Читать интересную книгу Гуси-лебеди - Любовь Воронкова

– А я знаю! – вдруг догадалась Танюшка. – Это Косуля выполола! Она же ведь с нами домой-то не шла вчера!

Аниска будто не слышала этого разговора. Она уже начала новую грядку.

– О, так-то, как Светлана, и мы можем! – обидчиво сказала Верка. – Будем дёргать по травиночке, а за нас кто-нибудь полоть будет!

И надула губы.

Светлана рассердилась:

– А я и не просила. Я просила разве? Я бы и сама… Аниса, ты что это? Зачем мою грядку выполола? Я не могу, да?

– Здорово, – лениво усмехнулась Катя. – Это тебе, Аниска, вместо «спасибо».

Светлана, вздёрнув маленький защипнутый нос, косилась на Аниску. Но когда увидела, что Катя хочет начать грядку соседнюю с Анискиной, она бросилась и сама заняла её.

Девочки сначала оживлённо болтали о своих делах – о новой кукле, которую сшила себе Верка, о ласточках, которые живут под застрехой у Тумановых, о том, как за белобрысым Прошкой гнался колхозный бык… Но грядки попались трудные, то пырей, то колючий пикульник, и весёлые языки скоро примолкли.

Аниска работала яростно. Она пропалывала и грядку и обе межи – свою и Светланину, – так что и Светлана сегодня не так-то шибко отставала. Сорняки складывала грудками и притаптывала их своими босыми коричневыми ногами – злые травы живучи, уцепятся корнями за рыхлую землю и опять поднимут голову.

Вдруг проворные руки её замедлились. Аниска в меже увидела жука. У него было толстое брюшко и короткие жёсткие крылья. Жук рыл норку – позади у него возвышалась маленькая кучка вырытой земли. Аниска забыла о капусте.

Норка была уже глубокая, но чёрно-синий жук рыл всё глубже и глубже. Под брюшком у него Аниска увидела маленький желтоватый комочек и догадалась, что жук хочет положить в норку яички… Значит, это такой жук, у которого детёныши выводятся в земле.

Минуты проходили одна за другой. Жук продолжал работать, и Аниска не трогалась с места. Танюшка, полная торжества, давно перегнала её. Катя и Верка поравнялись с ней и молча, посмеиваясь и переглядываясь, спешили изо всех сил, чтобы тоже обогнать её. Аниска ничего не видела. Она ждала – когда же наконец этот жук перестанет копать и положит яички?

Жук перестал копать. Но яичек не положил. Он отполз в сторонку, нашёл листок подорожника и принялся его грызть – видно, устал и проголодался.

Давно, ещё той зимой, Аниска прочитала сказку про Хромую Уточку. Тогда Аниска только что научилась читать. Книжка была хорошая – крупные буквы и картинки во всю страницу. Это была первая книжка, которую Аниска прочитала сама. Жалко ей было бабку и деда, которые остались одни. И жалко Уточку – сожгла бабушка её гнёздышко, а ещё не время было это гнёздышко сжигать. Вот и не пришлось Уточке превратиться в девушку. Бросили ей гуси-лебеди по серому пёрышку – она и улетела в дальние страны… Аниска тогда плакала. А Лиза над ней смеялась:

– Дурочка! Что это – в сам-деле было, что ли? В сам-деле так не бывает.

А откуда Лизе знать – бывает или не бывает? Вот почему-то умеют муравьи строить такие дома – с переходами внутри… И осы делают гнёзда – будто из бумаги лепят… И цветы – сами поворачиваются к солнцу, а на ночь свои чашечки закрывают… Значит, они что-то думают, что-то понимают. А может, они тоже, как Хромая Уточка? Бабушка-то думала, что это простая птица, а ведь это была девушка!

Так вот и жук этот…

– Аниса… Что же ты сидишь-то?

Голос был негромкий, просящий. Но Аниска вздрогнула – так неожиданно прозвучал он. Она обернулась. Светлана жалобно глядела на неё синенькими глазками.

– Помоги… – попросила она еле слышно, – мы ото всех отстали. Ты-то догонишь. А меня опять все будут дразнить…

Аниска откинула назад свои густые космы, поглядела кругом словно спросонья.

– Эй! Задремала? – крикнула Татьянка. – Смотри, на «козе» поедешь!

– Не поеду, – буркнула Аниска.

– А я поеду… – печально сказала Светлана. – Ты вот сидишь только да отдыхаешь!

– И ты не поедешь, – ответила Аниска.

Она полола сразу две грядки – и свою и Светланину. Сорняки будто горели у неё под руками. Хоть и медленно, но всё-таки она нагоняла девочек.

Подошла тётка Прасковья, посмотрела, покачала головой:

– Отстаёшь, Аниска, отстаёшь! Будешь лениться – в пионеры не примут!

У Аниски болела поясница и пальцы на руках припухли и растаращились.

– Догоним, – спокойно ответила она, – вот ещё!

Обед прервал работу.

