Читать интересную книгу Темная сторона Солнца - Эмилия Прыткина

В пять часов вечера раздался звонок в дверь. «Видимо, соседка», – подумала Лусине и прикрыла дверь в гостиную. Ей не хотелось общаться с соседями, чьи полные сострадания взгляды заставляли ее вновь и вновь ощущать тягостную бесцельность своего существования. В коридоре послышался мужской голос и шелест оберточной бумаги. Дверь распахнулась, и она увидела на пороге того, кого ждала весь день.

– Вот, видишь, а ты говорила, что гостей не будет. Смотри, гость к тебе пришел. Проходи, проходи, балам-джан, садись, – засуетилась старуха. – Я сейчас кофе сварю, а вы пока поговорите.

– Спасибо, бабушка, – улыбнулся гость.

Вардитер подмигнула Лусине и скрылась за дверью. Гость все еще стоял возле двери с букетом роз и маленькой коробочкой в золотой упаковке.

– Здравствуй, Лусо.

– Здравствуй, – ответила она и опустила глаза, горько пожалев о том, что поленилась накрасить хотя бы губы.

За последние полгода она сильно изменилась. Некогда красивое лицо с высокими скулами и нежной кожей ссохлось, и теперь скулы болезненно выпирали, накидывая десяток лишних лет. Едва заметные тени под глазами, ранее придававшие взгляду глубину и таинственность, легли синюшно-желтыми полукружьями. Даже губы, когда-то пухлые и яркие, скорбно опустили уголки, сузились и выцвели. От прежней Лусине не осталось практически ничего. Она подняла глаза и в упор посмотрела на гостя, пытаясь уловить момент, когда по его лицу скользнет тень жалости с примесью легкого отвращения. Лусине знала, что рано или поздно она это увидит. Хотя на долю секунды, но обязательно появится на его лице это выражение, как появлялось на лицах тех, кто навещал ее последние полгода.

Но гость стоял и смотрел на нее так же, как и много лет назад. Спокойно. Ясно. Нежно.

– Страшно? – усмехнулась она, поправляя косынку, которая скрывала то, что осталось от густой черной гривы, – коротко стриженные, истонченные волосы.

– Не говори глупостей, ты все такая же красивая, – спокойно ответил гость. Он положил на стол розы и протянул ей коробочку: – Это тебе, с днем рождения.

– Что это?

– Посмотри.

Лусине развернула упаковку и увидела продолговатый бархатный футляр.

Она открыла его. Утопая в белом атласе, лежал золотой браслет, инкрустированный кроваво-красными рубинами и изумрудами.

– Как красиво, – восхищенно прошептала она. – Зачем ты купил такой дорогой подарок? Я ведь все равно скоро умру.

– Ты не умрешь.

– Умру. Даже не успею поносить такую красоту. Тебе не стоило тратить деньги. Зачем?

– Затем. Чтобы сделать тебе приятно.

– Мне очень приятно. – Лусине обняла его и уткнулась носом в белую майку. – Спасибо тебе.

– С днем рождения, любимая, – прошептал гость, ласково поглаживая ее по волосам.

– Любимая, любимая… Почему же ты бросил свою любимую?

– Прости меня, прости, Лусо. Если бы ты знала, как я перед тобой виноват…

– Я знаю, знаю. – Она вдруг резко оттолкнула его и прохрипела: – Уходи.

– Лусо, сейчас не время вспоминать старые обиды.

– Не время?

Она положила браслет в футляр и швырнула его своему обидчику:

– Конечно, не время! Сейчас мне надо подумать о душе и простить всех своих врагов. Ты ведь за этим пришел? Ну же, признайся, ты ведь пришел за прощением? Как ты будешь жить, если завтра я сдохну, не простив тебя? Давай, не стесняйся, начинай оправдываться. Я готова тебя выслушать, – облокотившись о спинку дивана, Лусине надменно смотрела на гостя. – Ну-у-у, я тебя слушаю.

– Я был прав, когда сказал, что ты совсем не изменилась. Но если ты согласишься простить меня и принять мою помощь, то я…

– Нет, не соглашусь! Уходи, Сергей. Уходи же. Я измучена болезнью, не добивай меня хоть ты. Я не могу простить тебя. Не могу.

«Господи, Господи, что я делаю, что? Я ведь простила его, почему же мне так сложно признаться в этом?» – подумала Лусине, наблюдая за тем, как он заворачивает в золотую упаковочную бумагу упавший на пол подарок.

– Ты точно хочешь, чтобы я ушел?

– Да, да, да!

Возле двери Сергей задержался, словно надеясь, что она передумает и попросит его остаться.

