Читать интересную книгу Работы Фрейда по технике психоанализа. - Жак Лакан

Что ж, когда речь заходит о технике, проблема становится более ограниченной, но и более насущной.

В самом деле, предпринятое нами исследование всего, что относится к разряду нашей техники, как раз попадает в сферу действия нашей собственной дисциплины. Если необходимо отличать акты и поступки субъекта от того, что он нам об этом сообщает на сеансе, я сказал бы, что наши конкретные действия во время аналитического сеанса так же далеки от теоретической разработки, которую мы им даем.

Однако это лишь первая истина, имеющая свое значение лишь постольку, поскольку она переворачивается и означает одновременно — так же близки. Глубинная абсурдность межчеловеческого поведения постижима лишь в связи с той системой как счастливо назвала ее Мелани Кляйн, сама, как обычно, не понимая смысла своих слов — которая называется "собственным Я" и которая управляет, руководит субъектом, представляя собой серию защит, отрицаний, отторжений, подавлений, фундаментальных фантазмов. Таким образом, наша теоретическая концепция, даже не совпадая с нашим поведением полностью, структурирует и мотивирует малейшее из наших действий в отношении пациентов.

Вот что важно. По сути дела, мы позволяем себе — ведь открыл нам анализ, что некоторые вещи мы позволяем себе без нашего ведома — вмешательство в анализ нашего эго. Но если речь действительно идет о реадаптации пациента к реальному, стоило бы все же знать, действительно ли эго аналитика предоставляет меру реального.

Безусловно, самой по себе определенной концепции эго недостаточно, чтобы впустить этого слона в посудную лавку нашего отношения к пациенту. Но, тем не менее, нельзя не сказать о существующей связи между некоторым способом понимания функции эго в анализе и пагубностью соответствующей практики анализа.

Я лишь ставлю вопрос. Решить его предстоит в ходе нашей работы. Что же, действительно, должно служить в анализе мерой? Может ли ею служить совокупность той системы мира, что у каждого из нас сложилась — я говорю о той конкретной системе, которой для ее наличия не обязательно быть сформулированной; она не относится к порядку бессознательного, но действует в способе нашего повседневного выражения в малейшей спонтанности речи.

Я полагаю, что достаточно представил тему, чтобы вы смогли увидеть для себя интерес нашей совместной работы.

Вам, Маннони, я предложил бы присоединиться к одному из ваших соседей, например Анзье, и изучить понятие сопротивления в работах Фрейда под общим заголовком "О психоаналитической технике" в издании PressesUniversitaires. Вам стоит также обратиться к серии лекций "Введения в психоанализ". Может быть, Перье и Гранов тоже присоединятся к этой теме? Как нам поступить — будет видно. Позволим самому опыту руководить нами.

13 января 1954'года.

II. Первые замечания по вопросу сопротивления

Психоанализ впервые. Материальность дискурса. Анализ анализа. Мегаломания Фрейда?

После выступления О.Маннони.

Мы рады поблагодарить Маннони за сделанное сообщение, удачно возвращающее нас к диалогу нашего семинара. Тем не менее, нельзя не отметить его явно феноменологический уклон; я же не думаю, что решение вопроса целиком лежит в такой плоскости — впрочем, он и сам, видимо, это почувствовал. Однако, говоря о межличностном механизме, он вполне верно ставит вопрос, даже несмотря на всю приблизительность в данном случае слова "механизм".

Замечание, прерывающее сообщение Д.Анзье. По поводу Люси Р. Фрейд поясняет, что он прибегал к воздействию руками тогда, когда ему удавалось достичь лишь неполного гипноза. Позже, по его свидетельству, он перестал беспокоиться на этот счет и даже не стал добиваться от пациента традиционного для классического метода ответа на вопрос: "Вы спите7"- поскольку ему приходилось слышать безрадостный ответ: "Нет, я вовсе не сплю,"- что ставило его самого в весьма затруднительное положение. Ему приходилось, объясняет он нам с чарующей наивностью, убеждать пациента, что речь идет не о том сне, о котором думает пациент, и все же, он должен быть отчасти усыплен. В этой крайне двусмысленной ситуации Фрейд совершенно ясно говорит, что испытывал страшные трудности до тех пор, пока не перестал об этом заботиться вовсе.

