– Ну нет, – проскрежетал Скотт, огибая постель. Он схватил ее руки выше локтей и впился пальцами в нежную плоть. – Ты перестанешь задирать нос и будешь вести себя хорошо, иначе я выбью дурь из твоего фригидного тела и добьюсь полного повиновения – немедленно, сейчас.
– В чем дело, Скотт? Фиона тебя не удовлетворяет? – кольнула она его с непередаваемой иронией.
В ярости Скотт тряс ее за плечи.
– Не тронь Фиону. Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Я говорю о разводе.
Слово было произнесено. Поначалу оно поразило обоих. Его мертвая хватка ослабла.
– Я не это имел в виду, Кейт. Ты моя жена, – заявил он.
– Очень мило, что ты вспомнил об этом. А то мне уже казалось, что мое место заняла Фиона, а меня можно лишь предлагать направо и налево нужным клиентам. На этом наша совместная жизнь кончается, Скотт. Я ухожу от тебя и ухожу завтра же.
– Нет! – горячо возразил он.
Но Кейт знала, что сделает, как говорит. Это решение созревало у нее уже давно, а теперь оно принято. Скотт прочитал в ее глазах твердую решимость, и от его наглой самоуверенности не осталось и следа.
Он умолял, гладил ее плечи, пытался взять в ладони лицо.
– Ты не можешь так поступить, Кейт. Ты моя жена.
Она вырвалась из его рук и отошла.
– Твоя жена! – повторила она насмешливо. – Для тебя я скорее вещь. Я убираю в доме, варю, приношу заработок, скрашиваю твой быт. Но признайся, разве ты любил и лелеял меня, Скотт? Ты даже не позволил мне родить ребенка.
– Ну хорошо. Будет у нас ребенок, если уж он так тебе нужен, – сказал он нехотя.
– Теперь мне от тебя уже не нужно ничего. Я просто хочу тебя оставить, – равнодушно ответила она.
Он подошел к ней сзади, обнял за талию, прижал к себе.
– Не надо, – сказала она с усталым вздохом.
Он не послушался. Одна его рука легла на слегка округлый живот, другая проникла в глубокий узкий вырез ее ночной рубашки и начала ласкать груди.
– Кейт, ты просто не в себе, делаешь из мухи слона, – бормотал он ей в ухо. – Позволь, я помогу тебе расслабиться.
Она стояла неподвижно. Кейт пыталась понять, пробуждают ли в ней хоть искорку желания его любовные заигрывания. Но ощущала только огромную холодную пустоту, которой не могли достичь руки Скотта.
– Нет, ничего не получится, Скотт. Теперь уже нет. Между нами все кончено. Я не люблю и не хочу тебя, – голос ее звучал решительно.
Он вызывающе выпятил подбородок, глаза его загорелись возмущением.
– Так, так. Хороший же момент ты выбрала, чтобы швырнуть мне в лицо развод. Ты ждала, когда станешь нужна мне, по-настоящему нужна, а потом выдернула у меня ковер из-под ног. Твоему эгоизму нет предела!
Обвинение ошеломило Кейт. Ей не верилось, что Скотт способен додуматься до такого. Впрочем, для него не существовало ничего невероятного. Он готов на любую подлость. Но Кейт поняла это только теперь – она прозрела.
– Мне наплевать. Мне безразлично, станешь ли ты миллионером или окончишь свои дни за решеткой. Я не желаю иметь к этому никакого отношения. Я ухожу от тебя и начинаю жить по-новому, для себя.
В его глазах пробежал коварный огонек.
– А что, если я не дам тебе развод?
– Ты и не должен его давать. Я получу развод автоматически – для этого достаточно прожить раздельно год. Думаешь, я совсем не знаю законов, Скотт?
– Ты забываешь: я могу найти свидетелей, которые покажут, что мы провели ночь вместе. Мне ничего не стоит сорвать твои безупречные, точно рассчитанные планы. И ты неожиданно обнаружишь, что развод получить гораздо труднее, чем кажется.
– Ты… Ты… – Ее душили гнев, возмущение.
Он всплеснул руками, прикидываясь, будто протестует:
– Ладно, ладно, Кейт. Поговорим как разумные люди. Ты высказала свое предложение. Ты хочешь развод. Я готов дать тебе его без драки, но при одном условии: завтра на яхте Алекса Далтона ты должна быть умницей, дорогая жена.
Кейт решила, что он спятил. Она воззрилась на него, не веря своим ушам. Скотт не имеет ни малейшего представления о характере Алекса Далтона – от того, отправится она на морскую прогулку или нет, шансы Скотта на успех не изменятся ни на йоту. Ну что ж, пусть – она будет улыбаться, будет внешне приветливой, излучать дружелюбие – лишь бы выкупить свою свободу. День спустя все, кто поплывет на яхте, перестанут существовать для нее, даже Скотт. Она уже видела в нем чужого человека.
– Хорошо, – сказала она задумчиво. – Договорились.
Он прищурился, глядя на нее с подозрением.
– Кейт, лучше не пытайся меня обмануть. Я буду следить за тобой.
– Не бойся, свою партию я сыграю – очарую Алекса Далтона. У тебя не будет жалоб на этот счет. Но что произойдет в твоем служебном кабинете утром в понедельник – за это я ответственности не несу. Не вини меня, если твоя стратегия окажется никуда не годной.
– Она сработает, – уверенно буркнул он. – Ты куда? – добавил Скотт, заметив, что жена выходит из спальни.
– Этой ночью даже гигантская кровать покажется мне тесной, – дала она холодную отповедь. – Я буду спать в комнате для гостей.
– Как угодно, – пожал он плечами и отправился в ванную.
Кейт знала, что в поведении Скотта всегда было много бравады. Дрогни она хоть чуть-чуть, ей никогда от него не отвязаться. Не потому, что она ему нужна. Он просто терпеть не мог проигрывать.
Спала Кейт плохо – мешали мысли о делах, которые предстояло уладить до развода. И несмотря на это, проснулась она в хорошем настроении. Было еще довольно рано. Она забыла закрыть жалюзи, и утреннее солнце заливало комнату светом. Кейт выскользнула из постели, убрала ее и пошла в кухню сварить себе кофе.
Завтра она уйдет отсюда, но прежде надо было перемыть всю дорогую посуду после вчерашнего ужина, пропустить белье через стиральную машину. Она оставит дом чистым, наведя в нем порядок. Она не возьмет отсюда ничего, кроме своей одежды. Пусть все останется Скотту. Кейт была в бельевой, когда туда влетел Скотт. Он был уже в джинсах и в майке с короткими рукавами.
– Почему ты меня не разбудила? – прорычал он. – Мы опоздаем, если сейчас же не выедем. Оставь все и собирайся.
Не желая спорить, Кейт сделала, как он говорил. Она приняла душ, надела белые брюки и рубашку в белую и голубую полоску с длинными рукавами. Кейт собрала волосы в пучок и взяла широкополую шляпу, украшенную бело-голубой лентой. Обычно с этим костюмом она носила сандалии, но сейчас предпочла кеды – в них удобнее ходить по раскачивающейся палубе.
– Готова? – нетерпеливо спросил Скотт.
– Да, уже иду. – Кейт выпрямилась.
– О Господи! Ты выглядишь, словно какая-нибудь распроклятая монахиня! – недовольно воскликнул Скотт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});