Смысл этих историй — вовсе не заставить читателей почувствовать себя ленивыми или устыдиться. Я думаю, они дают ощущение свободы. Я смотрю на них с позиции (довольно) молодого человека, который старается делать карьеру и укреплять семью, уделяя внимание собственным увлечениям — бегу, пению и другим вещам — в мире, где принято сокрушаться, как трудно делать все сразу. Но когда вы прямо и открыто рассмотрите вопрос, почему некоторые люди успевают так много, можно будет задать и другие, не соответствующие стереотипу о нехватке времени. Например: а может, не надо выбирать между карьерным рывком и строительством крепостей во дворе с детьми, если времени хватит и на то и на другое?
А может, реально иметь отличное здоровье — добиться лучшей физической формы за всю свою жизнь благодаря здоровому сну и физкультуре — и заниматься волонтерской работой чаще, чем 90 % населения?
А может, есть шанс найти достаточно времени, чтобы вновь познакомиться с партнером — и как с другом, и как с любимым человеком — и перестать быть только родителями, которые обсуждают исключительно детей и хозяйственные дела? И может, реально заниматься всем этим и играть на флейте, вести дневник или чем вы еще тайно мечтаете заниматься, не фантазируя о 15 лишних минутах в день?
Суровая правда, которая, однако, дает надежду, состоит в том, что все это реально. Да, у вас в жизни много всего происходит. Возможно, вы не уверены, что располагаете временем на чтение этой книги. Но прежде чем отложить её и проверить электронную почту, пожалуйста, запомните две вещи: вы можете выбирать, как провести 168 часов, и у вас больше времени, чем кажется.
Чтобы изучить, как успешные люди распределяют свое время, сначала мне надо было выяснить, как его тратят американцы в целом. Оказывается, на этот вопрос можно получить очень подробный ответ. Уже не первый год Бюро трудовой статистики проводит «Американский опрос общественного мнения об использовании времени» (American Time Use Survey). Кроме того, за последние 40 лет различные университеты и организации осуществили похожие исследования «дневников времени». Тысячи испытуемых записали, на что они потратили каждые несколько минут в течение 24 часов — примерно как адвокат, выставляющий почасовой счет за свои услуги. Иногда исследователи звонили участникам в течение всего дня и напоминали тем, кто зафиксировал 28 часов в сутки, о физических реалиях и природе времени. В других случаях участникам посылали дневники и просили записывать свои действия в определенный день или, реже, в течение недели. Затем специалисты по статистике распределяли ответы по категориям и делали демографический срез.
Хотя так собирать информацию сложнее, чем просто спрашивать у людей, сколько часов они посвящают работе, сну и тому подобному, результаты оказываются точнее, поэтому такой способ считается золотым стандартом социологического исследования времени. Полученные данные, в сочетании с выводами из других опросов, рисуют завораживающую картину нашей повседневной жизни. Они показывают, насколько неверно мы представляем, как люди проводили время в прошлом и как проводят его сейчас.
Для начала, согласно дневникам учета времени, американцы спят примерно по восемь часов, как и 40 лет назад. Пенсионеры и студенты не искажают эту картину. Даже мамы и папы, которые работают полный день и имеют детей в возрасте до шести лет, спят 8,31 и 8,06 часа соответственно. Замужние матери школьников, работающие полный день, все равно спят 8,09 часа.
Одна из причин, по которым нам хватает времени на сон, заключается в том, что мы работаем гораздо меньше, чем думаем. Пусть Harvard Business Review (HBR) и возвел 70-часовую рабочую неделю в ранг нового стандарта для профессионалов, в реальности средний работающий родитель фиксирует в дневнике от 35 до 43 часов в неделю. В пресс-релизе Центра по проблемам соотношения работы и личной жизни, посвященном исследованию HBR, мелким шрифтом напечатано, что около 1,7 миллиона американцев имеют «экстремальную» работу, для которой характерны рабочая неделя в 60 с лишним часов (по их собственным оценкам), и некоторые другие особенности (например, большая ответственность и непредсказуемый график). Впечатляющая, на первый взгляд, цифра, но 1,7 миллиона — это всего лишь чуть больше 1 % работающих людей в США. И поскольку сведения о 60-часовой неделе не были основаны на учете времени, вполне возможно, что и эта цифра преувеличена (как мы увидим ниже).
