Читать интересную книгу Петр Великий - Балязин Вольдемар Николаевич

После этой первой удачи Шереметев и сам двинулся, чтобы потревожить Шлиппенбаха в его зимних квартирах.

Под Эрестфером началась битва, которая продолжалась четыре часа. Шлиппенбах бежал из Эрестфера, за ним гнались русские более тридцати верст от места сражения. Шведы потеряли больше 3000 человек убитыми и 350 человек пленными, в том числе много полковников и офицеров, 6 полевых орудий и 8 знамен.

Петр невыразимо обрадовался этой первой крупной победе над шведами; он воскликнул:

– Слава Богу, мы можем наконец бить шведов!

Он призвал своего любимца Александра Меншикова и с ним послал награды в войско. Шереметева возвел в генерал-фельдмаршалы и послал ему орден Андрея Первозванного и свой портрет, осыпанный бриллиантами; всем офицерам дал следующий чин и денежную награду на солдат по одному рублю.

В Москве праздновали победу молебствием в Успенском соборе, пушечною стрельбою из 100 орудий в течение целого дня; шведские знамена и штандарты развевались на кремлевских стенах; на площадь выкатили для народа бочки с вином, медом и пивом; вечером был большой фейерверк.

После второй победы Шереметева над Шлиппенбахом при мызе Сагниц Лифляндия осталась без защиты; Шереметев с своим войском начал разрушать один за другим замки, построенные еще рыцарями Ливонского ордена, жители погибали под их развалинами; деревни пылали, крестьян уводили в неволю, слабых, больных убивали, чего нельзя было брать с собою рубили, жгли и истребляли. Лифляндия была залита кровью и лежала в развалинах: ужасное дело! сердце содрогается при описании его. Долее других сопротивлялся русским Мариенбург, старинный и хорошо укрепленный город на острове озера Пойн, или Мариенбургском, пока наконец не был взят штурмом.

31 августа Шереметев донес Петру, что он должен возвратиться в Псков; весь край вконец разорен, нигде нет ни жителей, ни одного зерна хлеба, ни одной былинки травы, все истреблено; лошадей не стало, не на чем возить пушки, люди обессилели от голода, а пленных столько, что не достает возможности кормить их и отсылать в Россию. Желание Петра было выполнено, кажется, даже слишком усердно!

Больше других войск поживились при грабеже казаки, но они были недовольны; им было мало. Возвратившись в свои деревни, они жаловались на трудность царской службы, на то, что попортили лошадей, что им досталось мало добычи и царского жалованья недостаточно на содержание. Гетман Мазепа извещал об этом Петра и жаловался на то, что у казаков русское войско отбирало пушки, ими захваченные, и другую военную добычу, которую, по старинным правилам, они всегда увозили с собою. Петр велел разобрать жалобы и удовлетворить казаков. Поведение Мазепы в это время было уже очень двусмысленно; каких советов у него ни спрашивали, чтобы умиротворить казаков, как украинских, так и запорожских, но он отделывался пустыми словами, говорил, что сам опасается неудовольствия казачьего войска и просит для своей личной защиты усилить в Батурине стрелецкий гарнизон».

Штурм Мариенбурга имеет для нашей истории особое значение: вместе с военнопленными из города вышел лифляндский пробст (одно из главных духовных лиц лютеранского народонаселения Лифляндии) Глюк. Вместе с ним в плен попала его воспитанница Марта Скавронская, семнадцатилетняя красавица, сделавшаяся впоследствии супругой Петра I и императрицей Екатериной Алексеевной.

«Короткие рассказы» вице-адмирала Франца Вильбуа

А сейчас, уважаемые читатели, вам предстоит прочитать фрагменты из записок Франца Вильбуа, которого в России прозвали Никитой Петровичем.

Петр I познакомился с ним в начале 1698 года на корабле, шедшем из Англии в Голландию, и Вильбуа был приглашен царем на службу в Россию. Затем он ездил с царем в Азов, сопровождал дьяка Емельяна Украинцева до Керчи, строил флот в Воронеже, выполнял множество поручений Петра I. Царь женил его на старшей дочери пастора Глюка, в чьей семье воспитывалась Марта Скавронская – будущая императрица Екатерина I. Вильбуа участвовал от начала до конца в Северной войне, ходил в Персидский поход и на много лет пережил петровских соратников, скончавшись в звании вице-адмирала в 1760 году.

Его записки о российском дворе были опубликованы в журнале «Вопросы истории» в 1991 и 1992 годах благодаря самоотверженному труду профессора Л. А. Никифорова.

