Читать интересную книгу Только всем миром - Вольф Долгий

— Можно хоть сейчас. Он внизу в машине сидит! Позвать?

Как ни хотелось Чекалину поскорее расспросить Михеича, каким это, интересно, куревом угостил он того парня, не «Беломором» ли, случайно, но все же этот разговор, скорей всего, перенес бы на другое время, на завтра, скажем. Потому как сейчас в первую очередь надлежит побеседовать со старшиной Силковым. Ах,

Силков, Силков… Подумать только: работник милиции, имевший возможность задержать предполагаемого преступника, не только не сделал этого, но даже и документы не попытался проверить, да что там документы — фамилию хоть для проформы бы удосужился спросить!.. Но это так — реплика в сторону. Чекалин вовсе не намерен читать морали Силкову. В беседе с Силковым его одно интересует сейчас: выудить из него как можно больше сведений о доставленном к нему на пост парне; как ни оплошал Силков, была все же надежда на цепкий глаз профессионала, к тому же, в отличие от прапорщика, видел Силков парня в помещении, при ярком свете…

— Скажите, Ильин, — спросил вдруг Чекалин, — когда вы заметили, что на том парне темная куртка, вернее, темно-коричневая?

— Что темная, — ответил, чуть помедлив, прапорщик, — я сразу понял, как вниз, под откос, спустился. А потом, когда на пост ГАИ пришли, тут я. и заметил, что коричневая. — Помолчал, явно вспоминая что-то. — Нет, я неверно говорю. Тогда я не обратил на цвет куртки внимания. Это я уж потом, когда вы давеча спрашивали, вспомнил. Представил себе его при свете, как он стоял у стены, под плакатом с правилами дорожного движения, — и вспомнил. Да, темно-коричневая, точно…

Чекалин так и думал: все дело в ярком свете. У Силкова, стало быть, было то преимущество перед прапорщиком, что он сразу увидел пария хорошо освещенным. В таких случаях именно первый взгляд оставляет наиболее точное впечатление. Так что, если повезет, Силков много чего полезного может поведать. Да, окончательно решил Чекалин, сперва Силковым следует заняться; сейчас же, не откладывая. Но в это время зазвонил телефон. Майор Фирсов из ГАИ.

— Анатолий Васильевич, как там Силков мой, прибыл к тебе?

— Все в порядке, спасибо, — сказал Чекалин. — Сидит в коридоре. Как раз пригласить его хотел.

— А если мы оба с ним потолкуем? — попросил Фирсов. — Это не очень помешает твоим делам?

Чекалин подумал: вероятно, оно и лучше, если Фирсов рядом будет. Неизбежно разговор коснется того, почему Силков столь преступно пренебрег своими служёб- ными обязанностями, а это уже по епархии Фирсова, пусть он и разбирается.

— Нет, все нормально, — сказал Чекалин. — Ты свое выяснишь, я — свое.

— Спасибо, очень ты мне удружил! — с неожиданной пылкостью воскликнул Фирсов. — Выезжаю, так что буду через десяток минут.

Когда Чекалин положил трубку, прапорщик сказал:

— Я могу позвать рядового Михеева, если нужно.

— Нет, — сказал Чекалин, — позвать не получится, слишком мало у меня сейчас времени. Пусть он с вами зайдет к криминалистам, если, конечно, не переменил обувь… Да, вот еще: если он курит папиросы — сразу возвращайтесь, сообщите мне.

4

С первой же минуты разговора стало ясно: старшина Силков ушел в глухую защиту. Есть такая стойка у боксеров: перчатки и плотно прижатые к животу локти не позволяют противнику достать наиболее уязвимые места — лицо и «солнечное сплетение».

Глупость, конечно, никакая это не защита, тактика, которую избрал Силков. Разве что в своем только воображении кажется он сам себе неуязвим?.. Псевдоза- щитный тон этот придавал разговору крайне неприятный характер, превращал его в перебранку. Стоило майору Фирсову попросить его рассказать, подробно и по порядку, как было дело нынче утром, когда прапорщик из ВАИ сообщил об аварии такси, как Силков тотчас парировал:

— Какое дело? Не было, товарищ майор, никакого дела!

Фирсов, бедняга, даже побелел от ярости; тем не менее терпеливо разъяснил старшине, что под «делом» в данном случае он разумеет сам факт: какого рода сообщение сделал прапорщик, кого и для какой цели привел он на пост ГАИ.

Силков почему-то прореагировал только на часть вопроса: «для какой цели?» Весьма распространенная манера сворачивать разговор в сторону!

— А я почем знаю — для какой цели? Что я, старик Хоттабыч — чужие мысли читать!

— Вот что, Силков, — оправившись от этой беспардонной наглости, тяжело проговорил Фирсов. — Извольте отвечать на заданные мною вопросы.