Лусине закрыла глаза и зажала уши руками. Она не хотела слышать, как хлопнет за ним дверь, как он идет вниз по лестнице, садится в машину и заводит мотор. Ей стало больно, нестерпимо больно, как бывает после встречи с людьми, которых мы любим и ненавидим одновременно. Сосчитав сто ударов бешено колотящегося сердца, она открыла глаза и увидела на кресле коробочку. Лусине извлекла из футляра браслет и защелкнула его на худом запястье. Рассматривая заключенные в тоненькие золотые лапки камни, она вдруг вспомнила давно минувшее… Изящную руку сестры с выпирающей косточкой, покрытую легким пушком, ее запястье, на котором шестнадцать лет назад был другой браслет… Словно безумная Лусине схватила телефон и торопливо набрала московский номер сестры.

Когда Вардитер появилась на пороге, держа в руках поднос с тремя чашками дымящегося кофе и праздничным тортом, Лусине сидела на диване и, поджав колени к подбородку, раскачивалась из стороны в сторону. Рядом валялась трубка телефона.

– А где твой гость, ушел уже? – Вардитер оглянулась по сторонам и обиженно покачала головой: – Даже кофе не попил. Почему так быстро ушел?

– Он спешил по делам.

– Ну ничего, может, еще кто в гости заглянет, – вздохнула бабушка, разрезая праздничный торт. – А с кем же ты только что разговаривала?

– С сестрой, я поздравила ее с днем рождения.

– С нашей Арев? О, господи! И как она? Что у нее нового?

– Все хорошо, передавала тебе привет.

– Не сказала, собирается ли в Ереван? Могла бы разок приехать за столько лет, – укоризненно заметила Вардитер.

– Нет, не собирается пока. Не надо больше о ней, ладно?

– Ладно.

Старуха из последних сил старалась сохранять спокойствие, но дрожащие руки и опущенные в пол глаза выдавали ее волнение. Стремительный уход гостя обеспокоил ее, а осунувшееся еще больше лицо внучки говорило о том, что между ней и гостем, а может быть, и сестрой произошел какой-то неприятный разговор.

– Ешь, сртис матах, ешь, – сказала она, протягивая внучке тарелку с кусочком торта.

– Я попозже съем, пока не хочу. Погадаешь мне на кофе?

– И-и-и-щ, что за глупости ты говоришь, какая из меня гадалка?

– Не прибедняйся, ты ведь всем гадаешь. Ну же, погадай.

– Ну ладно, давай. – Старуха нехотя взяла чашку и повертела ее в скрюченных узловатых пальцах. – Хм.

– И что там? – подстрекаемая любопытством, Лусине заглянула в чашку.

– Все хорошо. Я же тебе говорила, что ты поправишься. Вот смотри сама. Видишь, длинная дорога в гору. Тяжелая дорога, извилистая. Кругом камни – препятствия. И тяжелые облака – болезни. И ты идешь по этой дороге. Видишь себя? – Старуха подвинулась ближе и ткнула пальцем в сгусток кофейной гущи, напоминающий женский силуэт.

– Вижу что-то, – ответила Лусине, прищурившись.

– Ну вот, ты уже почти поднялась в гору, а на горе стоит женщина. Видишь женщину в белом? Это доктор, который тебя лечит. А над женщиной чистое небо без единого облачка. Это значит, что она тебя вылечит и небо над нашим домом станет безоблачным. Не веришь – сама посмотри. Я тебе врать не стану, сртис матах.

– Верю, я вижу эту женщину. Только это не доктор, это мама стоит у небесных ворот и ждет меня. Она сегодня приходила ко мне.

Вардитер вздрогнула и разжала пальцы. Чашка ударилась о край стола и, издав щелчок, раскололась пополам.

– Это была не твоя мать, что, я родную дочь не узнала бы? – дрогнувшим голосом сказала Вардитер, стряхивая с юбки кофейную гущу. – Говорю тебе, это доктор. Вот увидишь, все сбудется, как я сказала. Ты пока отдохни, а я отнесу соседям несколько кусочков торта, пусть съедят за твое здоровье. – Вардитер отрезала от торта почти половину и повязала голову платком. – Смотри мне, не смей курить на балконе, – пригрозила старуха.

– Не буду.

– Знаю я тебя, все равно будешь, только не высовывайся, а то соседи увидят, потом позора не оберусь. Лучше уж на кухне кури, – проворчала Вардитер и с оханьем: «Эх, ашхар-ашхар»,[6] удалилась.

После ее ухода Лусине достала из ящика стола ручку, тетрадь в синей обложке, пошла на кухню и закурила сигарету. В последнее время курение не доставляло ей никакого удовольствия, вызывая головокружение и тошноту. Но многолетняя привычка была сильнее больного организма. Лусине жадно затянулась и взяла в руки шариковую ручку.

20 июня 2008 года

Здравствуй, моя дорогая Арев (зачеркнуто). Ну, привет, сестричка (зачеркнуто). Никогда не думала, что буду писать тебе письма… (зачеркнуто).

К черту приветствия. Я плохо соображаю и не знаю, как начать письмо человеку, с которым я не общалась шестнадцать лет. Шестнадцать лет, Арев, представляешь? За это время мы могли родить детей, вырастить их, выйти замуж и развестись. Мы могли тысячу раз обсудить наши проблемы, могли помириться или поссориться окончательно, мы могли многое…