Вашему вниманию предлагается фрагмент, опубликованный в журнале «Вопросы истории» № 12 за 1991 год. Далее будут использованы фрагменты и из журнала № 1 за 1992 год.

Читая эти записки, помните, что их написал человек, женатый на старшей дочери пастора Глюка, в чьем доме Екатерина Алексеевна (тогда еще Марта Скавронская) провела детство и начало юности.

«Если когда-либо в истории была жизнь столь необычная и так наполненная событиями, что она заслуживала бы того, чтобы быть рассказанной грядущим поколениям, так это жизнь царицы Екатерины, жены царя Петра I, которому она наследовала после его смерти», – пишет Вильбуа в начале своих «Записок». Эти «Записки» были чем-то подобны дневнику, но не велись регулярно, а писались от случая к случаю, когда автор узнавал нечто любопытное и секретное, относившееся к царской семье и высшим сановникам государства. В центре этих «Записок» окажется Екатерина – «бедный подкидыш, извлеченный из ничтожества», которая в конце концов спокойно умрет неограниченной самодержицей огромной империи, грозной для всех государств Севера и Азии.

Вильбуа начинает «Записки» с происхождения Екатерины, утверждая, что это было неизвестно и для нее самой, несмотря на двадцатилетнее безуспешное расследование, предпринятое по приказу Петра I его доверенными лицами. «И до сих пор это оставалось бы непроницаемой тайной для всех, если бы за три месяца до смерти Петра I и за два года до смерти государыни необычайное приключение, о котором будет рассказано в конце этих анекдотов, не раскрыло бы с полной несомненностью, что ее звали Скавронская, что родилась она в Дерпте в 1686 году и что крестили ее в том же году в католическом костеле.

К этой религии принадлежали ее отец и мать (крестьяне-беженцы из Польши), которые, несомненно, были крепостными, или рабами, как и все крестьяне в Польше. Оттуда они переехали в Дерпт (Тарту, Эстония), маленький городок в Ливонии. Здесь нужда заставила их поступить в услужение, чтобы зарабатывать на жизнь. Они жили поденной работой до того времени, когда из-за чумы, охватившей Ливонию, решили уехать, чтобы избежать этой страшной напасти. Они переселились в окрестности Мариенбурга, где вскоре оба умерли от чумы, несмотря на все предосторожности.

После них осталось на воле Божьей двое малолетних детей: мальчик, которому едва исполнилось пять лет, и трехлетняя девочка. Другая их дочь осталась в Дерпте. Мальчик был отдан на воспитание одному крестьянину, а девочка – на попечение кюре, местному священнику. Вскоре этот священник и все члены его семьи умерли, бросив это несчастное создание и не успев оставить никаких сведений ни о ее рождении, ни о том, как они взяли ее к себе».

Маленькую девочку подобрал протестантский архипастырь Ливонии Эрнст Глюк, приехавший в Мариенбург и обнаруживший ее в доме умершего кюре. Вернувшись домой, он отдал девочку своей жене, и та стала воспитывать ее вместе с двумя дочерьми, которые были примерно одного с нею возраста. Когда девочке, которую звали Мартой, исполнилось 16 лет, ее отдали за простого солдата из местного гарнизона. Мариенбург был шведской крепостью, в которой стояли войска Карла II, уже второй год воевавшего с Петром I. Через два дня после свадьбы муж Марты ушел в поход, направившись против союзника русских – польского короля Августа. Марта осталась в Мариенбурге вместе с Глюком и его семьей.

Далее Вильбуа пишет, что Глюк находился в Мариенбурге, «когда этот город был неожиданно осажден главноначальствующим русских войск фельдмаршалом Шереметевым. Хотя город был довольно хорошо укреплен, гарнизон его был настолько слаб, что не смог оказать достойное сопротивление и сдался на милость победителя. Жители города, чтобы снискать милосердие Шереметева, решили послать к нему пастора своей церкви. Монсеньор Глюк в сопровождении своей семьи и в роли скорее просителя, чем парламентера, отправился к этому генералу в его лагерь. Под словами „со своей семьей“ нужно понимать: со своей женой, детьми и слугами. Он был очень хорошо принят русским генералом, который нарисовал великолепную картину счастья народов, живущих под властью такого великого монарха, каким был Петр I, а затем похвалил жителей Мариенбурга за их решение покориться. Он многое им обещал и выполнил из этого то, что пожелал.