Вой ветра за окном принес ей воспоминания о погибшем в шторм на рыбацком баркасе Иване, от которого она вроде бы получала письма. И придумают же люди! За всю их двухлетнюю дружбу Иван и записочки-то ни разу не написал, куда уж там до вестей с того света.
Долгий, настойчивый звонок прервал ее размышления. Звери вмиг очутились в шкафу и под кроватью. Верониха встала, отложила вязанье в мисочку и пошла открывать. На пороге стоял человек с красным от холода носом. Он протянул ей какую-то бумагу, молча развернулся и ушел.
Верониха захлопнула дверь, включила в коридоре свет. Близоруко щурясь, стала читать. Бумага была солидно украшена двумя печатями. Черным по белому в ней было сказано, что хозяйке надлежит в двадцать четыре часа очистить квартиру от непрошеных жильцов. Ей искренне было неясно, кому, кроме нее, мешают эти животные? Повертела бумажонку в руках, затем прошла на кухню, зажгла газ и поставила на плиту чайник.
- Что-нибудь придумаем, - наконец сказала вслух и уставилась в пламя газовой горелки. Потом повторила уже с какой-то угрозой: - Да-да, что-нибудь придумаем. - И сердито крикнула в комнату: - Выходите!
Звери осторожно повылезали изо всех закутков и медленно обступили ее. Вопросительно тявкнул Черныш, дуэтом мяукнули коты-близнецы.
- Потерпите, - сказала она. - Пусть стемнеет.
Глубокой ночью, когда дом уснул, Верониха накинула на плечи темный дождевик без рукавов, обмотала шею платком, надела башмаки и решительно распахнула дверь.
- Марш! - сурово приказала она. - Быстрей, быстрей!
Поджав хвосты, недоуменно оглядываясь, животные нехотя поплелись вон. Тяжело вздохнула Айра, шмыгнула носом Муфта. Когда наконец вышел и старый одноглазый Туз, который давно никуда не выходил и только тяжело вздыхал, Верониха окинула взглядом свое опустевшее жилье, что-то пробормотала и щелкнула замком. Насупив брови, стала спускаться вниз. Она шагала, вздернув вверх гривастую голову, и в ее темных глазах зрело упрямое решение.
Выйдя на улицу, старуха остановилась. Приложив к высохшим губам два пальца, пронзительно свистнула. Свист был тревожный и призывный. В подворотнях, подъездах и квартирах вздрогнули звериные морды, затявкали, замяукали, заскулили, рванулись к дверям. Сонные хозяева, чертыхаясь по поводу неожиданной надобности своих подопечных, послушно отпирали замки. Никто ничего не подозревал.
Улицы быстро заполнялись четвероногими. Со всех концов города бежали они на разбойничий свист Веронихи, и вскоре вся набережная кишела ими. Огромные и карманные, пушистые и облезлые, всех мастей и расцветок, бездомные и прирученные, собаки и кошки спешили на этот зов.
Она окинула свое полчище суровым взглядом, свистнула еще раз, и над ее головой закружила голубиная туча. Взмахнув широкими полами плаща, Верониха двинулась вперед. Процессия последовала за ней.
Они шли степенно, с горделивым вызовом, чуть подрагивая от промозглого ветра, и глаза их наполнялись отвагой, Высоко над их головами, за неоновым туманом, проглядывали редкие звезды, смутно намекая о том, что где-то можно валяться в траве, нюхать цветочки и никто не швырнет в тебя камнем за то, что ты неосторожно поднял лапу в неположенном месте.
Редкие прохожие шарахались к стенам домов, протирая глаза: не ночной ли это бред - старуха в развевающемся плаще, пестрая вереница кошек, собак и стая птиц над ними?
Проснулся город, как обычно, до солнечных лучей. Зашаркали метлами дворники, заурчали автомобили, заскрипел на поворотах трамвай. Первый постовой, чеканя шаг, тревожно оглядывался по сторонам.
- Не замечаете? Что-то случилось, - сказал он, останавливая чьи-то "Жигули". Водитель неопределенно пожал плечами и, рыкнув мотором, покатил дальше. Видимо, тревога не проникала сквозь толстые стекла и стальную обшивку машины.
Но уже через пару часов, когда солнце принялось умывать морозные окна, стало очевидным: что-то сегодня и впрямь неладно. Вроде бы все было по-прежнему: так же деловито растекались по улицам машины, спешили на работу пешеходы, нахаживали на терренкуре километраж зимние курортники, однако чего-то ощутимо не хватало. Город казался сиротливо пустым.
Во дворах, как всегда, играли дети, ожидая первого снега и еще чего-то. Но это "что-то" не сбывалось, и глаза их грустнели.
А через месяц у одной маленькой девочки нашли в коробке с игрушками двух большеголовых щенков. Сначала их приняли за механических зверят, но прикоснулись к шерстке и ощутили живое тепло. Щенки жалобно скулили, доверчиво облизывая ладони всех, кто трогал их. А желающих погладить собачат оказалось неожиданно много. И малышей поместили бы в зоопарк, если бы в одну из ночей, когда в море уныло вздыхал бакен, а улицы плавали в легком южном снегопаде, не вернулась Верониха и не возвратила городу его четвероногих.
С тех пор Верониха живет в Фантариуме и уже не помышляет уходить отсюда. На рассвете, как и в былые времена, она выходит с метлой на улицу, гривастая, костлявая, и кажется иным прохожим ведьмой на помеле. Но дети не боятся ее, а особенно любит Верониху годовалый сын Люды Милютиной.
Сын Фантариума
Все знали, что Милютина склонна к авантюрам. Однажды ее выдавали замуж: платье из розового шелка пошили, туфли модельные достали и уже обговаривали, кто поедет на свадьбу в кубанскую столицу, откуда она родом, когда Милютина вдруг спокойно сообщила, что торжество отменяется: жених разбился на мотоцикле.
Все, разумеется, заахали, заохали, стали утешать невесту, а она, с трудом выдавив слезы, на другой же день вырядилась в розовое платье, новые туфли и ускакала на "Иоланту" гастрольного театра. Тут все сразу поняли, что жениха никакого нет и не было, что просто захотелось Милютиной походить в невестах, обратить на себя внимание.
Посудачив, девушки тактично замяли это дело, больше не напоминая о нем. Но когда появился Юрка, поначалу его приняли за новый фокус Милютиной. Однако стоило раз увидеть, как она возится с малышом, с какой ревностью следит за каждым, кто берет его на руки, как отпадало всякое сомнение в том, что ей подоспело быть матерью, что это уже всерьез.
Появился Юрка так неожиданно, точно девчата выдышали его в своих жарких безмужних снах или будто его и впрямь принес аист. По молчаливому уговору тайна рождения малыша никогда не обсуждалась, а любопытствующим со стороны закрывали рты, отрицая разные каверзные домыслы. Правда, нет-нет - да и пошутит кто-нибудь насчет Юркиного звездного происхождения, а после собственной шутки уже иными глазами смотрит на Люду Милютину, и ее полненькая стать, и ямочки на щеках кажутся необыкновенно привлекательными, достойными внимания не только земных, но и космических братьев по разуму.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});