Ксюша икнула. Она слышала о жестокости средневековых наказаний, но столкнуться самой с этим не рассчитывала.
Некоторое время они еще обсуждали все возможности, но Ксюша заметила, что Жан все больше расспрашивает ее о стоимости стеклянных бутылочек и кофе. Оказалось, фарфадет попросту ищет возможности купить какие-нибудь алхимические принадлежности или редкие ингредиенты в ее мире. Наконец, ей удалось убедить алхимика в том, что сама перемещаться между мирами она не может и его не переместит. С сожалением фарфадет отложил свою идею. Зато предложил сходить к старому знакомому — Ренару, чтобы тот попробовал помочь избавится от камня.
Но искать его Ксюша должна была сама — Жан не собирался оставлять лавочку ни на мгновение.
— Особенно под присмотром той, кто в первое же посещение утащила мои товары, — пробурчал он, отобрав свою брошь.
Расспросила Ксюша и о Венсане. Капетинг — королевская фамилия, но оказалось, что Ксюша немного промахнулась со временем: род официально был прерван — Филипп IV не имел наследников мужчин, и на престол взошли Валуа. Венсан оказался правнуком Филиппа Красивого. Как и его предки, не претендуя на власть, он оставался владельцем собственного замка на севере Парижа, за крепостными стенами. Он отдавал почти все время магии и алхимии и прославился как самый молодой магистр и жестокосердный гений. Несмотря на возраст — почти тридцать лет! Венсан все еще не был женат и, похоже, не собирался.
Услышав это, Ксюша против воли заулыбалась, и фарфадет одернул ее:
— Ты ведь не надеешься покроить его сердце?
Пришлось признать, что это совсем глупая затея: они разные люди — средневековый алхимик (а попросту средневековый мужлан) и современная девушка, которой сейчас не нужны отношения (карьера — наше все) — не очень подходят друг другу. К тому же он подозревает Ксюшу в попытках использовать темные чары — это тоже не добавляет романтизма в отношения. Ко всему, Ксюша не хотела оставаться в средневековье — одно дело туристическая поездка на пару дней, пока она не найдет способ вернуться и совсем другое — жить здесь. Так что мысли о том, что Венсан красив, будто сказочный принц (к тому же и правда принц) пришлось оставить.
Фарфадет, которому пришлось смириться с тем, что он не получит в свои лапки загадочный бодрящий кофе, без которого не может прожить ни один человек в будущем, с пониманием кивал.
— За тебя говорит камень желаний, — участливо похлопал он Ксюшу по плечу, но девушка не верила в это. Чувства были похожи на настоящие, хотя и слишком быстро возникшие.
Из-за этого Ксюша не особенно хотела появляться в замке, да и вообще видеть Венсана — зачем мучать себя, если между ними все равно ничего не будет? Фарфадет же настаивал, что Венсан — единственный, кто способен найти путь в ее мир. “Если на это не способен магистр магии Парижа, то не способен никто”. В это Ксюша тоже не поверила — не может быть такого, чтобы только один человек во всей стране, или, королевстве, был способен сделать что-то. Гадостник же знал, как перебросить ее. Может один — могут все. Да и непонятно было, как убеждать Венсана искать путь в другой мир, не упоминая гадостников: узнав, что Венсан — хороший друг местного главы инквизиции, Ксюша зареклась упоминать при нем хоть что-то, что может ее скомпрометировать. Лучше просто держаться подальше.
***
Ксюша с опаской вышла из алхимической лаборатории, а Жан в это время уже открывал окна-витрины. Было раннее утро, пели птицы, но узкие улочки средневекового Парижа уже давно наполнились жителями. Ксюша посмотрела в просвет между домами — ярко голубое небо обещало приятный летний день. Улицу залил свет теплого солнца, а вдалеке виднелись соборы, мрачная башня Большого Шатле, остров Сите. Ксюша вдруг улыбнулась — ведь ей сказочно повезло: кому удается вот так оказаться в средневековой, полной магии и чудес Франции? Она погуляет здесь, попробует местную кухню, а к вечеру обязательно найдет способ попасть в свой мир. Она пообещала себе, что даже не придется посещать замок Венсана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С такими мыслями Ксюша отправилась вперед.
