— Запуск! — крикнул я, как полагалось, и надавил большим пальцем красную кнопку на пульте.
Ничего не произошло.
— Я тоже пробовал, — заявил Ян.
— Запустим аварийно.
Я слез с кресла и повернулся к задней части кабины, где располагалась электрокамера, закрытая толстой дверью с изображённым на ней черепом.
— Эй, так нельзя! — крикнул Ян.
— Правилами запрещено? — я хмыкнул.
Риггу шатнуло в очередной раз. Кажется, это что-то крупнокалиберное.
— Вы же мокрый, — Ян показал на длинные чёрные резиновые перчатки, висящие на стене. — Наденьте хотя бы их.
Времени не было, так что я накинул перчатку только на правую руку. Электрокамера немного повреждена, но всё равно она в лучшем состоянии, чем на тех машинах, где сражался я. Чистая проводка вместо бесконечных скруток, работающие предохранители и реле. Всего-то нужна одна искра, чтобы это великолепие работало. Искра и немного вандализма.
Я вырвал главный предохранитель и бросил на пол.
— Нужен нож. У тебя есть, Ян?
— Нет, но был у Адама.
— Принеси. Поживее!
— Прости, Адам, — Ян склонился над телом соратника и покопался в карманах его брюк. — Так не должно было случиться.
— Побыстрее!
Ян достал складной нож и раскрыл перед тем, как подать мне. Я отобрал инструмент и всунул лезвие между двух пластин замыкателя. Внутри раздался ровный чёткий стук, отбивающий время. Я вернулся за пульт.
— Как заведётся, сразу переходим на другое место. Ноги у ригги без синхронизации, так что пойдём ручками.
— Ручками?
— В ручном режиме!
Реле времени отбило десять чётких ударов и на пульте управления замигали уцелевшие лампочки. И больше ничего. Пока ещё ничего.
— Я управляю правой ногой, — я показал на рычаг. — Ты левой, мне неудобно одному. Дёргаешь, когда я скажу.
— Есть! — Ян оглянулся на тело и сжал рычаг так, что побелели пальцы. — Вы у меня, суки, ответите за Адама.
Ригга дёрнулась сильнее, кажется, это опять стреляют из осадного миномёта. И не боятся стрелять из такой пушки, стоя над пропастью. Красная лампа тревоги заморгала сильнее и лопнула, что-то стрельнуло в электрокамере, отчего начало вонять горелой резиной. Кресло, хоть и приваренное к полу, ходило ходуном.
Вся кабина тряслась, но наконец случилось то, чего я ждал — загорелась одинокая зелёная лампочка на пульте.
— Запуск! — выкрикнул я и нажал кнопку.
На мгновение свет в кабине погас, но тут же загорелся вновь. Пульт засверкал всеми цветами радуги, показывая повреждения машины, но я не присматривался. Кабина задрожала нестерпимо сильно, но через несколько секунд начала лишь едва заметно вибрировать.
Снизу доносился приглушённый звук работающих двигателей, а в нос бил запах испорченного яйца, верный признак того, что игниум в топливных баках выгорает не полностью, как и бывает при аварийном запуске. Но сейчас не до экономии топлива.
— Получилось! — выкрикнул я, стараясь перекричать шум. — Ян, срочно, ракету на левой руке! На двадцать три градуса! — я приложился к дальномеру и сверил дистанцию. — Да, на двадцать три!
Ян посмотрел в оптику и аккуратно покрутил рычажок, отсчитав тринадцать делений. Здоровенная рука-орудие послушно приподнялась на указанную высоту.
— Не мало? Будет недолёт! Или мы в нижнего целим? Тогда будет перелёт!
— Не заморачивайся! Пошли! — я дёрнул рычаг ручного управления правой ноги. — Левой! На счёт два! Раз-два, раз-два, раз-два!
Боевая машина сделала несколько шагов в нужную сторону. Я выкрутил рычаг поворота.
— Поворачиваем! Раз-два, раз-два!
Ригга повернулась и прошла чуть дальше. Туда, куда я хотел.
— Он стреляет! — выкрикнул Ян. — Верхний шагоход готовит пушку!
— Шагоход? — я засмеялся. — Так вы их зовёте?
Я и сам видел в перископ, как у ригги на горной дороге светился длинный тонкий ствол игниумового копья. До выстрела совсем немного. А нижняя ригга приблизилась, теперь туман не мешал разглядеть номер 72 на её корпусе.
