Читать интересную книгу Северные истории. Книга II (СИ) - "Глиссуар"

— Ваш дед, лорд Эльтур Фэренгсен получил титул, убив в поединке своего двоюродного брата, — напомнил Фержингард, который, похоже, знал все и про все благородные дома Севера.

— Это было сто лет назад!

— С тех пор льды растаяли или наши традиции поменялись?

Снова поднялся такой шум, что не понятно было, кто и что говорит. Если лорд Рейвин Эстергар и пытался что-то сказать, его совершенно заглушили.

— Никто и никогда не вызвал на поединок Эстергаров! — кричали с одной стороны.

— Кто мешает это сделать теперь? — отвечали с другой.

— Он мальчишка и не может драться с мужчиной втрое старше и опытнее!

— Если он не воин, то и лордом ему не бывать. Я скорее соглашусь присягнуть Фержингарду, чем этому мальчишке.

— Мальчишка скоро повзрослеет, а Фержингард достойнее не станет.

«Ох, Неизвестный, что бы такого выпить, чтобы голова не болела от этого гама?», — вздохнул Бенетор. Лорды тем временем ругали покойного лорда Ретруда за беспутство и грубость, его отца, Агнора, — за высокомерие и изворотливость, Вильморта Фержингарда — за сомнительные интересы, вспоминали обиды вековой давности и наперебой обвиняли друг друга в неуважении традиций.

— Если бы дело касалось только замков, земель и крепостей — разговора бы не было, лорд Вильморт в своем праве. Но ведь речь идет так же и о титуле верховного лорда! Никакого поединка, пока мы не придем к единогласному решению, — заявил лорд Тистельдер, и это была, по мнению Бенетора, самая осмысленная реплика из всех.

Рядом с Тистельдером поднялся юноша лет шестнадцати, большинству из присутствующих незнакомый. На нем был серый камзол и серый же шерстяной плащ без рисунка, скрепленный на плече крупной серебряной пряжкой.

— Сколько у вас бастардов, лорд Вильморт? — голос его прозвучал звонко и с явным вызовом.

— Что? — неожиданный вопрос ошарашил, похоже, даже невозмутимого Фержингарда.

— Вам под пятьдесят… — продолжал юноша.

— Тридцать восемь, — процедил сквозь зубы лорд Вильморт.

— Так сколько у вас внебрачных детей, а?

— У меня нет бастардов, — с большим достоинством проговорил Фержингард.

— За столько лет ни одна женщина не понесла от вас. Не значит ли это, что вы не можете иметь потомство?

«Кто это такой дерзкий? — лорд Эргос Бенетор щурился и даже оттягивал уголок глаза, пытаясь получше разглядеть фибулу на плече молодого человека, но та оказалась самой обыкновенной, круглой и гладкой, без намека на гербовый знак. — Так нечестно. Я же надел камзол с гербом, хоть он и неудобный. Неужели так сложно?» Пришлось спрашивать рядом сидящих, но те пребывали в таком же недоумении. Не без труда кто-то незначительных лордов признал в мальчишке своего племянника.

— Это Эльхтар, старший из сыновей Арлобора Эльхтара. Год назад стал лордом и женился, а на днях у него родился сын.

«Теперь понятно», — Бенетор и сам прекрасно помнил то чувство, когда первый раз взял на руки своего новорожденного сына. Именно в такие моменты действительно чувствуешь себя мужчиной. Поднятая Эльхтаром тема оказалась благодатной и побудила высказаться лорда Тистельдера, правда, в более учтивой манере:

— В самом деле, лорд Вильморт. Вы говорите — у лорда Агнора не осталось потомства, чтобы продолжить его дело, а между тем, вы сами последний в своем роду. И не похоже, чтобы вы стремились это изменить.

— Я лишь искал достойную супругу, — ответил Фержингард все с тем же чувством собственного превосходства, как будто он считал недостойными всех тех мужчин, что женятся рано или заводят любовниц. — Теперь, когда я ее обрел, я спокоен касательно будущего моего рода. Моя жена ждет ребенка. Он появится на свет в начале весны.

По залу пронесся одобрительный гул, кое-где слышны были смешки.

— Мои поздравления! В вашем возрасте… столь скоро после свадьбы… достойно уважения, что тут еще сказать!

— Продолжайте в том же духе!

— С каких пор еще не рожденные дети принимаются во внимание? — возмутился лорд Хэнред. — Может быть, твоя жена принесет тебе девку, а потом еще пять.

— Действительно, — поддержал Фэренгсен. — К чему вообще говорить о нерожденном ребенке неизвестного пола, когда перед нами законный внук лорда Агнора Эстергара, уже достигший положенного возраста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но у нашего юного лорда нет ни отца, ни другого родича, который бы защищал и направлял его первые годы, — возразил Бенетор. — А уж по поводу возраста… лорд Хэнред подтвердит — еще пятьдесят лет назад каждый мужчина на Севере рассмеялся бы, если бы услышал, что тринадцатилетнего назвали воином.

— Карломан Эстергар, прозванный Славным, стал лордом в двенадцать лет, а в четырнадцать вел в бой солдат, — напомнил Фэренгсен. Похоже, с тех пор, как его поразил недуг, освободившееся от упражнений, охоты и прогулок время он стал тратить на чтение. — Это написано в «Великом трактате».

— А еще там написано о лорде-мертвеце, который вернулся с того света на зов потомков, — саркастически добавил Бенетор, но не учел, что почти все присутствующие безоговорочно верят всему, что написано в древних книгах, и быстро исправился: — Я лишь хотел сказать, что оба эти случая уникальны, и нельзя приводить их в качестве прецедента. К тому же, если мне не изменяет память, у Карломана была мать, о мудрости которой ходили легенды. Она и управляла всем, пока ее сын воевал и охотился. Кстати… а где…

На полминуты снова воцарилась тишина, а потом лорд Тистельдер озвучил то, что разом вспомнили все:

— А где леди Бертрада?

— Вы серьезно, лорды? — расхохотался Фержингард. — Женщина!

— Молчи, Фержингард! Это твоими владениями сорок лет правила женщина, к тому же мужеубийца! — бушевал старик Хэнред, намекая на известную балладу о лорде Фержингарде, который женился сто раз, а потом был задушен в супружеской постели своей сто первой женой.

— Женщины бывают разные, — деликатно заметил лорд Эрвиндор, по общему мнению, уже давно находившийся под властью своей более молодой и деятельной супруги. — Думаю, стоит позвать сюда леди Бертраду… по правде, ей с самого начала стоило бы быть здесь…

Лорд Эргос Бенетор не знал леди Бертраду близко, но поверхностного знакомства с ней в рамках предписанного этикета было достаточно, чтобы составить о ней мнение. Нет, Бенетор не назвал бы ее мудрой женщиной. Умной — да, а сверх того вспыльчивой, резкой и высокомерной — под стать мужу. Но со своими обязанностями хозяйки замка она явно справлялась хорошо, особенно если вспомнить, насколько лорд Ретруд был безразличен к любым делам, кроме смотров и охоты.

— Где леди Бертрада? — вопрос эхом пронесся по зале, и в последовавшей за ним тишине все взоры обратились на юного лорда Эстергара. Первый раз с начала съезда мальчишке дали слово.

— Моя леди-мать нездорова, — произнес Рейвин.

«Уж не поразил ли ее тот же недуг, что и мужа? — подумал Бенетор и быстро глянул на Фержингарда. — Нет, не похоже. Тогда бы Фержингард так не нервничал… И все-таки не помешает выяснить, от чего скончался Ретруд». Лорд Эргос как раз собирался расспросить мальчишку об этом, но не успел, так как следующая реплика юного Эстергара повергла его в состояние глубокого потрясения.

— Моя мать четыре дня назад произвела на свет сына. И все еще слишком слаба, чтобы спуститься сюда.

«Сын! Еще один внук Агнора! — воскликнул лорд Бенетор, не отдавая себе отчета, прозвучало ли это вслух или лишь в его голове. — Это же все меняет!» Все вокруг него кричали и волновались, точно так же пораженные этой новостью, но лорд Эргос их не слышал — он смотрел только на Фержингарда и ждал, что скажет он.

— Я не верю, — отрезал Фержингард. — Леди Бертраде оставалось еще несколько месяцев до положенного срока. Она не могла произвести на свет живое здоровое дитя. Если она и родила, то недоноска, который не проживет больше недели.

То же самое говорили лорду Бенетору, когда родилась Итлисс. Младшая из пятерых, она появилась на свет раньше срока, и это стоило жизни ее матери. Даже леди Ротруда, видя, в каком отчаянии находится ее брат, советовала ему подготовиться к тому, что девочка вскоре последует за матерью. Но лорд Эргос не слушал никого, кроме своего лекаря, который сказал, что выходить можно любого ребенка, если действительно захотеть. Лекарь оказался прав. Итлисс уже исполнилось два года, это была здоровая и жизнерадостная девочка.