Читать интересную книгу Чтоб не распалось время - Пенелопа Лайвли

Спустя полчаса она устроилась на изогнутой ветке, в «кресле». Дерево уже казалось старым другом. Кора была шершавая и теплая, она чувствовала ее спиной через трикотажную футболку, а вокруг свистели и шептались разговорчивые листья. Вскоре к ней присоединилась пара голубей, они уселись поодаль и начали жаловаться друг другу.

Вышло солнце, после дождя наступил яркий сверкающий вечер. Из гостиницы в соседний сад с криком вывалились дети и стали играть в бадминтон через сетку неподалеку от ее дерева. Мария сделалась еще меньше и тише, чем раньше, и внимательно за ними следила. Там было три девочки, чуть младше ее, еще какая-то малышня и мальчик постарше — лет одиннадцати, решила она. Вдруг ее осенило — так ведь это та самая семья с заправочной станции по дороге на Лайм, по крайней мере, возрасты совпадают и в таком же составе; наверное, дети из двух семей. Она заметила, что мальчику стало скучно. Он добродушно поиграл с малышами, потом заспорил с девочками и, наконец, побрел прочь, угрюмо пиная камни вокруг клумбы носком ботинка. Вдруг что-то на дереве привлекло его внимание, и, к немалому смятению Марии, он подошел и, встав точно под ним, поднял голову и стал смотреть сквозь листья. Мария застыла, прижавшись к стволу. Голуби ворковали, монотонно повторяя свои рулады.

Боясь шевельнуться, она, наверное, сжалась так сильно, что нога неожиданно соскользнула с ветки, и Мария шаркнула по коре сандалией; голуби с шумом взлетели, тревожно крича, и спикировал на соседнее дерево, а мальчик, повернув голову в сторону Марии, уставился прямо на нее. Они глядели друг на друга сквозь листья.

— Я сразу понял, что ты здесь сидишь, — сказал он. — Просто притворился, что не замечаю тебя, — хотелось рассмотреть египетских горлиц. Зачем ты их спугнула?

— Я не нарочно, — ответила Мария.

Теперь он с интересом разглядывал дерево.

— Четкое дерево, — одобрил он. — А все остальные — так себе. Ты всегда живешь в этом доме?

— Нет, — ответила Мария.

Ей ужасно захотелось поделиться с ним этим деревом, пригласить его посидеть на нем, но только она решилась заговорить, как сразу смутилась — вот, всегда так: не может она высказать, что хочет, — вечно лепит невпопад, или ее предложение не принимают, а то и просто не слушают.

— Нет, — повторила она.

— А мы только вчера приехали. Кормежка у них тут дрянная, и дают мало. Зато есть цветной телек, так что все о'кей, — заключил мальчик.

Он повернулся и сунул руки в карманы джинсов, собираясь уходить.

— Откуда ты знаешь, что это были египетские горлицы? — в отчаянии выпалила Мария.

— То есть?

— Ну, в смысле не голуби. Я думала, это обыкновенные голуби.

— Ну, конечно, это египетские горлицы, а кто же еще. У лесных голубей полоса на крыле, и воркуют они совсем по-другому.

Он уже побрел прочь.

— До свидания! — крикнула Мария.

Неожиданно ее голос прозвучал так громко, что она покраснела. К счастью, ее скрывали листья.

— Пока, — ответил мальчик и небрежно добавил: — Еще увидимся.

Вдруг он с гиканьем бросился по траве к своим, и Мария услышала, как они кричат:

— Мартин… Давай же, Мартин!

Немного погодя она соскользнула с дерева и вернулась в дом. Там стояла тишина. В кухне тихонько гудел холодильник. Тикали часы. И больше ни звука, лишь изредка из гостиной доносился шорох, когда отец переворачивал страницу газеты. Родители быстро обжились в гостиной. Теперь они сидели у пустого камина на одинаковых стульях с выпуклыми спинками и сиденьями и читали. Мария легла на ковер, по которому шел темный рисунок, и тоже взялась за книгу. Кот декоративно устроился на ручке дивана и смотрел на них.

— Весело же вы проводите отпуск, — заметил он, запуская когти в обивку. — Чем полезным сегодня занималась? Что узнала? Куда ходила? С кем интересным встречалась?

— Я разговаривала с хорошим мальчиком, — ответила Мария и добавила: — Кажется, он мой ровесник.

— Так-так, осваиваемся потихоньку? — отозвался кот. — Надеюсь, он пригласил тебя поиграть с ними?

Мария не ответила.

— Молчишь? — съехидничал кот.

— Мария, — одернула ее миссис Фостер, поднимая глаза, — перестань бормотать. И сгони с дивана этого кота. Он портит обивку своими когтями.

И немного погодя добавила:

— Зачем же ты его из комнаты-то выгнала, беднягу?

— Он сам ушел, — ответила Мария. — Ну, ладно, пойду спать.

