человеком. Но он не заслуживал такой смерти. Сколько насчитали на его теле ножевых ранений?
Владимир вспомнил фото, которые видел. Связанный мужчина, четко видно его окровавленное лицо и тело. Пустой взгляд, устремленный в потолок, гримаса жуткой боли на лице, которая застыла, когда наступила смерть. Тело было сильно обезображено. Эксперты насчитали на теле двадцать восемь ножевых ранений.
– Двадцать восемь, – коротко ответил он.
Павел поджал губы, лицо приобрело напряженное выражение, да так, что острые скулы стали еще острее. Взгляд сделался несколько отстраненным, словно он о чем-то усиленно думал.
– Жестокое убийство, – произнес Владимир. – Скажите, у него были враги?
– Среди женщин? – Павел вопросительно посмотрел на Владимира. – Полно, так как он менял их, как перчатки. Иногда разбитое сердце может быть опаснее самого острого клинка.
– Почему среди женщин? – недоумевал Владимир. – Как правило, убийства, хм, такие, совершают мужчины.
Павел подвинулся ближе к столу и внимательно посмотрел в глаза собеседника:
– Владимир, я буду с вами очень откровенен, так как в таких делах по-другому нельзя. На месте преступления полицейские обнаружили запечатанную бутылку коньяка.
Владимир недоуменно смотрел на него и терпеливо ждал продолжения. Павел улыбнулся сдержанной улыбкой:
– Мой дорогой брат пил этот крепкий напиток исключительно в компании представителей женского пола. Никогда ни с кем из мужчин он не пил коньяк. В редкие моменты, когда мы выпивали с ним, мы пили исключительно водку.
– А записка?
– Вы имеете в виду те пару фраз на итальянском языке, что нашли в домике? Они были написаны на смятом клочке бумаги?
– Да.
– Не знаю, – пожал плечами Павел. – Там нет ничего особенного: «Как дела», «спасибо», «хороший вечер», «чувствую себя превосходно». Ничего не значащие фразы. Брат иногда летал отдыхать в Рим или в Неаполь, может, решил подтянуть свой итальянский.
Владимир начал думать. Конечно, это все может быть существенной зацепкой: женщина, как предполагаемая убийца, лист бумаги со словами на итальянском языке… впереди предстояла еще очень много работы, и он решил задать вопрос, который его мучал, как только он получил это дело:
– Почему вы наняли именно меня? Судя по всему, у вас есть деньги, и вы можете нанять более опытных детективов за большие деньги. Признаться, я совсем недавно в этом… бизнесе.
Улыбка стала шире:
– Как я вам уже говорил, мы не были с братом слишком близки. В детстве у нас были разные увлечение, друзья, играли мы в разные игры. В более зрелые годы мы начали еще больше отдаляться друг от друга. Он был беспечен, я больше думал о будущем. Но я не один думал о будущем. У нас есть сестра, которая его очень сильно любит, – он кашлянул. – Любила. И все это, – он обвел глазами комнату, – достигнуто, в том числе, благодаря ей. Мы вместе создали с ней этот бизнес. И она настоятельно рекомендовала мне заняться поисками убийцы брата. На полицию особых надежд нет, хорошие детективы, как вы заметили, стоят дорого, поэтому, почему не вы?
Он указал рукой на Владимира и после секундной паузы продолжил:
– Признаюсь вам, я не особо надеюсь на успех, да он мне и не нужен. По горячим следам убийцу не нашли, подозреваемых нет. Кроме этого, – он на секунду задумался, щелкнув в воздухе пальцами, вспоминая, – его соседа, с которым он повздорил днем накануне смерти. Поэтому, вы сделаете вид, что расследуете это дело, и моя сестра будет этому рада. Скажите, у вас уже есть какие-то наработки?
– Да, – немного замешкавшись от таких откровений начал Владимир. – Я немного покопался в интернете, перед тем как ехать к вам и нашел несколько похожих убийств, совершенных в предыдущие годы в других местах.
– Прекрасно, – хлопнул в ладоши Павел, поднялся с кресла и протянул руку в его сторону. – Мне уже есть, что сказать моей сестре, а вам, думаю, пора браться за дело. И помните, я не требую, чтобы вы хорошо выполняли свою работу, мне лишь нужно, чтобы моя сестра так считала.
Владимир посмотрел на Павла, потом на его протянутую руку и все понял. Он молча встал, пожал руку, надел кепку и направился к двери.
– Владимир, – услышал он в спину. – Простите меня за мое любопытство, но можно один нескромный вопрос?
Владимир замер и слегка напрягся.
– Ваш шрам…
Владимир почувствовал, как левую щеку обожгло. Ему часто задавали этот вопрос, шрам был слишком заметен, чтобы о нем не говорить:
– Я получил его, когда еще служил в полиции. Это напоминание мне о том, что может случиться со мной, когда я плохо выполняю свою работу. Простите, мне надо идти.
Глава 5
Через пару дней их мини отпуск закончился. Они провели еще несколько дней в домике, так как полицейские запретили кому-либо покидать территорию базы, но потом всех отпустили. Лена и Антон провели это время на пляже, отдыхая, купаясь и веселясь, словно ничего страшного не произошло, и не они были виновниками ужасной трагедии. Женя проводила время на берегу, немного вдалеке от всех, за чтением книг, она любила быть одна. Дима не мог спокойно спать или есть, не мог находиться там. Его трясло, каждую минуту мысленно он возвращался в домик, где они убили еще одного человека. Дима забыл, когда он мог спокойно расслабиться и отдохнуть. Наверное, это было до их первого совместного убийства.
– Нам надо поговорить, – холодно бросила ему Женя, когда они вернулись в свою маленькую квартиру, в Лисьегорске.
– Да? – постарался удивиться Дима, но он знал, что разговора было не избежать, и он давно назрел. Он замечал, как все эти несколько дней она внимательно наблюдала за ним. Она понимала, что он ведет себя как-то очень странно. Она видела, как он был не уверен, когда наклонился над мужчиной и занес нож. В этот раз он почти воспротивился… их отдыху. Она видела, они все видели. Антон с Леной, глядя на него, перешептывались и смеялись над ним.
– Давай поговорим, – буднично бросил он, будто речь шла о немытой посуде или о не выброшенном мусоре.
Он, стараясь оставаться спокойным, сел в кресло. Несколько секунду Женя смотрела на него, а потом подошла и присела к нему на колени.
– Мне кажется, что тебя что-то волнует? – она погладила его по щеке, но не было в ее тоне или прикосновениях нежности. От нее веяло холодом: от слов, от взгляда, от тела. Впрочем, как и всегда. Женя была очень бесстрастным, жестким человеком, скрывала чувства или намерения, хотя иногда и могла взорваться.
Дима сначала не мог понять, как они могли быть