Однако он продолжает прибегать к надавливанию ладонями на лоб или с двух сторон головы пациента, предлагая ему сосредоточиться в этот момент на причине симптома. Здесь мы имеем дело с промежуточной между диалогом и гипнозом стадией. Симптомы рассматривались поочередно, независимо друг от друга, как прямо поставленные и ждущие ответа вопросы. Воздействие рук Фрейда убеждало пациента, что появившиеся воспоминания как раз и относились к сути дела, и больному оставалось лишь довериться им. Фрейд добавляет еще одну деталь: в момент снятия рук — мимическое воплощение снятия преграды пациент оказывался в полном сознании и ему следовало лишь принять мысли, представшие его уму, чтобы ухватиться за нужную ниточку.

Примечательно, что для случаев, сообщенных нам Фрейдом, этот метод был безусловно эффективным. В самом деле, занятный случай Люси Р. был полностью разрешен, причем с той легкостью, которая обладает красотой итальянских примитивов. Во самом новаторстве открытия мы имеем дело со счастливым случаем, счастливым стечением двух обстоятельств. С Анной О. все сложилось иначе — перед нами предстает долгая работа working-through, чья содержательность и движущие силы, несмотря на используемый метод, вполне соответствуют самым современным случаям анализа — где вся совокупность событий, вся история неоднократно переживается заново, заново перерабатывается. Речь идет о работе глубокого проникновения, продолжавшейся около года. В случае Люси Р. события развиваются гораздо быстрее и поразительно элегантно. Все здесь, конечно, сжато, и мы не можем, по сути, разглядеть истинных пружин, но, тем не менее, все вполне приемлемо. Эта женщина страдала так называемыми обонятельными галлюцинациями истерическими симптомами, значение, место и время действия которых были обнаружены исключительно счастливым образом. В связи с этим случаем Фрейд сообщает нам все детали своих процедур.

Я уже останавливался на совершенно особом, в силу особенностей техники Фрейда, характере рассматриваемых им случаев. О том, чем была эта техника, мы можем лишь строить предположения, исходя из некоторых данных им правил, которым он неукоснительно следовал. Признания лучших, лично знавших Фрейда авторов свидетельствуют о невозможности составить полное представление о его практическом способе действий.

Я настаиваю на том факте, что Фрейд предпринял исследование, отличное по стилю от всех прочих научных исследований. Его область — это область истины субъекта. Изыскание истины вовсе не сводимо к объективному, или даже объективирующему, исследованию в рамках общенаучного метода. Как я указывал во всех лекциях нынешнего года, речь идет об осуществлении истины субъекта как собственного измерения, которое должно быть выделено в его оригинальности по отношению к самому понятию реальности.

Фрейд целиком был погружен в исследование истины, затрагивавшее всю его личность, а следовательно, касавшееся и его воздействия на больного, его деятельность, скажем, терапевта хотя данный термин отнюдь не достаточно определяет его позицию. По словам самого Фрейда, этот глубокий личный интерес придавал его отношениям с больными совершенно особый характер.

Безусловно, психоанализ как наука всегда изучает особенное. Всякое осуществление анализа является частным случаем, даже если такие частные случаи все же предполагают некоторую общность с тех пор, как аналитик существует уже не в единственном числе. Однако аналитический опыт Фрейда представляет собой предельную единичность в силу того, что Фрейд одновременно конституировал и верифицировал анализ как таковой. Мы не в праве отвернуться от того факта, что анализ происходит тут впервые. Конечно, отсюда выводится и метод, но методом он является лишь для других. Сам Фрейд метода не применял. И было бы ошибкой пренебречь уникальностью его опыта первопроходца.

Техника психоанализа: глава

Психоанализ является опытом частного, а поистине первоначальный опыт такого частного приобретает еще более единичный характер. Если мы не будем проводить различие между этим первым разом и всем, что за ним последовало, то, интересуясь не столько самой истиной, сколько возможными путями доступа к ней, мы никогда не сможем придать нужного смысла некоторым фразам, некоторым текстам, появляющимся в творчестве Фрейда и, при полном внешнем совпадении, принимающим впоследствии, в других контекстах, смысл, по сути, совершенно отличный.

Как вы сможете увидеть, да и видите уже теперь, подобный комментарий текстов Фрейда интересен тем, что позволяет нам детально рассмотреть вопросы огромной важности. Они не только многочисленны, но и скользки; собственно говоря, люди привыкли избегать их, доверяясь ритуальным, схематичным, обедненным, шаблонным формулам.