– Вот с этого перевала вид – дух захватывает, – поделился Пахомов.
– Да… Широка же страна родная, – согласился Барыкин. – Ну а где эта «нехорошая квартира» -то начинается?
– Да четких границ тут никто не обозначал, конечно… Вот примерно метров триста вниз с того перевала, – сказал Котов.
– Подъезжаем, – заволновался Пахомов. – Местные ребята из рабочих примерно указали границу. «Тут», – говорили, – «Наш Макар еще телят не пас. И собака сюда свой нос не совала»…
– Хм-м… Однако поехали, местные то? – сказал управляющий.
– Так суточные какие выплатили? Да и… Поехать-то поехали, а надолго ли… Никого сейчас на объекте… – почти шепотом, тревожно сказал Пахомов.
И Котову впервые в этой поездке стало не по себе. Куда они едут? Зачем? Насколько, в самом деле, велик риск?
На улице было тепло, а машине даже жарко. Но Барыкин закрыл окно.
– Дует, – сказал он.
– Ага, – понял Пахомов. – Даже сквозит… Где-то на этом участке кран пропал…
– Мы проехали то место, где кран пропал. Мы там были с крановым, – спокойно сказал Котов. – Думаю, дальше будет еще страшнее…
Барыкин вцепился в ручку двери.
– У вас крестики нательные с собой? – поинтересовался водитель.
– У меня с собой партбилет!! – сказал Барыкин.
Пахомов вздохнул.
– Далеко еще до объекта? – спросил Барыкин.
– Ха, как раз верст семь! – улыбнулся водитель. – Семь верст до небес, и все лесом, лесом… Да не бойтесь вы так! Я был там! Ну и чего, ничего, жуть полная. но выжить можно… Не стреляют, вулкан не извергается, диких львов-тигров нет…
– Вода есть с собой? – сухо сглотнул Барыкин.
– Есть, но теплая… Тут реки с сопок, как родниковые, – весело сказал водитель. – Хариусы водятся! А они только в чистой воде живут! Вот сейчас будет речушка, хотите, остановимся, попьем! Только я не знаю, можно тут воду пить или нет? Никто не пробовал. Может, она тут живая или мертвая. Или какая-нибудь не такая, кто знает… Козленочками станем, и будем бегать травку щипать.… Мемекать…
– Погнал, погнал!! – встревожено крикнул управляющий. – Мы сюда не на водопой приехали! Давай свою теплую воду! Сказки тут нам сказывать будешь… За дорогой смотри…
Дорога из просеки вышла на большую поляну и расходилась веером. Вдаль по траве уходили черные следы от тягачей и трейлеров, притащивших сюда вагончики, экскаваторы и первые железобетонные конструкции. В конце «веера», лежащего на желтой траве, как отпечаток от гигантской растопыренной пятерни, расположился строительный участок. Дюжина вагончиков, стоящих буквой «г», экскаваторы, компрессоры, сварочные агрегаты, бетонный узел. Обычный вид стройки, с одним жутким нюансом. Безлюдно. Белый день, разгар рабочего дня – и никого…
Остановились. Из машины выходили осторожно. Барыкин глушил настороженность злостью.
– Ну что за безобразие!! То просим выходные поработать, праздники переносим в счет отпуска, чтобы план перевыполнить… А то уже какой день… простой… Прогула всем!! Я им дам суточные!! Тут курорт!! Тут санато…
Барыкин вдруг запнулся на полуслове.
– А кто работает на экскаваторе? – дрожащим голосом спросил он.
– Никто на экскаваторе сейчас работать не может, – сказал натянутый, как струна, Пахомов. – И не только потому, что тут вообще нет ни души. А еще и потому, что сюда еще не подвели линию электропередачи. А потому все работает от дизельгенераторов. А дизельгенератор не работает. Я не слышу звуков… Работающего… Дизеля… Да и движется. по моему, не экскаватор, а кран.
Барыкин смотрел стеклянными глазами вдаль. Пахомов что-то говорил, но, видимо. только для того, чтобы не молчать:
– Это ДЭК-25. Дизельэлектрический кран. Если некуда подключить кабель, заводится дизель, он вырабатывает… Вырабатывает….
– Может, это… Свернем экскурсию-то? – предложил водитель. – Мне не себе. Мне жутко… Как будто что-то гонит отсюда…
– Что? Что гонит? – спросил будто сам себя Барыкин. – Я видел, как поворачивался ковш у экскаватора… И стрела крана.
– Они бесшумно не могут работать… Но, может, ветер повернул стрелу… Хотя этого не может быть чисто механически. Не буран же, не ураган. Тихий ветерок, – размышлял Пахомов. – Ну что?
– Неуютно тут. Но… Но это потому что нас мало!! А коллектив?!! Коллектив – это сила!! – бодрился Барыкин.
– Коллективу тут еще хуже, – тихо сказал Пахомов. – Начинается какой-то массовый психоз. Еще хуже. Паника начинается непонятная… Страшно… Это по настоящему страшно…
Водитель вдруг, ни слова не говоря, попятился назад, потом перешел на бег и прыгнул в машину.
– Ты куда?!! – орал Барыкин.
Но водитель будто не слышал или специально решил бросить начальство здесь. «Уаз» круто развернулся и, быстро набрав скорость, поехал назад к городу.
– Что здесь?… – тихо прошептал Котов.
– Это у вас надо спросить, – также тихо ответил Пахомов.
Барыкин крутил головой, цепляясь взглядом то за вид реальных строительных машин, – последнее, что напоминало о реальности, – то глядя вслед «Уазу».
– Он с ума сошел, – сказал Барыкин. – Что делать, а?!! У нас и рации нет!! Ночь скоро…
– Ночь мы тут не выдержим, – тихо сказал Пахомов. – Ночью тут самое страшное и происходит… Рабочие и сбежали отсюда после первой ночи, на рассвете…
– Да и здесь и днем… – прошептал Барыкин. – Смотри, ты что видишь?
– Чего рассказывать про эти галлюцинации… – сказал Пахомов.
Внезапно налетел сильный ветер. Хлопнула дверь брошенного в спешке вагончика, заскрипели конструкции механизмов, завыло, застонало что-то в недрах оборудования. И стало еще страшнее.
– Уходим отсюда, Михаил Андреевич, – тихо сказал Пахомов. – Уходим, пока при памяти. Пока светло… Вот и бульдозер уже на нас едет.
Среди дикой природы Барыкин смотрелся нелепо. Галстук, костюм и брюшко – вид совсем не спортивный. Пахомов шел чуть сзади, едва поспевая за начальником, иногда переходя на бег, и, часто дыша, бубнил.
– А я, товарищ Барыкин, видел вовсе и не бульдозер, который ехал на нас… Я видел как бы это… Будто это… На бетонном узле кто-то шустро так работал… Какие-то твари лохматые, мелкие… Но не черти будто, а скорее, какие-то животные… Что-то кидали в смеситель…
– Очень может быть… – размышлял Котов. – Наслоение в пространстве изображений из разных временных отрезков… Вполне возможно увидеть даже динозавров или мамонтов, если так… тут… Если тут так… В самом деле страшное место. Страх висит в воздухе.
Конец ознакомительного фрагмента.