала ко мне?

– Желание. Она хочет тебя, аж трясется.

– Да перестань! Я же только что пришел, как она может так в меня втюриться с первого взгляда? И я не красавчик…

– Хм… я не очень-то разбираюсь в людской красоте, но в сравнении с остальными мужчинами, что тут находятся, ты просто идеал красоты. Вероятно, ты не разбираешься в этом деле. Она правильно сказала: от тебя веет опасностью. Даже я тебя побаиваюсь. А мама тебя как зауважала! Она вообще мало кого уважает – для нее большинство существ сравнимы с насекомыми. А с тобой она как с равным разговаривает. Я удивлена.

– Кстати, а что у нее за история, связанная с Драконьей горой? Чего она так переживает?

– Это наше драконье дело. Не знаю, могу ли я посвятить в него тебя. Давай-ка оставим эту тему, хорошо? Есть такие вещи, о которых лучше не спрашивать. Я вот не лезу в твое прошлое? Ага, вот видишь! Чувствую, как ты сразу ощетинился, насторожился. Не хочешь, чтобы я лезла. Захочешь – сам расскажешь. Закажи-ка мне молока, хорошо? Что-то захотелось глотку промочить. Мне его не приходилось пить, когда я сидела в своей пещере. Если бы ты знал, как это страшно и плохо – годами сидеть в этой норе и знать, что нет выхода, что так будет вечно, что ничего не изменится…

Андрей подозвал подавальщицу и попросил принести миску и кружку молока. Девушка с улыбкой приняла заказ, глядя на сидящую торчком кошку, и через пару минут Андрей уже наливал густое, пахнущее деревней молоко в неглубокую миску. Вот что хорошо было в этом мире – никаких тебе генно-модифицированных продуктов, никакого порошкового молока, все натуральное, все настоящее, а не на сое и химикатах.

Тем временем жизнь трактира входила в свою обычную колею – народ собирался, заказывал выпивку и закуску, в зале висел чад светильников, гул толпы. Послышались резкие звуки настраиваемых струн, и Андрей увидел темноволосого мужчину, на коленях которого лежал инструмент, напоминающий то ли мандолину, то ли гитару. Он минут пять сосредоточенно настраивал инструмент, а потом запел неожиданно чистым, вибрирующим голосом под сопровождение несложных аккордов. Песня была о любви, о верности, об уходящих годах. Зал притих, а когда песня закончилась, взорвался стуком кружек о столы – так посетители выражали свое удовольствие. Музыкант с достоинством кивнул и запел что-то новое, берущее за душу.

Андрей с удовольствием слушал певца. Так-то он не был таким уж любителем пения бардов, но хорошую музыку и хорошие стихи видно издалека. Олре повезло, что у нее в трактире выступает такой профессионал. Это точно увеличивает посещаемость заведения.

Кстати сказать, рулила своим заведением она очень даже виртуозно – трактир работал как отлаженная машина, без сбоев и остановок. Подавальщиц стало уже трое, они бегали между столами, обеспечивая гостей всем необходимым, кухарки быстро выдавали нужное блюдо, до того как гости начинали кричать, требуя скорейшей доставки заказанного. Олра стояла возле стойки, зорко следя за происходящим и время от времени отдавая команды, как капитан корабля с мостика, ведущий свое судно между опасных скал.

Какой-то из гостей решил оказать ей знаки внимания, она выслушала его с улыбкой и отрицательно мотнула головой, он все равно настаивал, и Андрей уже напрягся, готовый прийти на помощь, когда из угла поднялся вышибала. Встав между хозяйкой и подвыпившим гулякой, он всей своей громадной тушей оттеснил его в сторону и усадил на место, примиряюще улыбаясь. Улыбка человека с редкими зубами, шрамом через губу и сплющенными от ударов ушами была настолько страшной и многообещающей, что гость сразу утихомирился и замолчал, сделав вид, что не так уж было и надо. Не хочет она сидеть за его столиком – ну и ладно.

