другими людьми. Чем лучше мы умеем улавливать скрытые эмоции в словах и выражении лица собеседника, тем проще нам выстраивать с ним отношения.
Сейчас, когда наше общение повсеместно перешло в мессенджеры, мы активно используем в переписке смайлики и эмодзи – символы эмоций. Применяя только язык сухих фактов, нам очень сложно передать все то, что мы хотим сказать на самом деле.
У меня есть приятель, который не любит смайлики и никогда не использует их в эсэмэсках. После слова «хорошо» в конце сообщения он всегда ставит точку, а при чтении такого послания создается ощущение, что товарищ обиделся или рассердился. Я думаю, у многих есть такие знакомые. Ужасно бесит, не так ли?
Вы сами знаете, что в разговоре одна и та же фраза, сказанная с разной интонацией, может нести совершенно разные смыслы.
Анекдот:
– Дорогая, ты что, обиделась?
– Нет! (гневно)
– Сильно?
– Да!
Итак, эмоции должны сохранять нам жизнь и помогать общаться. Но если бы все было так просто, то в мире не было бы столько ругани, ссор, недопонимания, депрессий и самоубийств. Не было бы, наверное, и концепции эмоционального интеллекта.
Проблема в том, что эмоции были полезны для выживания людей, но, поскольку со временем угроз стало существенно меньше, эмоции поменяли свой фокус. Они стали включаться в ответ не только на реальные угрозы жизни, но и на угрозы придуманные, которые существуют исключительно в нашем сознании. В результате такой трансформации эмоции стали не только помогать, но и мешать нам.
Почему так произошло? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сделать небольшое отступление и поговорить про устройство нашего мозга.
Как все устроено
Вы когда-нибудь обращали внимание, что можете быть абсолютно спокойным, рациональным человеком, а через непродолжительный отрывок времени вдруг стать сверхэмоциональным и неконструктивным? Вроде вот только сидели и нормально разговаривали с товарищем, коллегой или супругом, а сейчас кричите, размахиваете руками друг у друга перед лицом, даже не пытаясь услышать, что хочет сказать собеседник? Мы способны очень быстро переключаться между рациональным и эмоциональным поведением, совершенно не замечая этого.
Еще в середине прошлого века врач-нейробиолог Пол Маклин предложил концепцию «Триединого мозга»[2], чтобы объяснить, как осуществляются различные процессы в работе нашего мозга. Согласно этой теории, в мозге человека присутствуют три центра психической активности. Когда происходит какое-то событие, каждый из этих центров реагирует на него по-своему.
Первый из трех центров – это неокортекс, или кора головного мозга. Неокортекс отвечает за мысли и произвольные действия человека. Второй центр – это лимбическая система, или мозг млекопитающих, который отвечает за эмоции и вегетативную нервную систему. Третий центр, «рептильный мозг», находится в глубине мозга и отвечает за базовые функции, необходимые для выживания: инстинкты и стремление к удовлетворению основных потребностей (еда, размножение, самосохранение и защита и т. д.).
Впоследствии разные ученые неоднократно критиковали теорию Маклина, считая, что он слишком упростил объяснение работы мозга[3]. Но его идея о том, что лимбическая система млекопитающих развивалась для управления реакциями «бей или беги» и реакциями, которые можно разделить на эмоционально приятные и болезненные, широко распространена в современной нейронауке.
Соглашаясь с Дарвином, Маклин говорит о том, что наш мозг развивался эволюционно, то есть постепенно становился все более и более сложным. Самые древние структуры нашего мозга возникли порядка 100 миллионов лет назад. Точно такие же структуры есть в мозге рептилий, поэтому Маклин назвал этот вид мозга рептильным.
Когда задействуется этот вид мозга, мы попадаем в режим «замри, беги, бей». То есть, распознав угрозу, мы либо замираем, либо спасаемся бегством, либо атакуем противника в ответ.
Второй мозг – это мозг млекопитающего, или наша лимбическая система. Это вид мозга, появившийся благодаря следующему витку эволюции, его возраст можно оценить примерно в 50 миллионов лет. Именно тогда сформировалось миндалевидное тело, или мозжечковая миндалина – центр управления нашими эмоциями. По сравнению с реакциями «рептильного мозга» наш репертуар реагирования на различные события существенно расширился.
Существует огромное количество эмоций. Какие-то мы будем разбирать более подробно, какие-то не успеем затронуть. Но подумайте сейчас вот о чем: наверняка у многих из вас есть домашние животные, кошки или собаки. Общеизвестно, что кошки и собаки испытывают эмоции, хотя и не столь разнообразные, как мы с вами.
Высшие приматы, такие как гориллы, орангутанги, шимпанзе бонобо, обладают тем же спектром эмоций, что и мы с вами. Да, они способны испытывать самые сложные и неоднозначные эмоции, например презрение.
Именно лимбическая система отвечает за чувство единения, стадное чувство. Благодаря этому чувству мы уживаемся в коллективах, объединяемся в группы и выживаем не сами по себе, а как коллектив. Некоторые антропологи считают, что мы победили в эволюционной гонке именно благодаря тому, что научились сосуществовать в больших группах и действовать сообща.
И, наконец, третий мозг – это рациональный разум, который дает нам силу воображения, логику, мышление, речь и другие высшие когнитивные функции. Речь идет о вышеупомянутом неокортексе, или новой коре головного мозга, появившейся менее двух миллионов лет.
Теперь представьте себе трехэтажное здание, все этажи которого отличаются друг от друга, ведь дом строился в разное время различными владельцами. Первый этаж – это рептильный мозг, отвечающий за выживание, второй – мозг млекопитающего, отвечающий за эмоции, и третий – мозг человека мыслящего.
Представьте, что на нижнем этаже возник пожар и пламя перекрыло путь наверх. Похожий процесс происходит, когда мы испытываем сильную эмоцию, например чего-то пугаемся или злимся. Страх или гнев лишают нас возможности думать рационально. При этом одним усилием воли на «третьем этаже» мы не можем погасить полыхающий внизу пожар. То есть эмоции очень сильно влияют на наш разум, а наш разум довольно слабо влияет на эмоции.
Эмоции и логика: как их объединить?