в приподнятом настроении.
Но какая же бочка меда без ложки дегтя? На моём тернистом жизненном пути таких, увы, не встречается. Дома меня ждала мать, крайне недовольная тем, что я не позвонила и не предупредила, что не приду ужинать. Моих возражений, что всё это было сказано ещё утром, она принципиально не желала слышать.
Отлично понимая, что поток её нравоучений может не иссякнуть до самой полуночи, я прихватила сумку с тетрадью из буккроссинга и закрылась в своей комнате. Мне не терпелось почитать остальные тексты. Интересно, они все написаны в том же духе, что и «Пульт от телевизора», и если да, то о чём они? Было очень любопытно, кто ж такой вёл эту тетрадь и зачем. Вряд ли кто-то выписывал понравившиеся чужие мысли и эссе, как было модно во времена юности моей бабушки – сейчас уже никто так не делает, а тетрадь явно современная. Конечно же, кто-то сочинил всё это сам. Но почему писал от руки, а не на компьютере? Все эти вопросы интриговали, заставляя чувствовать себя причастной к волнующей тайне.
Я разложила диван, устроилась поудобнее, подтянув подушку под спину, и, прежде чем распахнуть обложку, загадала: пусть первая фраза, которую я прочту, определит мою дальнейшую судьбу. После чего раскрыла тетрадь наугад и прочла название очередного рассказа: «Начинать никогда не поздно».
* * *
– И что ж там было, в этом рассказе? – осведомилась Ирка, поднося ко рту чашку и аккуратно схлёбывая пышную розовую пену. В этой кофейне, одной из моих любимых, где мы с подругой встретились после работы, подавали цветной кофе и радужные пироженки, что казалось просто бальзамом на раны после бесконечного утомительного дня, проведённого на ненавистной работе.
– Тебе, наверное, это покажется странным… Может быть, даже глупым…
Я помолчала и всё-таки протянула руку к своей чашке. На белой пене ловкие руки бариста изобразили диковинный разноцветный цветок, такой красивый, что просто жаль было его трогать. И в сладкой нотке аромата, примешивавшегося к запаху кофе, тоже чувствовалось что-то особенное и даже немного фантастическое.
– Ну, совсем заинтриговала! – фыркнула Ирка. – Хватит уже интересничать, давай рассказывай.
– Понимаешь… Там, в тетради, вообще много текстов, и все они по-своему любопытны. Но этот, который «Никогда не поздно начинать»… Он особенный. В общем, если вкратце, то это простая история о женщине, которая в сорок три года взяла и – раз! – кардинально изменила свою жизнь.
– Любовника, что ли, нашла? – недоверчиво хмыкнула подруга и отломила ложкой сразу треть разноцветного пирожного. – Тоже мне особенная история! Да таких миллион, что в книжках, что в кино. Разве что в реальности они редко…
– Да не любовника! – сердито перебила я. – В личной жизни у неё как раз всё нормально было. Муж хороший, дочка взрослая, замужем уже. Этой женщине, её Лилией звали, только с работой не повезло. Она мечтала работать на телевидении, но после школы поступила в юридический. Родители настояли, ну, знаешь, как это бывает…
– Мне ли не знать, – промычала Ирка с набитым ртом. – Я тоже всю старшую школу хотела стать моделью. Но сейчас, конечно, не жалею. Хотя…
– И так как юрист из Лилии не получился, – продолжала я, – то она устроилась в судебный архив. Скучно, и зарплата копеечная, зато к дому близко. Так она и жила до тех пор, пока её дочка не вышла замуж и не собралась родить ребёнка. И не сказала ей: «Мам, ты всё равно свою работу не любишь, так увольняйся! Будешь сидеть с внуками».
– Вот бы моя мама обрадовалась, если б такое услышала! – криво усмехнулась Ирка. – А то мне мои родичи последнее время тоже стали слишком уж часто на внуков намекать. От твоей матери заразились, что ли? Но я им так и сказала: «И не надейтесь!» Только мне ещё спиногрызов не хватало… Ладно, рассказывай дальше.
Я снова вернулась к истории из зелёной тетради:
– Лилия как раз совсем не обрадовалась, а даже наоборот. Ей ведь всего сорок три года было! Вот она и подумала: неужели это уже всё, жизнь кончена? Неужели только и осталось, что засесть дома, нянчить внуков, вязать носки, смотреть телешоу и сплетничать с соседками? И больше она ни на что не годится, больше её ничего в жизни не ждёт? Как-то раз шла она по улице, думала об этом, грустила. И вдруг услышала обрывок разговора за спиной. Кто-то сказал фразу, заставившую её вздрогнуть: «Ты живёшь только раз». И после этих слов у неё точно внутри что-то перевернулось. Вот она и приняла окончательное решение… Ира, ты что, не слушаешь меня?
Подруга и впрямь, похоже, отвлеклась и глядела в сторону.
– Ну да, извини, – откликнулась она без тени, впрочем, неловкости в голосе – смущаться вообще было не в её характере. – Засмотрелась вон на того мужика за дальним столиком.
– Что, твой типаж? – подколола я подругу, обидевшись на то, что та отвлеклась от моего рассказа. – А как же твой профессор?
– Слился профессор, – нарочито беспечно отозвалась Ирка. – После той, первой, свиданки больше ни слуху ни духу. Ну да и хрен с ним. Давай лучше про эту твою тётку из зелёной тетради. Что там с ней дальше было?
– А дальше она уволилась с нелюбимой работы. – Я снова вернулась к истории, произведшей на меня такое сильное впечатление. – Но не для того, чтобы сидеть с внуками, а чтобы получить второе образование. Помнишь, я говорила, что Лилия всю жизнь мечтала о телевидении? Вот она и поступила в вуз, где учат таких специалистов.
– В сорок три года? – удивлённо хмыкнула Ирка. – Крутая, однако, баба. Молодец. Респект и уважуха. И что, получилось у неё?
– Получилось, – кивнула я. – Как я поняла, Лилия, пока училась в вузе, завязала нужные знакомства и с их помощью устроилась на какой-то кабельный телеканал. Сначала на небольшую должность, но через четыре года стала ассистентом режиссёра – или как это у них там называется – на одном из ведущих телеканалов, в Останкино. Вот такая история.
Должно быть, я слишком пристально смотрела на Ирку, потому что она почувствовала, что я жду её реакции, и пожала плечами.
– Не, ну а что тут сказать? Здорово придумано.
– Да в том-то и дело! – неожиданно для себя я повысила голос, так, что на нас даже оглянулась пара за соседним столиком. – Это не придумано, Ир! – добавила я уже тише. – Это реальная история, из жизни. Тот, кто писал всё это, сам был знаком с этой Лилией, понимаешь? Своими глазами за ней наблюдал, она сама ему