Андрей улыбнулся – в громадных габаритах и страшной физиономии есть свои преимущества. Ему в бытность вышибалой приходилось больше уповать на четкие, взвешенные фразы, взывать к логике, а когда не доходило – просто вырубать клиента. Впрочем, вскоре все завсегдатаи знали, что с Андреем лучше не связываться, себе дороже. Хорошо, если только вырубит, а не покалечит. Но он старался не калечить, хотя и мог любого нарушителя порядка убить или изувечить в мгновение ока. Зачем калечить? Это же клиент, за счет которого живет заведение, даже если он сейчас и немного не в себе. Ему завтра снова приходить и оставлять в трактире свои денежки.

Шанти, вылакав целую миску молока, свернулась клубочком и засопела. Выглядела она настолько по-домашнему, настолько уютно, что Андрею захотелось оказаться где-нибудь подальше от этого шумного сборища. И чтобы горел камин, потрескивая дровами, а на плече лежала голова красивой женщины с припухшими от поцелуев губами… Он увидел лицо этой женщины, и оно оказалось лицом Олры.

Андрей тряхнул головой, отгоняя грешные мысли, и сосредоточился на музыке. Но, увы, в последний раз тренькнув тонкой струной, музыкант поклонился, обошел гостей с шапкой в руках и ушел в угол зала, где ему накрыли скромный стол. Мужчина пересчитал деньги из шапки, кривовато усмехнулся – мол, ну бывало и хуже! – и приступил к ужину. Ел он жадно, возможно, что перед этим у него целый день крошки во рту не было. «Что же, – подумал Андрей, – это вам не Земля, где придурковатые «певцы» получают бешеные гонорары за свои бездарные творения. Если их перенести сюда – с голоду бы сдохли. Их после первой же песни с позором бы выкинули из трактира».

– Эй, ты чего тут расселся один, как король?! И еще свою кошатину на стол выпер!

Андрей очнулся от своих размышлений и увидел перед собой того самого гостя, что приставал к Олре. Тот находился в тяжелой степени опьянения, когда на ногах еще стоят, но мозг уже не соображает, что делает тело. Андрей досадливо поморщился – ему ни к чему скандалы, драки, а этот тип только и напрашивался на разборки. Видимо, выбрал самого тихого и безобидного ботана среди посетителей и решил самоутвердиться, так сказать, взять реванш, после того как его унизил вышибала.

– Мы скоро уходим, – спокойно сказал Андрей. – И если ты вернешься на свое место, то не будет никаких неприятностей. После того как мы уйдем, ты займешь мое место. Договорились? Я тебя предупрежу, когда буду уходить.

Увы, на красном лице мужчины было написано лишь желание поставить на место этого тощего придурка с его дурацкой кошкой: «При чем тут место? Знай свое место, болван провинциальный!»

Андрей пожал плечами, встал, собираясь уходить, и краснолицый радостно засмеялся, довольный одержанной победой. Не успел Андрей взять в руки дремлющую Шанти, как мужчина сбросил ее со стола движением руки, и та ощутимо плюхнулась на пол, проснувшись и яростно зашипев.

Вот есть люди, которым все мало. И люди, которые хотят, чтобы их убили. А чего же еще хочет тот, кто оскорбляет незнакомого ему человека, поливает его отборными ругательствами? Он что, считает, что так ему и сойдет с рук, и он так и пойдет по жизни, топча людей, измываясь над теми, кто слабее и беднее его? Кстати сказать, как ни странно, такие люди иногда забирались и на самые высокие ступени социальной лестницы. Ну как тот придурочный миллиардер, который заявил, что те, у кого нет миллиарда долларов, идут в ж… Видимо, не нашлось человека, который бы его остановил. Навсегда.

Иногда Андрей задумывался: а может, его искуплением был бы отстрел вот таких негодяев? Ну зачем им жить, когда умирают, гибнут замечательные люди, которым этот подонок и в подметки не годится? А он живет и процветает… Несправедливо ведь на самом-то деле?