– Красиво, – кивнул Ростик. Пятно осталось сзади и справа. Но приближалось оно с такой скоростью, что Ростик не сомневался, не успеет он толком ко всему привыкнуть, как солнце догонит их и зальет жарой и отвесным светом.
– Вот наш курс, – проговорил Ким. – Удерживай это направление.
Следующие пятнадцать минут Ростику было очень некогда. Он чувствовал, как антигравитационные блины, связанные штангами с рычагами и его руками, отбрасывают вниз и назад некую невидимую волну. И еще он чувствовал, что блины эти все время выскальзывают, норовят завалиться вбок, выдернуть из-под него машину и опрокинуть ее, размести по земле огненным снопом взрыва… Потом все как-то успокоилось. Он поймал некое состояние равновесия, которое позволяло удерживать высоту и в то же время продвигаться вперед, разрезая воздух с ощутимым свистом боковых выступов и давлением на лобовые стекла.
Ким скептически пощурился, потом кивнул.
– Совсем неплохо. Вот только нос ты задрал, а значит, сопротивление воздуха у тебя больше возможного процентов на двадцать. Смотри, как лодка должна идти в крейсерском положении.
Рычаги чуть дернулись, лодка мигом, словно почувствовала руку хозяина, выпрямилась, свист, которым Рост только что гордился, исчез. И машина заскользила вперед бесшумно, как привидение. И гораздо быстрее.
– Ничего, придет время, вздумаешь в лошадином седле посидеть, я свое возьму, – проговорил Ростик.
– Да, – Ким усмехнулся, – я слышал, ты лошадником стал, каких мало.
– Пришлось, – согласился Ростик. – Даже отливать научился из седла.
– А, удобства… – засуетился Ким, – с этим просто.
– Не сейчас. Я просто так сказал, к слову.
– Я подумал… Ну, ладно, когда надо будет, скажешь. Тут от холода в самом деле чаще хочется.
Рассвет застал их, когда Ростик уже ощутимо осознал, что его самая удачная манера управления замедляла скорость по сравнению с Кимовой километров на двадцать в час. Как это получалось и почему – объяснить он не брался. И машина была та же, и Винторук так же пыхтел на котле, и положение всех блинов было почти таким же… А вот поди ж ты! Ким утверждал, что делает семьдесят верст, а Ростику никак не удавалось перевалить за пятьдесят. И хотя тут не было спидометров, тахометров или других приборов, которыми можно было измерить скорость, Ростик ему верил.
К тому же Ростик устал. С непривычки он даже вспотел. Странно это было – так быстро вымотаться, но вот случился такой конфуз.
– Нет, – Ким отрицательно покачал головой, – ты вынослив, как буйвол. Другие за четверть часа чуть не в отрубе валяются, а ты больше часа держишься. Мне бы тебя получить на месяц, я бы из тебя Водопьянова сделал.
– А чем он знаменит? – осторожно спросил Рост.
– Это такой летчик полярный и писатель. А знаменит выносливостью, один раз пять суток гонял свои самолеты и уснул только после того, как залез на отметку в пять тысяч метров и у него кислородная маска отказала… Ну, там, на Земле, конечно.
– И что, разбился?
– Нет, сработало чутье пилота. Очнулся и успел вывести машину из штопора, только очень расстроился из-за своей невнимательности. Даже докладную на себя подал. Его потом очень медкомиссии донимали… Такой вот человек.
Внизу открылся Чужой город. Он выпал на них из-за серо-зеленого леска, венчающего пологий на вид холм, который показался сверху вполне жесткой складкой.
– Давай-ка минуем его сторонкой, – Ким повернул нос лодки градусов на десять севернее. – Не любят они, когда мы над ними ходим.
– Быстро до них доскакали.
– По автомобильному спидометру Чужой, – Ким повернул голову в шлеме влево, где остались башни и стены обиталища Гошодов, – находится от Боловска в семидесяти километрах. Если бы я тебя не учил, мы бы его еще в темноте прошли.
Потом Ростик снова попытался учиться. И это оказалось труднее, чем вначале, – он определенно выдохся. Но Ким не знал усталости и заставлял, заставлял его… И Рост старался, делал какие-то наклоны, крены. То летел чуть боком, чтобы ощутить давление ветра в борт, то задирал корму, чтобы понять, как тяжело сразу становится работать на котле…
В этой части Полдневья Ростик никогда не был. Проскакивал мимо, один раз заблудился, но по-настоящему ничего так и не понял. А следовало. И может быть, даже не менее срочно, чем выучиться летать на антиграве.
Кроме того, внизу было очень уж красиво. Поля зеленокожих быстро кончились, а пошли необычные всхолмления, которые определенно указывали, что когда-то тут было море… Море?
И тогда Ростик вдруг понял, что блестящая полоса впереди, полоса, которая уже полчаса слепила их, немилосердно отражая солнечный свет, и есть море. Тот самый залив, западный берег которого занимали двары, восточный почти не давали осмотреть весьма свирепые пернатые, и лишь южный, самый дальний от океана кусочек приходился на дружественных Гошодов. И который, следовательно, можно было безопасно посещать.
– Красиво, – вздохнул Ростик.
Ким хмыкнул. Он понял, что Ростик дошел до полного изнурения и на сегодня его лучше оставить в покое.
– Да, неплохо. Вот только слишком много, на мой вкус, разных странностей.
– А именно?
– Долетим – увидишь. – Он чуть повысил голос: – Антон, ты не дашь нам отдохнуть?
Антон, который, как оказалось, отменно прикемарил в стеклянной кабинке над котлом, рвался в бой. Он сменил Ростика в правом кресле, а потом так поднажал, что Винторуку пришлось крутить котел гораздо быстрее.
Ростик поднялся к спаренной пушке пурпурных, чтобы не загромождать собой пилотскую кабину, и на всякий случай принялся осваивать ее, пока не услышал голос Кима:
– Рост, смотри!
– Что? И где?
– Смотри рядом с отражением солнца от воды.
Ростик прижал голову к стеклу башенки. Нет, ничего он не видел. Там, где кончался покатый борт их лодки, начиналось сверкающее солнечное пятно, не позволяющее даже оценить высоту, на которой они летели.
– Не вижу, сделайте что-нибудь.
– Антон, не гони, дай человеку посмотреть, – попросил Ким.
Антон сразу заскрипел рычагами, лодка дико накренилась, казалось, она вот-вот завалится вверх тормашками, зато Ростик увидел под собой прозрачнейшую с такой высоты воду. Впрочем, она была не только прозрачной, но и мелкой. Глубина в этом месте едва ли превышала метров десять. Дно было видно, как нарисованное, и на нем…
Ростик не поверил глазам. Дно залива было исчерчено правильными светло-желтыми квадратами. Так аккуратно не умели работать даже кропотливые Махри Гошоды.
Глава 3
Летающая лодка плавно ушла вниз, потом скакнула выше прежнего. Обычная воздушная яма, решил Ростик, потом опомнился. Он сидел в машине, которую по воздуху волокла непонятная сила антигравитации, тут не могло быть воздушных ям. В крайнем случае – гравитационные, хотя… Что-то в прежние времена, когда расхаживал по земле на своих двоих, он ничего подобного не замечал. Может, невнимательно ходил?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});