Мы поддерживаем у себя дома определенную чистоту, но не такую, как в 1965 году, когда домохозяйки с детьми в среднем драили свои жилища по 37,4 часа в неделю (а замужние матери в целом, включая работающих, тратили на это 34,5 часа). Но в наши дни даже папы, чьи жены не работают, тратят больше часа в день на хозяйственные дела — уборку, готовку, уход за газоном. И это плюс к почти четырем часам в день, которые тратят на эти вещи их жены (около 26 часов в неделю). Замужние матери, работающие полный день, умудряются мыть полы, строгать овощи и пылесосить больше двух часов в день или около 14,5 часа в неделю.
Однако, когда дело доходит до детей, ситуация представляется более запущенной. Многие работающие на полную ставку матери считают, что обделяют детей — и в самом деле, они тратят 11 минут в день на игры или хобби (или около 25 минут, если дети младше шести лет). Однако женщины, работающие неполный день, — их рабочая неделя составляет 19 часов вместо 36 — доводят это показатель всего лишь до 21 минуты. Матери, которые полностью отошли от работы, едва переваливают за полчаса. Даже если у них дети-дошкольники, с ними в среднем играют всего 50 минут в день или около шести часов в неделю, хотя у таких мам есть по крайней мере на 35 часов в неделю больше, чем у занятых полный день. Папы фиксируют лишь 15–18 минут в день, потраченных на игры с детьми, что составляет приблизительно одну шестую от времени, которое они тратят на перемещение между различными местами (то есть на разъезды в машине).
Еще американцы в целом очень много смотрят телевизор: по сведениям компании Nielsen, больше 30 часов в неделю, хотя в дневниках учета времени указан гораздо меньший объем (по разным источникам, в среднем 2,62–3,3 часа, что дает от 18 до 23 часов в неделю).
Эти цифры, конечно, вызывают неизбежный вопрос: почему данные в дневниках расхода времени настолько отличаются от ответов, полученных в других опросах? В случае с телевидением причина такова: чтобы составить рейтинги, Nielsen спрашивает, включен ли телевизор, в то время как дневники учета времени фиксируют «основную деятельность». Люди упоминают телевизор, только если смотрят передачи.
Но важнее здесь другие вопросы. Почему работающие матери утверждают, что спят всего шесть часов в неделю, когда в их дневниках значится восемь? Может быть, имеются в виду шесть часов по будням, но чтобы средний показатель в неделю достиг восьми, на выходных средняя работающая мама должна спать по 13 часов (то есть если она ложится в 11 часов вечера, то встает в полдень). Хотела бы я, чтобы моя семья такое позволила! Вот более вероятное объяснение: участницы опросов отчаянно преуменьшают время, которое тратят на сон. Но почему? Зачем создавать у молодых женщин ложное впечатление, что работающие матери всегда всклокочены и страдают от недосыпа? Почему американцы в целом приписывают себе больше рабочего времени, чем есть на самом деле, и называют трудовую неделю в 60 часов «работой на неполный день»?
Социологи хорошо изучили эти вопросы. Оказывается, данные, подтверждающие нехватку времени и переработки, обладают фундаментальным недостатком: это ложь.
Может быть, мы врем не специально, но проблемы с памятью и устным счетом возникают у нас именно тогда, когда интервьюер хочет получить быстрый ответ, и в отсутствии конкретных воспоминаний мы склонны недооценивать или переоценивать вещи в зависимости от социально поощряемых установок или переживаемых эмоций.
Например, мало кто из нас любит делать рутинную домашнюю работу или решать хозяйственные вопросы. Чтобы разгрузить посудомойку или оплатить счета, много времени не потребуется, но нам кажется, что мы занимаемся этим постоянно. Поэтому, когда нас спрашивают, сколько времени уходит на такие вещи, мы завышаем свой ответ по сравнению с настоящими сроками, указанными в дневниках расхода времени, — примерно на 100 % в случае и мужчин, и женщин.
Еще мы чувствуем необходимость тяжело работать. В мире, где столько конкуренции, многие испытывают стресс по поводу работы и полагают, что их рабочий день длится дольше, чем в реальности. Благодаря смартфонам мы находимся на связи большую часть времени и порой считаем себя работающими, даже если только что включили фильм «Рики Бобби. Король дороги», перед тем как быстро проверить электронную почту. А поскольку мало кто застрахован от потери места, мы жаждем показать себя столь же усердными, как коллеги и конкуренты. Подумайте об этом. Если такие издания, как Fortune и Harvard Business Review, утверждают, что работать 60 часов в неделю в наше время — это, считай, «на полставки», какой руководитель не заявит, что работает 70?