Слишком это рискованно. Но выбора у меня не было. Обе машины были на одной линии.
— Ян, ракета, по моей команде! Огонь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Второй пилот откинул стеклянный колпачок на пульте и нажал кнопку. Сквозь дыру, оставленную копьём, послышалось шипение, а следом втянулся едкий дым. А вот теперь остаётся несколько томительных секунд ожидания. Я или покойник, или победитель. Как в каждом бою.
Послышался далёкий взрыв. Я посмотрел в перископ. Верхняя ригга стояла там же, где раньше, а ракета ударилась заметно ниже.
— Мимо! — закричал отчаявшийся Ян. — Я же говорил, мимо!
— Смотри! — крикнул я.
Теперь, когда дым разнесло ветром, видно, как верхняя ригга с горы пыталась покинуть свою позицию. Горная дорога была достаточно крепкой, чтобы держать на себе боевую машину, но недостаточно, чтобы выдержать попадание мощной ракеты.
Пилот вражеской ригги больше не пытался стрелять, он пытался убраться оттуда подальше. Но вперёд идти некуда, а так быстро повернуть назад он не сможет. Взрыв разбросал землю и теперь врытые прямо в гору каменные опоры видны ещё лучше. Пара из них уже осыпалась.
Вниз летели булыжники, один, самый здоровый, ударился в кабину стоящего внизу катафракта. Дорога разваливалась прямо на глазах.
Пилот верхней ригги точно был мастером своего дела и машину чувствовал, я бы не смог так долго балансировать над пропастью. Но всего одна ошибка, всего один неаккуратный шаг, и тяжеленая машина наклонилась вбок.
— Он падает! — завопил Ян восторженным голосом. — Эта сука катится вниз!
Многотонная ригга и правда летела вниз с таких грохотом, что его слышно даже у нас в кабине. Пилот нижней машины пытался убраться подальше, но не успел. Огромный груз снёс риггу и теперь видно только облако пыли.
— Да! — закричал Ян и вскочил на ноги. — Обе за раз! Да!
Он обернулся и посмотрел на тело первого пилота. Глаза заблестели от слёз.
— Мы их победили, Адам, — шепнул парень. — Мы их победили.
— Было близко.
Я вытер мокрый лоб. Сработало, как и в тот раз, когда Анри и команда были живы. Правда, тогда мы спустили с горы целых три ригги и два танка, но так тоже неплохо. Азарт боя проходил, теперь нахлынула усталость.
Я чувствовал, как першит в горле, и как нос забит соплями. Одежда мокрая и от этого меня трясёт. Руки болели, а ещё я где-то умудрился порезать пальцы. Больше всего хотелось забраться в тёплую комнатку, накрыться одеялом и лежать так лет десять, не меньше.
Но сначала к Драгану, чтобы расплатился. Если опять кинет, ему крышка, особенно после того, что я пережил сегодня.
Ян поднялся и протянул руку.
— Спасибо. Если бы не вы…
— Повезло, — я пожал руку в ответ. — Могло быть и хуже.
Я полез в нижний отсек через машинное отделение, спускаться снаружи сил уже не оставалось. Через узкий лаз я спрыгнул в ногу, где располагался пустой десантный отсек, и уже внизу открыл люк.
Взрывающиеся артиллерийские снаряды были не очень опасны для ригги, но для тех, кто остался снаружи, они были смертельными, само собой. Закусочная теперь уничтожена окончательно, выживший официант и несколько посетителей ходили по руинам, потерянные, будто призраки. Зато стол, где стоял музыкальный автомат, всё ещё целый. Хорошо, что та тоскливая мелодия больше не играла.
Многие постройки в порту были разрушены. Причалы разнесены вдребезги, ржавая баржа, на которой я приплыл сюда, затонула наполовину. Где-то выла собака. Тел вокруг не так много, многие успели сбежать, среди погибших в основном не успевшие погрузиться в риггу десантники.
Многие так обезображены, что их не узнать, но у одного здоровенного тела в кожаном плаще можно различить оплавленные медальки на груди. Тот офицер, что набирал наёмников.
Рядом с ним лежало другое тело лицом вниз, в знакомом дорогом пальто. Голова разбита. Рука сжимала золотой амулет в виде круга, объятого пламенем. Будто Драган надеялся, что приглашение занять место неизвестного ему знатного отца спасёт от снаряда. Но как бы тёзка ни мечтал о лучшей судьбе, это так и осталось мечтами.