Когда шли домой, Верка пела:

– Кто-то едет на козе,На козе на дерезе!..

– А потом ещё Димка прибежит… – украдкой вздохнула Светлана. – Противные все какие-то…

Аниска не стала обедать. Она схватила кусок хлеба, съела его с молоком и побежала к Светлане.

– Ты что? – удивилась Светлана. – Уж идти надо?

– Пойдём, – сказала Аниска.

– Но я ещё и не отдохнула ничего! И у меня ещё заноза в руке! Я не могу так скоро… И потом, ведь сейчас жарко очень!

Аниска понизила голос:

– А ты не будешь полоть. Ты там в холодочке посидишь. А то скажут, что я одна выполола…

– Но я же не могу-у-у!..

– Ну, ты не сейчас. Ты пообедай и приди… Ладно? Будто ты всё время там была.

Светлана сразу повеселела:

– Ладно!

Так и было, как сказала Аниска. Она прополола обе грядки и догнала девочек. А потом опять гнала две – и свою и Светланину. Светлана только межу успевала пропалывать. И к тому времени, как из деревни донеслись к ним глухие удары в железное било, у них на участке не было ни одной «козы».

Светлана подбежала к Аниске и крепко обняла её – так она была рада, что вылезла из беды.

– Анисочка! Я всегда буду с тобой водиться! Я к тебе сегодня играть приду – вот увидишь! Я все время буду с тобой!..

Аниска молчала. У неё болела спина; руки, исколотые пикульником, изрезанные пыреем, больно было сжать в кулак. Но серые косые глаза говорили о том, что она счастлива.

В сумерки Светлана в самом деле пришла к Аниске на крыльцо. Они вдвоём забавляли Никольку, агукали ему, пели песенки. Потом посадили его на одеяло, а сами играли в «мак». Аниска прыгала неуклюже – то наступала на черту, то попадала в «огонь». Светлана не прощала ей ни одного промаха. Но Аниска не обижалась. Она раскраснелась, крупные зубы её блестели, смех разбирал её от всякого пустяка.

Первая подошла к ним Танюшка. В следующий кон она уже прыгала вместе с ними. Верка бежала мимо. Но увидела «мак», и ноги сами собой привели её к Анискиному двору. Потом подошла Катя и тихонько стала в стороне.

– Давайте снова! – скомандовала Светлана. – Чур, первая!

– Чур, вторая!

– Чур, третья!

– Четвёртая!

Аниска была последняя.

Аниске было всё равно – первой ей быть или последней. Но её приняли в «мак». Она по-прежнему проигрывала и без конца оставалась последней, но зато как было весело! И Николька мирно играл на одеяле, и Лизы не было дома – ушла с бельём на речку… Если бы три дня и три ночи продолжалась эта игра, Аниска ничуть не соскучилась бы!

Но наступил вечер.

Девочки убежали встречать скотину.

Светлану бабушка позвала домой. Вернулась с речки Лиза, пришла мать с работы. Мать взяла Никольку и унесла в избу.

Аниска долго сидела на крыльце. Ей видно было, как опускается солнце в далёкий лиловый лес, как бледнеет розовое облачко, похожее на рыбку, как ложатся мягкие тени на заросшую гусиной травкой улицу… Тихо-тихо становится кругом. Первые звёзды задрожали на бледно-зелёном небе, а берёзка у околицы стала тёмной и неподвижной, будто нарисованная…

Никогда ещё Аниска не видела, чтобы так красиво и так радостно было на земле. Ей даже плакать хотелось оттого, что слишком хорошо человеку жить на свете!.. Вот завтра Аниска будет так работать, что Светлана со своей грядкой окажется впереди всех!

Но это будет завтра. А вот если вытащить для неё мёд из шмелиного гнезда? Но это тоже завтра. Можно бы достать белых купавок с омута, но ведь и это только завтра – ночью же не полезешь! Всё завтра! А вот Аниске хочется сделать что-нибудь сегодня, сейчас! Сейчас же!

«А! Знаю!»

Мать окликнула Аниску ужинать. Аниска не отозвалась. Она бросилась в палисадник и быстро, грубо обломала все цветы со своего любимого сиреневого куста. Завтра утром в окно заглянут изуродованные ветки, в садике покажется скучно и пусто… И мать станет ругаться, наверно…

«Ну, пускай!»

Аниска тихонько выбралась из палисадника и, прижимая к груди охапку влажной сирени, побежала к Тумановым. У Тумановых уже было заперто. Ей открыла бабушка Марья.

Она удивилась, увидев Аниску:

– Ты что?

– Я ничего… – виновато сказала Аниска. – Я только вот… Бабушка Марья, отдай Светлане!

Она положила на стол мокрые встопорщенные сиреневые ветки и скрылась.

– Бабушка… Кто это там? – сонным голосом спросила Светлана из маленькой комнаты за печкой.

– Аниска тебе букет принесла, – ответила бабушка. – Ты погляди какой!