Читать интересную книгу Морана (СИ) - Кулаков Алексей Иванович

Возмущенно поглядев на чекиста, директриса напомнила:

— Вообще-то, это дело добровольное!

Вновь что-то черкнув, Зимянин покрутил карандаш в пальцах, поглядел на стершийся грифель и полез в карман темно-синих галифе за перочиным ножиком.

— Как можете охарактеризовать ее по учебе?

— М-м… Очень умная и любознательная девочка, идет с большим опережением программы. Много читает: воспитательница ее группы даже оформила на себя абонемент в городской библиотеке, и берет для нее литературу.

— Художественную?

— В основном различные учебники нашего минского Политеха, а так же мемуары видных революционеров.

— Мемуары⁈

Отточенный карандашный грифель на мгновение замер, после чего вывел на серо-желтой рыхловатой бумажной глади сразу несколько строк, состоящих из непонятных условных значков и сокращений.

— Иностранные языки?

— Немецкий очень хорошо, на уровне носителя — в школе преподаватель из поволжских немцев. Дополнительно изучает английский, тоже на одни пятерки… Еще мы недавно приняли несколько испанских детей разного возраста. Ну, вы понимаете, да?

Сотрудник наркомата очень даже понимал: всего месяц назад в Испании закончилась трехлетняя гражданская война между националистами-монархистами и социалистами-республиканцами — и СССР всю войну довольно активно поддерживал одну из сторон. Не только поставками оружия и военных специалистов: по мере того как республиканцы проигрывали, страна Советов эвакуировала к себе испанских коммунистов с семьями, квалифицированных рабочих (вместе с заводами, на которых те прежде работали), женщин с детьми, и конечно — оставшихся без родителей сирот. Первому в мире государству рабочих и крестьян с того была прямая и ясно видимая польза, а вот Наркомату Внутренних дел привалил изрядный ворох забот. Впрочем, чекисты трудностей не боятся…

— С одной такой девочкой, Машей, она занимается по вечерам: помогает ей с русским, а та учит Сашеньку своему языку.

Бегло читая личное дело, старлей время от времени делал выписки — что не мешало ему параллельно задавать вопросы все тем же скучным «служебным» голосом:

— Здесь у вас запись о Музыкальной школе. Можно как-то поподробней?

— Когда Сашу выписывали из больницы после несчастного случая — о нем все подробно изложено в ее деле и медицинской карточке… Доктор рекомендовал ей регулярные физические нагрузки для восстановления общей координации, и рисование, либо занятия с каким-нибудь струнным инструментом — для развития мелкой моторики. В выписке все это есть!

— Я вижу.

— Ну и собственно, в то же лето мы ее устроили на гимнастику, в Художественный кружок и класс испанской гитары.

Пометок у старшего лейтенанта набралось на целый лист — который он перевернул и начал заполнять с другой стороны.

— Как, вы говорите, фамилия того инструктора ОСОАВИАХИМА, который приходил к вам?

— Кажется, товарищ Волков…

Удивившись, чекист поднял взгляд от своих записей, и словно сомневаясь в чем-то, уточнил:

— Виктор Павлович?

— М-м, вы знаете, я сейчас уже и не вспомню точно. Но я могу позвонить и узнать?

— Это лишнее.

Как-то сразу стало понятно, что после визита в детдом «гость» собирается побеседовать и с другими людьми, лично знающими шестиклассницу Морозову.

— Кроме того, я вижу записи про Кружок кройки и шитья, ну и конечно, занятия в ОСОАВИАХИМЕ… Возникает вопрос: как ваша воспитанница все это успевает. Или она у вас вообще не спит?

Дрогнув лицом, директриса слегка замялась: но так как на вопрос требовалось отвечать, причем правдиво, товарищ Липницкая вздохнула и пояснила:

— Сашенька учится с ОЧЕНЬ большим опережением. М-м, понимаете, большая часть уроков для нее сейчас просто пустая трата времени,а сажать двенадцатилетнюю девочку за одну парту со старшеклассниками, это как-то… Поэтому, когда Саша попросила, я сочла возможным пойти ей в этом навстречу и договориться в школе о замене части уроков на другие ее занятия. Конечно, ее перед этим строго проэкзаменовали! И класс испанской гитары она к тому времени уже окончила!..