Она залезла в ванну, ножки которой были сделаны в форме звериных лап с когтями. Ну и глубина, как ляжешь в нее — ничего не видно, пока снова не сядешь, а уж такой маленькой, как Мария, нужно все время быть на чеку, а то ведь и утонуть недолго. Но ей все равно понравилось. И туалет оказался приятным: коричневое деревянное сиденье, а вокруг фарфорового бачка — розовый венок; такого она, кажется, еще не встречала. Она поняла: в этом доме нет ничего нового. Все обтрепалось от времени и пользования. Дома и у друзей в Лондоне всегда найдешь вещи, купленные месяц назад, год назад. А здесь дерево потрескалось, краска облупилась, обивка истерлась и выцвела. С давних времен здесь жили: X. Д. П., например, нацарапавший на столе свои инициалы. И тот ровесник, наверное, девочка, которая нарисовала окаменелости в книге из библиотеки.

Возвращаясь к себе в комнату, она подумала: а ведь я теперь не одна — у меня появился друг, он уже давно здесь не живет, но он мне помог, подсказал название окаменелости, которую я не знала. «Stomechinus bigranularis», — аккуратно написала она на ярлычке и, поместив его в свою коллекцию, легла в постель и погасила свет.

3. ЧАСЫ И ВЫШИВКА

На кухне к стене кто-то приколол карту города, окаймленного морем, наверное, ее забыл предыдущий жилец, чей отпуск уже закончился, а с ним и отрезок жизни, оставшийся здесь навсегда. Вскоре Мария с ней освоилась. Ей нравились карты. Приятно знать, где ты находишься. И главное, в глубине души она всегда тайно гордилась — вот, мол, сама разобралась. Когда-то давным-давно (хотя не так уж и много времени прошло с тех пор) карты казались ей такими же таинственными, как колонки печатного текста в отцовских газетах, или еще хуже — сложные задачки в школе, над которыми она сидела в ужасе и оцепенении. Ох уж эти карты, опутанные сеткой разноцветных линий — дорог? железных дорог? рек? — кто их разберет, и квадратами — зелеными, голубыми, серыми — эти обозначали что-то другое, и бесконечными названиями. К тому же существовали и сами места — яркие, волнующие, с домами, автобусами, качающимися деревьями, спешащими людьми, и она не могла взять в толк, как же все это совместить. То есть встать перед картой и сказать себе — ага, я здесь, и мне надо сюда, значит, идти нужно (или ехать на машине или на автобусе) туда-то или туда-то. И вот однажды она сама решила эту задачу, оказавшись одна перед уличной картой в торговом центре недалеко от дома; красная стрелка так уверенно показывала: ВЫ ЗДЕСЬ. И вдруг Мария поняла, где она, и знакомые улицы и магазины превратились в линии и надписи и ловко улеглись на карте.

— Не шибко сообразительная, верно? — уколол кот. — Другой бы давно уж смышеловил.

— А я и не хвасталась, — отрезала Мария.

— Взять хотя бы Салли из твоего класса, — продолжал кот, входя во вкус. — Вот это, я понимаю, умница. Все время тянет руку: «Пожалуйста, мисс, я знаю. Пожалуйста, мисс, можно я отвечу?» И пишет славно — вся тетрадка в красных галочках.

Но тут Мария почувствовала, что ей больше не хочется говорить о Салли из класса. Такой хороший день стоял: солнце превратило море в белую сверкающую полосу, поля за домом пестрели лютиками и маргаритками, и, кроме того, ей хотелось спокойно поизучать карту. Не чувствуя к себе должного внимания, кот прошествовал на крыльцо, и Мария вернулась к карте. Пляж, по которому они бродили, находился в Чармуте, это она знала, и за ним — между Чармутом и Лайм-Риджисом — шли скалы: сначала Черный Монах и дальше Церковный Утес. И еще она знала: пришел тот день, когда она начнет все это исследовать — одна, очень медленно, не торопясь, вникая во все подробности и заговаривая со всем приятным, что встретится на пути.

Они отправились на машине в Чармут и, как в первый раз, гуляли по берегу. Чтобы отдохнуть от людей, сказала миссис Фостер, а Мария подумала: чтобы подойти к Черному Монаху; и почему, интересно, он называется Черный, когда он серый, зеленый и золотой. Так она размышляла, гуляя по берегу, а ее мать с пристрастием человека, покупающего дом, выбирала и отвергала места, где можно расположиться на отдых. Наконец хорошее место было выбрано — не ветреное и не затененное, не близко от моря, но и не так далеко, без водорослей и шумных соседей. Миссис Фостер принялась устраиваться поудобнее и определять границы их территории, а Мария, глядя на нее, подумала: вот если бы кто-то, кто не знает про отпуска на море, например пришелец из космоса или доисторический человек, узнал бы, что в определенное время года все собираются на побережье Англии, Шотландии и Уэльса и просто сидят там и смотрят на море, — вот бы он удивился. Он бы, наверное, подумал: странно, зачем они это делают?