Читать интересную книгу Есть женщины в русских селеньях - Юрий Стрехнин

Родные места, дубравы, перелески, необъятные поля... Но сейчас Саша не прощается с ними. В ранний утренний час спешит по тройке вдоль опушки березняка на самое дальнее поле. Там ей нужно сегодня работать на току. Почти все мужчины взяты в армию, и колхозные труды легли на плечи женщин и девушек, на плечи мальчишек и девчонок — подростков.

В мягком свете осеннего утра серебрятся, колыхаясь в воздухе, поперек дорожки паутинки — первые вестницы «бабьего лета». Этой порой хлеб, бывало, уже лежал в скирдах. А сейчас вон еще сколько на корню...

Саша давно пытается убедить себя, что ей осталось одно — продолжать работать в колхозе. Но не дают покоя мысли: ее подруги где-то вблизи фронта роют окопы, ребята с их курса воюют, а она — хлеб убирает... Хочется сделать для победы над фашистами что-то большее... «Ведь я способна сделать больше. Но что?..»

Далекий гул отвлекает ее от этой мысли. Он все слышнее... Где-то летит самолет. Свой? Или немец? Не разглядеть пока... Небо чистое-чистое, как обычно в такое время. Только одинокое белое, словно нарисованное мелом, облачко стоит над дальним лесом. А может быть, из-за этого облачка и покажется враг, летящий над полями, еще не тронутыми войной? Но разве — не тронутыми? Скольких отсюда взяла война? И сколькие из них не вернутся... Как тревожится мама о братьях. А письма приходят так редко...

Гул самолета затих. Пролетел, так и не разглядела чей. Может быть, и в самом деле — немецкий? Неудивительно. Фронт с каждым днем ближе. По радио не говорят, где он. Изо дня в день в сводках Совинформбюро повторяется одно: «Наши войска вели упорные бои с противником на всем фронте». Но возле каких городов? Ходит слух, что немцы уже подступили к самому Курску. А от него до Рогозцев не больше сотни километров. «Неужели немцы смогут прийти сюда, к нам? — эта мысль не дает покоя Саше. — Нет, их остановят. Обязательно! Должны остановить». Невозможно представить, что фашисты здесь, на этих полях, что они сминают своими машинами этот несжатый хлеб. Нет, немыслимо представить, как фашисты врываются в Рогозцы, вваливаются в дом, стаскивают с постели беспомощного отца, а мама... — Саша даже зажмурилась: «Нет, нет, такое невозможно!»

Где ей было знать, что через несколько месяцев многое из того, что казалось ей только страшным сном, станет явью, что уже к той поре, когда совсем оголятся деревья, пожухнет, посереет под затяжными дождями трава и над убранными полями будут плыть серые тучи, беда подступит уже к ее дому — фронт станет совсем близким к Рогозцам.

Нашими оставлен Курск... Оставлены Щигры. Немцы в Черемисиново. От него до Рогозцев меньше полсотни километров. В Черемисиново — родные, семья тети. Что сталось с ними, когда пришли немцы? В Рогозцах полно беженцев. Через село то и дело идут воинские части. Временами слышится протяжный гул. Это не гроза. Гроз поздней осенью не бывает. Это бьют пушки.

«Немцы в нашем районе!» Со стиснутым от боли сердцем смотрела Саша, как в один из ненастных дней под проливным дождем мимо их дома шло стадо коров, перегоняемых куда-то в тыл, а вслед за стадом тянулись подводы, заваленные мешками и узлами, заполненные нахохлившимися ребятишками, а рядом с телегами, тяжело переступая по осенней грязи, брели женщины и старики — эвакуировались уже ближние села. А через день-два после этого Рогозцы стали районным центром: в них перебрались все учреждения из городка Тима, который оказался на линии фронта. В Рогозцах уже и без того было тесно: в селе обосновались штабы и тылы, почти каждый дом заселили военные. Жили они и в доме Кулешовых. Но после оставления Тима пришлось еще потесниться. В просторном доме Кулешовых разместился районный комитет партии.

На западе, в стороне Тима, с каждым днем все настойчивее погромыхивали пушки. Через Рогозцы все чаще проезжали повозки и грузовики, заполненные бойцами, на которых белели повязки. Раненых везли почти каждый день. А это значило, что бои не затихают. Но немцам пока что не удавалось продвинуться дальше Тима. Однако это никого не успокаивало. Сводки Совинформбюро становились все более тревожными: упорные бои на Можайском, Малоярославецком направлениях. Можайск, Малоярославец... Ведь это уже близко к Москве.

«Не могу больше дома сидеть! — сказала себе в конце концов Саша. — На фронт!»