Париж
Быстро она поняла, что гадостник перенес ее в богатый дом на правом берегу — одной стороной он выходил на главную улицу города — Сен-Мартен. Вымощенная камнем, чистая для средневековья, она была абсолютно прямая и хорошо просматривалась. Ксюша втайне порадовалась — ей не придется сталкиваться со всеми кошмарами, что живописуют историки — невыносимая вонь, болезни, помои, которые выливают тебе на голову, пройди ты под чужими окнами. Здесь все выглядели опрятными и даже чистенькими, “хотя дезедорант бы все же не помешал”. Богатые дамы прогуливались, щеголяя самыми разными странными шляпками и с удивлением разглядывали простоволосую Ксюшу.
Девушка гордо шествовала по самому центру улицы, старательно делая вид, что отсутствие шляпки — это так задумано. Дамы шептались, но больше с интересом: бархатное платье выдавало в Ксюше богатую особу, а необычный крой мог быть новым модным веянием. Никто не хотел признаваться, что такого еще не видел. Некоторые даже теребили шляпки раздумывая, не снять ли их, но не решались на такой отчаянный шаг. Ксюша чувствовала себя модным первопроходцем — в Париже одета современнее всех. Пусть даже пол тысячелетия назад.
Кафешки еще не изобрели, но повсюду витал запах свежего хлеба, жарящегося мяса, рыбы — ароматы смешивались, заставляя Ксюшин живот урчать от голода, а саму девушку смущенно заглядывать в окна чужих домов и облизываться, глядя на чужие завтраки. Она уже выпила стакан вина с медом — у Жана, но это не самое питательное блюдо. И ей снова хотелось поесть, особенно того, что так вкусно пахло вокруг. Заглядывала девушка и в витрины лавочек — дорогие ткани и самые разные платья, оружейные и парфюмерные магазины, где каждый меч и каждый флакончик выглядел так, будто стоил целое состояние. Украшенные драгоценными камнями, отполированные, начищенные и сверкающие предметы заставляли задержать взгляд, а затем и замереть в немом удивлении, созерцая блеск роскоши. В воображении девушки средневековье было грязным и мрачным, а здесь, все выглядело дорогим и роскошным. Ксюша видела, как торговцы раскланивались перед богатыми посетителями, а те морщили носы и присматривались к товарам. Интереснее всего выглядел магазин специй — люди, чье пальцы были унизаны дорогими перстнями, сетовали на дороговизну соли и сахара. Ксюша мысленно похихикала над ними, пригляделась к ценам, побледнела и заспешила дальше.
Размышляя о том, нормально ли с самого утра пить вино и где бы найти кафешку, бургерную или хотя бы хот-дог, Ксюша нашла то, что искала с самого начала: площадь Грев. Фарфадет пояснил, что начинать поиск Ренара надо отсюда.
Площадь предстала перед Ксюшей полной торговцев, которые привезли свои товары из других городов, и людей, что пришли прикупить их. Сирийцы предлагали необычные для парижан товары — масла, французы же продавали им уксус и травы, а местные рыбаки продавали свежий улов всем, кто заинтересуется. Ксюша прошла мимо, облизываясь на свежие устрицы, но денег с собой у нее не было, и заманчивые раковинки остались дожидаться своего покупателя. Площадь заканчивалась портом, где разгружались корабли. Зрелище было просто захватывающим — множество купцов со всего мира командовали разгрузкой и кричали на старинных языках. Уголь, лес, зерно, соль, специи, вино — здесь было все, что можно представить.
На площади Грев продавались рукописные книги и сырое мясо, варились дешевые похлёбки для небогатых жителей и промышляли воровством совсем бедные. Все толкались, шумели, что-то обсуждали или торговались. Ксюша разглядывала людей — как найти нужного? Жан смеялся, утверждая, что Ренара-то она легко отличит от остальных. Ксюша не понимала почему, пока не увидела на Большом мосту менялу. Он выглядел почти-почти нормально — сидел за столиком и хитро ухмылялся, предлагая на обмен су и ливры — парижские и турецкие. Только это был не человек. За столом сидел самый настоящий лис — с рыжим хвостом, мордочкой, хитрым взглядом и острыми лисьими ушками. “Ренар”, - Ксюша чуть не хлопнул себя по лбу с досады. Ренар переводилось “лис”, но слово так прочно вошло во французский язык, что “улица Ренар” или имя “Ренар” — не вызывало ассоциаций.