К полудню силы почти иссякли. Рубашку он снял и повязал на голову, чтобы хоть как-то спрятаться от палящего солнца. Сейчас уже было не вспомнить, сам ли он еще мальчишкой прочитал в одной из книг, или кто-то сказал ему, что человек может находиться на солнце сколь угодно долго при условии, что голова покрыта. Каспар сделал еще один глоток из бурдюка и принялся за сушеное мясо. Оно было жесткое, почти без жира и очень соленое. Каспару пришлось подавить желание немедленно запить его водой; он решил, что второй глоток позволит себе, только когда доест все мясо.
На это потребовалось некоторое время, но в конце концов он дожевал последний кусок и с наслаждением отпил воды. Потом откинулся на скалу и осмотрелся.
Каспар был хорошим охотником. Да, с Когвином Ястринсом ему, конечно, не сравниться, но все же и он достаточно побродил по диким местам, чтобы понять, что сейчас оказался в крайне тяжелой ситуации. Если в этой местности и шли дожди, то случалось это очень редко, так как нигде не видно ни следа растительности, за исключением корявых деревьев, разбросанных по долине. В трещинах камней, на которых сидел Каспар, не пробивалось ни травинки, а когда он перевернул один из обломков поменьше, то не нашел на нижней стороне ни мха, ни плесени. Эта земля почти всегда была сухой.
Проследив глазами за направлением гряды, по которой шел, Каспар увидел, что она ведет на юг. К востоку простиралось каменистое плоскогорье, а на западе лежала безводная долина. Он решил, что имеет смысл и дальше оставаться на тропе, отыскивая по пути все, что поможет ему выжить. Кочевники тоже двигались на юг, а единственное, что он знал наверняка, так это то, что рано или поздно они выйдут к воде. Ему же, для того чтобы выжить, в первую очередь нужна была именно вода.
Да, сейчас главной задачей стало выживание, хотя у Каспара было множество других планов на ближайшее будущее: добраться до дома, вернуть себе оласконский трон и отомстить предателям, капитану Квентину Хавревулену и бывшему слуге Когвину Ястринсу. Довольно неожиданно Каспару в голову пришла мысль: ведь они не были предателями в буквальном смысле этого слова, поскольку он осудил их и сослал на остров, известный под названием Крепость Отчаяния. Неважно. Каспару плевать на все эти юридические тонкости, он добьется, чтобы их обоих казнили.
Наверное, ему придется искать и собирать под свои знамена верные ему войска и отвоевывать цитадель. Когвин, конечно же, заставил сестру Каспара Наталью выйти за него замуж, чтобы получить право взойти на трон, ну а Хавревулен взял на себя командование армией. Но ничего, Каспар найдет людей, которые помнят, кто является законным правителем Оласко, а затем, вернувшись к власти, щедро наградит их.
Мысли кипели в его мозгу; шагая по тропе, Каспар обдумывал и взвешивал один план за другим. Но на каком бы плане он ни остановился, прежде всего ему придется преодолеть несколько существенных препятствий, первое из которых — это то, что в данный момент он находится на другом конце света. Из этого следует, что ему понадобятся корабль и команда, другими словами — золото. А чтобы раздобыть золото, нужно будет найти способ заработать его или у кого-нибудь отобрать. Что, в свою очередь, означает необходимость найти цивилизацию или то, что на этом континенте считалось таковой. А чтобы найти людей, ему надо выжить.
Когда солнце достигло зенита, Каспар огляделся и пришел к выводу, что как раз сейчас возможность выжить кажется совсем уж маловероятной. Куда ни глянь, ничто не шелохнется, за исключением маленького облачка пыли, поднимаемого кочевниками, от которых он сбежал.
И все-таки, рассуждал Каспар, если просто стоять, то смерть неминуема, а значит, надо идти, пока хватит сил.
И он шел дальше.
2. ВЫЖИВАНИЕ
Каспар умирал.
Он лежал в тени нависающего камня, прячась от солнца, и знал, что жить ему оставалось недолго. Остатки воды он допил сегодня на рассвете, а продолжался уже третий день пути. Сильно кружилась голова, мысли путались, поэтому Каспар решил переждать жару у почти вертикального уступа.
Если до наступления темноты он не найдет воды, то утром вряд ли проснется. Его губы потрескались, нос и щеки обгорели, плечи покрылись волдырями от солнечных ожогов, но Каспар не почувствовал боли, когда откинулся на каменистую почву. Он слишком устал, чтобы беспокоиться о боли, и, кроме того, только она свидетельствовала о том, что он все еще жив. Он подождет, когда солнце склонится к закату, и потом постарается спуститься вниз, в долину. Пейзаж по-прежнему оставался безжизненным: повсюду лишь камни и плотный глинистый грунт. Да, маг, перенесший сюда Каспара, почти не оставил бывшему герцогу шансов выжить. Это была настоящая пустыня, пусть и без песчаных барханов, которые Каспар связывал с этим понятием.
Те немногие деревья, что встречались ему по пути, стояли безжизненные и сухие, и даже переворачивая камни, Каспар не смог найти ни намека на влагу. Один из его учителей говорил ему много лет назад, что иногда воду находят и в пустыне, под землей, но Каспар был уверен, что на возвышении, где он находился, это невозможно. Какие бы потоки ни оживляли этот пейзаж, они давным-давно исчезли, а если вода и оставалась, то только в лощинах. Именно они стали целью Каспара, именно к ним он брел по иссохшей, потрескавшейся земле. В последние часы ему приходилось все чаще останавливаться, чтобы восстановить дыхание. Он хватал воздух широко раскрытым ртом, но надышаться никак не мог. Каспар понимал: это еще один симптом ухудшения его состояния.
Никогда еще ему не приходилось видеть столь унылой местности. Вечно меняющиеся, подвижные пески Джал-Пура на севере Кеша поражали, напоминая неспокойное море. Каспар бывал там в детстве, вместе с отцом; однако тогда в их распоряжении находились многочисленные слуги, посланные кешианским императорским двором, а также передвижные деревни из многоцветных шатров и павильонов. Когда отец охотился на легендарных песчаных ящериц Джал-Пура, слуги всегда были поблизости, готовые подать прохладительные напитки — воду, настоянную на ароматных травах и фруктовых экстрактах. Сосуды хранили в ящиках, набитых снегом с гор. Каждую ночь устраивались королевские пиры с холодным элем и пряным вином.
От одного воспоминания обо всех этих напитках Каспару стало больно, и усилием воли он направил горячечные мысли на то, что окружало его в данный момент.
Нельзя сказать, что все вокруг одного цвета, но ни один из оттенков не радовал глаз: тусклая охра, грязно-желтый, рыжевато-бурый. И все, буквально все покрывала серая пыль. Нигде ни намека на зелень и синеву, что указывало бы на близость воды. Хотя вдали, на северо-западе Каспар заметил какое-то мерцание: это могло быть отражением воды в разогретом воздухе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});