Не надеясь, что ей удастся попасть в армию через военкомат — прежние ее попытки оказались безуспешными, — Саша пошла в райком комсомола, который вместе с другими учреждениями района был эвакуирован в Рогозцы. Она уже знала, что многим знакомым ей ребятам, комсомольцам, которые захотели пойти добровольцами, райком комсомола помог попасть в армию, даже кое-кому из тех, кто еще не достиг призывного возраста.

Может быть, теперь, когда нашим на фронте так трудно, возьмут и ее? Ведь людей, наверное, большая нехватка, вон сколько раненых везут с передовой.

«Маме пока ничего говорить не стану, — предупредила себя Саша. — И так она из-за братьев ночами не спит, на почтальона каждый раз со страхом смотрит — не несет ли похоронную. А теперь еще из-за меня будет... Потом ей скажу. Надо суметь так сказать, чтобы мама не очень расстроилась. Но сначала — что решат в райкоме?»

А в райкоме ей ответили то, что она однажды уже слышала: «Девушек не посылаем». Саша попыталась настаивать. Снова и снова повторяла, что умеет стрелять, сможет стать радисткой или хотя бы медсестрой. Но ее доводы, как и раньше, когда она пыталась вступить в тульский коммунистический батальон, не возымели действия. Разобиженная до слез, Саша пошла в райком партии, то есть в свой родной дом: там в одной из комнат разместился весь райкомовский аппарат после эвакуации из Тима. Секретарь райкома Нефедов уже хорошо знал Сашу. «Нефедова попрошу!» — на свой разговор с ним Саша очень надеялась.

Выслушав Сашу, Нефедов слегка улыбнулся, подождал, пока она немного успокоится, и сказал:

— Ты на комсомольских райкомовцев не обижайся. Там же остались, считай, только такие девицы, как ты. Первого секретаря только что в армию взяли, да и остальных... А добровольцев и доброволок вроде тебя знаешь сколько туда ходит? И все требуют... — Нефедов помолчал, внимательно посмотрел на насупленную Сашу.

— На фронт еще успеешь. Здесь тебе дело найдем...

— Не хочу я в тылу спасаться!

— Не ерепенься! Я тебе дело предлагаю. Ответственное и важное для фронта.

— Какое?

— Возглавить райком комсомола.

— Мне? — Саша не поверила своим ушам.

— Тебе, — спокойно подтвердил Нефедов. — Что удивляешься? Не знай я тебя и все ваше семейство — не предлагал бы. Девушка ты боевая, еще в школе комсомольским секретарем была...

— Так то в школе. Но целый район...

— Так и ты теперь не та, что в школе. Поучилась, выросла. Давно к тебе приглядываюсь. Характер твой — вполне для руководящей работы. Можешь мне верить — по этой части я людей понимаю.

Саша была ошеломлена предложением Нефедова. Правда, и в школе, и в институте, и в колхозе сверстники считали ее своей заводилой, и если она что-нибудь затевала, ей удавалось увлечь их. Но комсомол целого района, да еще разделенного линией фронта!..

— Не справлюсь я...

— А хочешь справиться? — спросил Нефедов.

— Если надо...

— Ну, если понимаешь, что надо, — значит, справишься. Выручай свой райком, Саша. Война, людей нехватка.

— Ладно... — в глазах Саши еще видна была растерянность. Но она уже деловым тоном спросила:

— А что делать-то?

— Главное — подымать молодежь на борьбу с фашистами. Чтобы армии помогала. И трудом и... — Нефедов несколько секунд помедлил, словно раздумывая, сказать ли Саше напрямую то, что он держит в мыслях. И сказал:

— Вот что, Саша! Половина комсомольских организаций нашего района уже на подпольном положении. Не исключено, что на таком положении окажутся и остальные твои комсомольцы.

— Вы думаете, немцы придут сюда?

— В наших местах немцы вперед пока не очень лезут. Под Москву силы стягивают.

— Неужели Москву возьмут?

— Никогда! А вот Рогозцы... не знаю. Но воевать и за них и за каждую нашу деревню будем. А комсомольцев... —  Нефедов испытующе посмотрел во внимательные и грустные Сашины глаза, — комсомольцев, пока время еще позволяет, надо готовить, на случай, если немцы все же придут. К борьбе готовить. Правда, парни уже в армии. Почти одни девушки остались. Но и они многое могут сделать... Понятна тебе задача?

— Понятна.

— Учти — с комсомольцами, которые уже за линией фронта, надо связь постоянно держать, — добавил Нефедов. — Через фронт наши люди ходят.

— Это я слышала, — ответила Саша. — Ночами через лес.

— По-разному... Фашисты на нашей земле, а все же хозяева на ней мы. Вот что, Саша. Ты в наших местах каждую тропку, каждый кустик знаешь. Может быть, и тебе придется сходить на ту сторону. Не струсишь?

— Схожу, если надо. Только чтобы мама не знала.