Сдвинув в сторону личное дело и медицинскую карту, представитель карающих и надзирающих органов начал с интересом перебирать десяток эскизных набросков простым карандашом и синей тушью. Сложив затем все обратно в укладку и аккуратно придавив ту сверху документами, старлей вытянул из специального кармашка на картонной обложке фотокарточку Александры Морозовой, и присмотрелся.

— Ей здесь сколько?

— Полных одиннадцать лет.

Повертев небольшое матовое фото, Зимянин спокойно констатировал:

— Красивая девочка.

Вернув снимок обратно в кармашек, он вновь промакнул виски и лоб уже влажным платком и кивнул в сторону графина с водой.

— Можно?

— Да, конечно! Может вам чаю? У нас с обеда пшеничные булочки оставались.

— Благодарю, это лишнее. Галина Ивановна, а где сейчас ваша воспитанница? У меня к ней небольшое дело.

— Сейчас?

Задрав рукав потертого габардинового пиджака, директриса сверилась с большими наручными часами на широком кожаном ремешке, пару секунд размышляла, после чего уверенно резюмировала:

— Уже должна прийти с дневных занятий. Зося!!!

Едва заметно дернувшись от неожиданного крика, чекист сделал вид, что просто собирает свои записи в планшетку. Что же касается аккуратно заглянувшей к начальству секретарши, то она получила приказ, и с честью его выполнила — всего за три минуты доподлинно выяснив у дежурных старшеклассников на входе в детдом, что Морозова уже вернулась, переоделась и прошла мимо них в кабинет труда.

— Прошу за мной.

Едва вышли в коридор, как у старлея тут же образовался и начал расти своеобразный «хвостик» из любопытствующих ребят и девчат мелкого возраста — который, впрочем, быстро отстал, стоило только Галине Ивановне повернуться и сделать строгое лицо.

— Обормоты…

Заглянув в класс для девочек, они обнаружили троицу вполне взрослых девиц в компании отреза цветастого сатина, который начинающие модницы крутили на столе в попытке выкроить себе не только юбки, но и что-нибудь еще. Получалось откровенно так себе, так что за спорами они даже не сразу заметили появление Липницкой и незнакомого им военного: ойкнув и нестройно поздоровавшись, комсомолки сначала чуточку испуганно замерли, а затем с явным облегчением попрощались с грозной директрисой и таинственным посетителем детдома. Искомую сироту Морозову взрослые обнаружили в «мальчиковых» кабинетах, причем конкретно в том, где стояли слесарные верстаки: вот возле одного из них шестиклассница и нашлась. Зажав какой-то штырек в тисках, она размеренно шоркала по нему напильником — и в такт ее движениям плавно колыхались складки явно большого для нее рабочего халата с подвернутыми рукавами, и кончики хитро подвязанной косынки на голове… Поправка: шоркала она не напильником, а обернутым вокруг него кусочком бумажной наждачки с мелким зерном, а предмет ее работы оказался стальной, и как-то по-хитрому изогнутой фигурной кривулей. Фрезерованной, и к тому же отлично завороненой! И это притом, что никаких станков за детским домом отродясь не числилось.

— Саша!

Подняв голову, юная мастерица отложила инструмент и улыбнулась — персонально директрисе, удостоив стоящего рядом с ней гэбешника всего лишь мимолетного взгляда.

— Вечер добрый, Галина Ивановна.

Непроизвольно улыбнувшись в ответ, Липницкая очень выразительно покосилась в сторону своего сопровождения:

— Тут у товарища Зимянина к тебе какое-то дело…

Кивнув, и одновременно с этим крутнув рычаг тисков и подхватив детальку, Александра дунула на нее — пока сам старший лейтенант с нескрываемым интересом разглядывал выложенные неподалеку на куске грязной оберточной бумаги другие вороненые «кривули» с плоскими посадочными местами. Сходу ему удалось опознать тонкое плоское шильце, буравчик, простую и крестовую отвертки, обломок плоского надфиля, небольшой напильничек по металлу, две пилки — по металлу и дереву. Что-то вроде стамесочки, круглое сапожное шило-крючок, лезвие перочиного ножа, граненый штырек… Еще две стальных штучки с деревянными накладками и размеченные как линейки, смутно опознавались как будущий футлярчик для всей этой инструментальной мелочи. Но вот предназначение пары фрезерованных деталек (одну из которых девочка как раз закончила протирать клочком промасленой ветоши) от многоопытного нквдэшника ускользало, поэтому он кашлянул и добродушно поздоровался: