история, к сожалению, не сохранила) закупил в Париже новые фильмы Жоржа Мельеса: «Путешествие на Луну», «Гулливер», а также уже знакомые всем по прошлым годам фильмы «Золушка», «Красная Шапочка», «Синяя Борода» и др. Цена билета в зависимости от места составляла от 30 копеек до рубля (дети и учащиеся платили половину стоимости). Начался ажиотаж. Вскоре в борьбу за зрителя вступил еще один кинотеатр — «Электро-космографический театр» в Неглинном проезде. Называю адреса, чтобы было видно, что кинематограф гнездился в центральных частях города, наиболее образованных и разборчивых по части зрелищ. Так что с «ярмарочным увеселением» уже тогда все было отнюдь не так просто…
Летом 1905 года в Москве на Страстном бульваре в доходном доме князя Горчакова, в помещении на 50 человек открыл кинотеатр некий рижский мещанин Карл Иванович Алксне. Особая культура и вежливая обходительность владельца, бывшего по совместительству и кассиром, и администратором, и даже билетером, быстро сделала этот адрес популярным среди новоявленных синефилов. Свой театр хозяин назвал по-домашнему: «Электротеатр К. И. Алксне». К зрителям (как и в афишах) он обращался неизменно вежливо и умеренно громогласно: зазывал «почтеннейшую публику» посетить его «скромный театр» и обещал «действительно полное удовольствие». Быстро разбогатев, Алксне меньше чем через год переехал в двухэтажный особняк на углу Тверской и Страстного бульвара, оборудовав помещение уже на полтораста посадочных мест. Его кинотеатр входил в число шикарных популярнейших кинозалов.
И вот сенсация: в ноябре 1909 года в «Русском слове» публикуется заметка о предстоящем открытии на Арбатской площади так называемого «Художественного электротеатра». По такому случаю москвичи приглашались на концерт, который давал оркестр в фойе нового театра. Здание его существует и поныне — это единственное дореволюционное киноателье, которое используется по прямому назначению. Оно было первым в России, построенным специально для кинематографа. Внешний вид «Художественного» был изменен в 1912 году, когда в архитектуре модерна возникло увлечение классицизмом: знаменитый Федор Шехтель перестроил фасад, придав ему черты античной классики.
Из ярмарочного аттракциона кино превращается в самостоятельную форму отдыха и развлечения: его посещают не только городские низы, как было совсем недавно, но и мелкая буржуазия, и книжная молодежь, и значительная часть интеллигенции. «Загляните в зрительную залу, — говорил писатель Александр Серафимович, — вас поразит состав публики: здесь все — студенты и жандармы, писатели и проститутки, офицеры и курсистки, всякого рода интеллигенты в очках, с бородкой, рабочие, приказчики, торговцы, дамы света, городские низы, модистки, чиновники, словом — все».
По воспоминаниям Александра Ханжонкова (вот и зазвучало его имя!), в тот начальный период кинотеатром могли назвать любой амбар, склад, магазин, где отгораживалась будка для аппарата, на противоположной стене пробивался экран, под ним усаживался пианист, зал набивали вначале разнокалиберными стульями и скамейками. Тем не менее все было строго регламентировано, и театровладелец обязан был сделать заведение полностью отвечающим приказам градоначальства. Конечно, часто случались накладки и ссоры: из-за тесноты в зале, из-за громоздких дамских шляп, из-за мужских приставаний к одиноким девушкам, из-за опозданий, из-за женских капризов, из-за громких разговоров и комментариев во время просмотра и т. д.
К осени 1908 года в Москве работало около восьмидесяти кинотеатров. В приказе по городу, изданном градоначальником, указывалось, что число кинотеатров не должно превышать семидесяти пяти, однако уже в конце 1913 года их было 107. Занятно, что фильмы зачастую имели цветное изображение. Такие фильмы называли «раскрашенными», поскольку их реально и умело раскрашивали — либо вручную, либо при помощи нескольких трафаретов, отдельно для каждого цвета. В те времена все позитивы окрашивались или химическим виражом, или анилиновыми красками. Более того, в богатых и окультуренных странах порой появлялись и многоцветные фильмы, но дело это было громоздким и в целом непопулярным.
Отдельные разговоры и споры были даже о звуковом кино — в данном разе о том же пресловутом кинотофоне (уже помянутом мною), при появлении которого популярный баритон Иоаким Тартаков воскликнул громогласно: «Каюк кинематографу!» Но почти все знаменитости отвергли этот коварный вызов, поскольку именно в немоте, в этом естественном «недостатке», и виделась сила экрана, его сущность. (Я еще не раз вспомню об этом феномене.)
В 1904–1905 годах русские и иностранные операторы активно снимают картины Русско-японской войны. (Так же двумя годами ранее снимали англичане Англо-бурскую войну — эту хронику охотно смотрели и в России, где общество активно сочувствовало бурам.) Тогда же подъесаул Александр Ханжонков увольняется в запас по состоянию здоровья. Причитающуюся ему сумму в 5 тысяч рублей он вкладывает в кинодело — становится пайщиком московской компании «Гомон и Сиверсен», которая входит в его собственное предприятие, и организует фабрику по производству кинолент.
В 1906-м создается «Торговый дом А. Ханжонкова» — его главной целью становится не только прокат в России зарубежных кинофильмов, но и создание русских кинолент. Несколько позже — в 1908-м — в России появляются первые игровые фильмы. Разумеется, снятые опытными французскими операторами. Первая русская картина — документальная — была снята в предыдущем году теми же французами (братьями Пате) и называлась «Донские казаки». Она имела сногсшибательный успех у московской публики. Тогда же первые русские киноателье — Александра Дранкова и Александра Ханжонкова — предпринимают вслед за «Донскими казаками» две неудачные попытки игровых постановок: у Дранкова «Борис Годунов», у Ханжонкова — «Галочкин и Палочкин». Обе «фильмы» не были досняты — у русских энтузиастов не хватало денег, а главное — опыта. У Ханжонкова в операторах был малоопытный Владимир Сиверсен (обрусевший немец) — ему пришлось снимать картину «Драма в таборе подмосковных цыган». Более хваткому Дранкову достался и более способный оператор — Николай Козловский. Ему-то и выпала съемка ставшего рубежным для русского кино фильма «Понизовая вольница» или «Стенька Разин». Несмотря на грубою выделку, он сделался настоящей классикой жанра. (Позднее по этой же стезе последовали фирмы «Глория» Тимана и Рейнгардта, «Варяг» Р. Перского и др. О них как-нибудь отдельно.)
Профессиональный уровень активно повышался. Производство фильмов неуклонно росло: в 1908 году поставлено 13 картин, в 1911-м — уже 72, в 1914-м — 230 и т. д. Если первые ролики имели длину 200–300 метров и продолжались 10–15 минут, то в 1917 году уже не редкостью были картины в 2 тысячи метров. Они снимались на сюжеты национальных классических драм, опер, исторических произведений и народных песен. Вспомню только самые эффектные.
1908 год: первый русский фильм «Понизовая вольница» (ателье Дранкова) — подробнее о нем поговорим дальше. Три фильма: «Русская свадьба ХVI cтолетия», «Выбор царской невесты», «Песнь про купца