Один гудок сменялся другим. Откинувшись на спинку сиденья, я смотрел в лобовое стекло и ждал. Ещё один гудок.
– Алло, – наконец вырвалось из динамика.
– Полина? – Я подобрался. Сперва и не понял, в чём дело. Словно меня под дых шандарахнули.
– Да.
– Меня зовут Егор… – Не успел договорить, связь оборвалась.
Чёрт подери! Проклятые Штаты! Набрал снова, но гудки на сей раз оказались бесконечными. Сбросил и снова набрал. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
– Блядь, – выругался тихо. Набрал снова – та же песня.
В мозгах звенело спокойное «алло». Как голос из прошлого. И вроде ерунда, а в памяти опять картинки: зелёные глаза, упирающиеся в грудь ладони и голос. Голос девушки, оставшейся вечной раной на сердце. Голос Ангела.
Полина
– Меня зовут Егор…
Нажав на отбой, я судорожно выдохнула и кинула телефон на стол. Не прошло и нескольких секунд, как он снова зазвонил. Я смотрела на высвечивающиеся на дисплее цифры и не могла заставить себя ответить. А в голове продолжало звучать «меня зовут Егор…».
Вдох за вдохом пыталась прийти в себя и не могла. Пальцы стали ледяными, воздуха не хватало, в ушах нарастал гул. Егор… В панике я схватила телефон и жала на кнопку выключения до тех пор, пока дисплей не потух. Чувство было, что ещё немного, и я задохнусь дымом, что кожа расплавится от адского пламени.
– Мам… Мам! Мама! Мам!
Тим. Наконец я опомнилась. Сын тянул меня за рукав. Я повернулась к нему и наткнулась на встревоженный взгляд.
– Мама, что с тобой?
– Ничего, – ответила через силу. Опустилась на диванчик. – Просто… Ничего.
Молча обняла сына и закрыла глаза. Ничего. Рано или поздно это должно было случиться. Но я оказалась не готова.
– Я тебя очень люблю, – сказала сыну, отпустив.
Он нахмурил брови. Мне захотелось провести пальцами по его лбу, но он давно перестал воспринимать нежности. Пришлось улыбнуться, хотя это было непросто.
– Кто тебе звонил, мам?
Я качнула головой. Как объяснить?
– Ты сделал уроки?
– Да.
Разговор повис, так и не закончившись. Тимоха смотрел с подозрением. Но что я могла сказать ему? Сердце уже билось в прежнем ритме, паника прошла. Только ярость всё так же скребла душу. Звонок был настолько неожиданным, что я не смогла подготовиться. А смогла бы я когда-нибудь?
Достав из шкафчика печенье, положила несколько штук на тарелку – по краю. В центр поставила чашку.
– Мам, что ты делаешь?
– Не скажу, – беззаботно отозвалась я. Налила кипяток, положила заварку. Пока делала всё это, чувствовала взгляд сына и старалась не обращать на него внимания. Как будто ничего не случилось. А правда, разве что-то случилось?
– Держи, – подала ему сооружённый за пару минут «натюрморт».
Тимоха не оценил. Даже руку не протянул. Чувствуя себя нелепо, я стояла с тарелкой посреди кухни под осуждающим взглядом собственного ребёнка.
– Не хочешь говорить – не говори, – сказал он и ушёл.
Вздохнув, я поставила тарелку на стол и опустилась на диван. Из глубины квартиры раздался шум телевизора. Орешки со сгущёнкой и курабье с красной капелькой варенья посредине словно насмехались надо мной. Моему сыну девять. Девять, а не три и даже не пять. Это тогда я могла сказать, что всё хорошо, и он верил мне. А теперь обмануть его очень трудно.
Отломив кусочек печенья, я включила телефон. Почти сразу же пришло несколько уведомлений, что абонент с номером плюс семь… пытался дозвониться до меня. За ними – сообщение в мессенджер.
«Полина, меня зовут Егор Дымов. Номер дал мне ваш отец. Мне нужна ваша помощь. Пожалуйста, перезвоните, как сможете».
Вот оно что. Не дав себе времени подумать, я нажала на вызов. Дымов ответил на втором же гудке.
– Простите, Егор, – повернув чашку другой стороной, холодно и безэмоционально сказала я. – Что-то со связью.
Егор
Стоило услышать голос дочери тренера, меня снова захлестнуло. Злая ирония, чёрт подери.
– Ничего. – Чтобы ненароком во что-нибудь не въебаться, я сбавил скорость. Каждое слово – хлыстом по оголённым нервам. Как голос с того света.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Заставил себя собраться.
– Если честно, не понимаю, чем могу вам помочь. Если не ошибаюсь, вы хоккеист?
– Не ошибаетесь.
– Вы хоккеист, я – журналистка. Хотите, чтобы я взяла у вас интервью?
– Нет.
Вкратце я рассказал ей суть проблемы. Она слушала, не перебивая. Временами было ощущение, что связь снова оборвалась, но нет. Видимо, дочь унаследовала манеру своего отца. Краткость во всём. Ничего лишнего.
– Мне нужна зацепка, Полина, – подвёл я черту сказанного. – Любая. В долгу я не останусь.
– Не останетесь, – отозвалась она с довольно странной интонацией. Помолчала. – Хорошо, я помогу вам. По крайней мере, постараюсь помочь. Не обещаю, что это будет очень быстро.
– Буду вам признателен. – Я снова завёл двигатель. Чёрт! Этот голос… Но как бы ни похож он был на голос строптивого ангела, это была совсем другая женщина.
Я поглубже вдохнул и потихоньку поехал вперёд.
– Я перезвоню вам, если что-то найду. Пока быть признательным мне не за что.
– Я и не сказал, что признателен вам сейчас, – усмехнулся я. – Лишь сказал, что буду вам признательным.
Разговор с Полиной Кузнецовой оставил странное ощущение, но итог был один: в голову опять полезли воспоминания. Поначалу я пытался отогнать их, но потом понял: на хрена? Лезут – пусть лезут. Может, так и лучше. Всё эта дурацкая холодная осень и Россия. Не стоило мне сюда возвращаться. Не вернулся, когда стоило, а сейчас уже особенно и незачем.
Прошлое
Жрать хотелось дико. Возвращаясь с тренировки, я пытался вспомнить, есть ли что в холодосе. По всему выходило, что нет. Неплохо бы было заглянуть в ближайший супермаркет. Забить морозилку, да и дело с концом. Но сегодня тренер нас так ухайдохал, что было в падлу. Благо до дома рукой подать. Подаренная пару лет назад родителями трёшка находилась минутах в десяти ходьбы от катка.
Весна выдалась дрянная. Холодная и мокрая.
– Твою ж мать, – процедил я, вляпавшись в грязь.
Коммунальщики, похоже, решили забить на талый снег. В потёмках было не разобрать, как пройти к дому, не уделавшись. К хренам моржовым супермаркет. Закажу что-нибудь из ближайшего ресторана.
Решив так, я хотел свернуть к себе.
– Отстаньте! – вдруг раздалось сбоку. – Отстаньте от меня!
Затормозил. Кричала девушка, и… голос показался смутно знакомым. В мозг впаялся пронзительный вскрик, другие голоса – уже не девичьи.
Я бросился в переулок. В самом конце мелькнуло светлое пятно, рядом – тёмные тени.
– Достала уже со своей сестрой, сука ебанутая! – рявкнула одна из них.
Девушка снова закричала.
– Не надо! – Мне стало видно, как она загораживается от трёх парней. – Пожалуйста…
– Мы из тебя дурь живо выбьем! – Один схватил её за куртку, толкнул к другому.
Чёрт! Когда я оказался рядом, она уже лежала на асфальте. Трое лбов швыряли её, как беспомощного котёнка. Сжавшись, она пыталась защититься, но куда уж.
В меня словно зверь вселился. Сумка с формой полетела на мокрую землю.
– Ты, блядь! – Я схватил первого попавшегося урода и с размаха всадил кулак ему в скулу. Недомерок отлетел к стенке.
За ним отправился второй. Третий дожидаться своей очереди не стал – сиганул в подворотню так, что только пятки засверкали. Хрен тебе, сучёныш. Я догнал его в несколько секунд. Встряхнул и придал ускорения. С девчонкой все трое были смелыми, а тут расползлись, как побитые дворовые псы.
Тяжело дыша, оглянулся. Кровь кипела. Если бы не прижавшаяся к стене девчонка, вернул бы всех трёх и как следует объяснил, что соперников надо выбирать себе по размеру.
– Ты… – Я присел рядом с ней и осёкся, наткнувшись на её взгляд.
Затянутые слезами зелёные глаза, растрёпанные, забитые снегом волосы. В уголке губ кровь.