— Хорошо, — кивнул Силков, — я скажу. Я так скажу: он, прапорщик этот, валит с больной головы на здоровую! Сам же, понимаешь, пришел не вовремя — и сам же бочку на меня катит!..

— Как это не вовремя?

— А так, очень просто! Занят я был!

— Чем это?

— Важным делом!

— Нельзя ли поподробней?

Чекалин восхищался долготерпением Фирсова. Не то что разговаривать с Силковым — смотреть на него и то было невыносимо. Можно представить себе, каких усилий стоило Фирсову сохранять этот вежливый тон…

— Поподробней? Почему нельзя, можно! Я как раз нарушителя задержал. Ну и фиксировал его данные, чтобы потом, значит, просечку в талоне сделать.

— Что за нарушение?

— Превысил скорость! У поста полагается идти на сорока километрах, а он… Да это он и сам признал, что на сорока пяти шел!

Фирсов дал себе немножко воли, присвистнул иронически:

— Да, крупный нарушитель!

— А что — спускать? — озлился Силков. — Если каждому прощать — вообще на голове скоро ходить станут! А в правилах, между прочим, не указано, за какое превышение наказывать нужно…. Я так пони* маю — любое нарушение должно быть пресечено! Что, разве не так, товарищ майор?!

О, усмехнулся в душе Чекалин, он еще и демагог, этот старшина Силков! Фирсов — точно услышал его мысли.

— Просьба к вам покорнейшая, Силков, — сказал он. — Прекратите, пожалуйста, свою копеечную демагогию. Вы прекрасно понимаете, что нарушение нарушению — рознь. Впрочем, речь сейчас не об этом. Вы, Силков, почему-то старательно обходите мои вопросы. Напомню вам, что нас интересует любая мелочь, начиная с того момента, как прапорщик переступил порог поста ГАИ. — Повторил: — Лю-ба-я ме-лочь…

— Вот я и говорю, — оживился, словно бы подхлестнутый, Силков. — Сижу, значит, с нарушителем отношения выясняю. А тут, откуда ни возьмись, прапорщик. Авария, говорит, неподалеку, с такси, мол, что-то. А рядом с ним мужик какой-то, вместе пришли. Спрашиваю: это кто — водитель, что ль? Мысль, значит, у меня такая, что это он водителя с той аварии прихватил с собой. А он: нет, говорит, пассажир это. Раз не водитель, так нечего и мешать. Говорю прапорщику: не видишь, занят? И опять, значит, нарушителя утюжу. А прапорщик все не отстает. Наклонился, зудит на ухо: задержи да задержи пассажира, дескать, он «под мухой» — значит, и водитель тоже, дружки они… За что, я говорю, пассажира наказывать, пусть хоть и «под мухой» он. Наказывать, говорю, водителя надо. Где он, кстати, спрашиваю. В таксопарк, говорят, пошел, за подмогой.

— Кто сказал насчет таксопарка? — спросил Фирсов.

Силков задумался.

— Вот этого точно не скажу. Вроде прапорщик сказал… Ну я и подумал: в таксопарк — так оно и должно быть. Они, таксисты, всегда втихаря следы свои заметают, норовят без нас обойтись. Спросил у того пассажира: как зовут дружка твоего? Говорит, Силантьев. Я черканул фамилию на бумажку, для памяти, значит, и говорю: никуда твой Силантьев не денется, все равно за машиной вернется, тут я его и прихвачу. А ты, говорю ему, пассажиру, значит, ты иди, не интересно мне с тобой время тратить, поважнее дела есть. Они и ушли — сперва пассажир, потом и прапорщик…

— Ну и как — пришел Силантьев? — спросил Фирсов.

— На моем дежурстве — нет, не пришел. Так я ведь скоро дежурство свое сдал, часа через полтора.

Чекалин почувствовал, что настал его черед задавать вопросы.

— Вы уверены, что фамилия водителя — Силантьев?

— Ну этот же, дружок его, сказал, что — Силантьев! Я так и записал.

— А соврать дружок не мог?

— А какой смысл ему обманывать? Все равно ведь придет шофер за машиной.

— А если не придет?

— Так ведь у машины номер есть. В пять минут можно узнать, кто в эту смену на ней был. А что — не Силантьев?

— Нет, не Силантьев. Щербанев.

— Вот и верь после этого людям! — не без пафоса воскликнул Силков.

— А как фамилия пассажира — не поинтересовались?

— К чему? Мне шофер нужен был.

— С каких это пор, — вмешался Фирсов, — нам свидетели стали не нужны? Свидетели, я имею в виду, происшествия.

— Это да, — подумавши, согласился Силков, — это я маху дал. Надо было фамилию спросить. А еще лучше — документ проверить. Хотя, по правде, мало кто сейчас с документами ходит…

— Как выглядел пассажир? — задал Чекалин главный свой вопрос.

Силков пожал плечами: