Читать интересную книгу Спаситель с нашего двора - Олег Касимов

а не они?

– Ну, это, по-моему, очевидно: эти вакансии – для самых лучших.

Я почему-то сразу представил, что Аркадий Владимирович говорит все то же самое, слово в слово, второй группе, а потом третьей. И еще не ясно, кто из нас дублер, а кто основной состав. И что окажется предпочтительней: покорять пространство и время, золотыми буквами вписывая свои имена в мировую историю, или остаться вторым, дублирующим, но все же живым составом.

6

Я брел по песчаной косе уже около получаса. Одиночество ничуть меня не тяготило. Наоборот. Честно говоря, я очень боялся первого контакта. Мысли, одна другой страшнее, словно теснились в очереди, и я их с трудом отгонял. То мне представлялось, что тут обитают одни вампиры или людоеды, а значит, мне не продержаться здесь и дня. Или еще хуже: что это совсем другая планета и на ней вообще нет людей. Холодок пробегал по спине. Я продолжал двигаться, внимательно изучая горизонт.

На пути попалась возвышенность, и с нее я увидел на берегу несколько рыбацких лодок. Около них виднелись люди. Вот он, час истины. Ноги слегка подкашивались, но я справился и уверенным шагом направился в сторону лодок.

Иногда ждешь какого-нибудь события с благоговейным трепетом. Готовишься к нему, представляешь, что оно станет чем-то особенным, изменит мир. А оно оказывается самым заурядным, рядовым моментом в жизни. Ничего особенного. Так бывает.

Что-то похожее было и с моим первым контактом. Никаких там: «О, пришелец из будущего, мы ждали, когда ты снизойдёшь до нас! Теперь мы знаем, что не зря прожили жизнь, нам есть, что рассказать внукам, и не страшно умирать!».

Я поздоровался. Со мной поздоровались в ответ. Спрашиваю, как добраться до Иерусалима и далеко ли идти. Мне спокойно показывают направление; говорят, что к вечеру доберусь. Спрашивают, не куплю ли у них рыбу недорого, я вежливо отказываюсь, узнаю, какой сегодня день, прощаюсь и ухожу. Словно вышел во двор и поговорил с мужиками из соседнего подъезда. Причем выяснилось, что мой греческий намного лучше, чем их.

Долина Кедрон отделяла меня от священного города. Могущественные стены Иерусалима издалека казались аккуратными белыми квадратиками, которые могли бы уместиться на ладони. За час ходу квадратики разрослись в неимоверные, необъятные глыбы, закрывавшие собой весь горизонт. Чем ближе я подбирался к стенам, тем больше становилось народу вокруг.

Безусловно, радовало, что никто не обращал на меня никакого внимания. Я гармонично вписывался в общую массу, ничем особо не выделяясь.

Появиться в Иерусалиме желательно было именно в субботу, чтобы не болтаться в столице зря. Я без проблем провел один день в пригороде и сейчас через Золотые ворота вошел в город. Я отлично знал, куда нужно идти, но если бы даже это было не так – все равно можно было только плыть в потоке людей. Все они двигались прямо к храму.

Монументальное строение с золотой крышей, блиставшей на солнце, сильно меня впечатлило. Чем ближе я подбирался к зданию, чем сильнее захватывало дух. Огромная махина вызывала трепет и даже страх. В мирском дворе, или дворе язычников, было особенно многолюдно. Сюда могли заходить и иудеи, и язычники. Я словно попал на рынок. Ряды жертвенных животных чередовались с рядами менял и продавцов всякого сопутствующего товара для жертвоприношения. Ланского и Андрея искать нужно было здесь. Я стал расхаживать взад и вперед, внимательно всматриваясь в окружающих. Задача была не из легких. Я чувствовал себя героем старого советского фильма, договорившимся о встрече «в шесть часов вечера после войны». Несколько раз мое сердце ёкало: навстречу двигались мужчины, похожие на Андрея, чуть реже – на профессора. Выручала спецподготовка: нас научили сканировать, и сразу выявлять соответствие или несоответствие лиц. Симметрия линий, расположение глаз, ушные раковины, тип овала, и многое, многое другое. Мне, как пограничнику, достаточно одного взгляда, чтобы сопоставить все данные и опознать нужный объект.

Я нарезал несколько кругов по вымощенному камню. Время уходило. Если я сегодня никого не встречу, придется ждать неделю. Паники, конечно, не было, но досада начинала разрастаться, рисуя унылые картины бестолкового ожидания следующей субботы. И тут в толпе проступило одно лицо. Я подошел поближе, чтобы удостовериться, затем закрыл глаза, восстанавливая в памяти малейшие детали фотопортрета, и прикинул снова. Соответствие – процентов восемьдесят. Я еще понаблюдал за объектом и подошел вплотную. Нужно было проверять дальше.

–Телепорт, – сказал я вполголоса. Объект приподнял только взгляд – не голову. Пауза показалась мне такой долгой, что я уже готов был ретироваться.

–Телепортавт.

И добавил по-гречески:

– Идите за мной.

7

Дом моего провожатого находился в благополучном районе рядом с верхним городом. Отсюда открывался прекрасный вид на дворец Ирода Антипы, а с другой стороны выглядывала золотая крыша храма. Дом соседствовал с роскошными виллами. Элитный райончик, ничего не скажешь. Когда мы вошли за массивные ворота, то оказались в небольшом изысканном дворике с зеленым садом, греческими скульптурами и искусственным водоемом. Тут же умещались несколько построек в римском стиле. Во дворе нас встретили слуги. Стоило моему спутнику махнуть рукой, как те словно испарились, полностью исчезнув из вида.

– Как Вы находите мое скромное жилище?

Мы молчали всю дорогу, и я только сейчас смог, повернувшись на голос хозяина, без стеснения его рассмотреть. Человек, стоявший передо мной, сильно отличался от героя черно-белых изображений 80-х годов, которые я изучал в процессе подготовки: очки в тонкой квадратной оправе, никакой растительности на лице, на голове пушок. Теперешний же мой собеседник обладал великолепной ухоженной бородой, усами и бакенбардами. Отсутствие очков изменяло взгляд. С фотографий на меня смотрел задрипанный инженеришка из провинциального НИИ, а здесь – холеный мужчина преклонного возраста. Если бы не спецподготовка, то узнать этого человека представлялось маловероятным.

–Миленько тут у Вас… неплохо устроились, – мещанское замечание вырвалось само собой – не иначе как от чувства неловкости.

– Это все наше советское прошлое. Я всегда чувствовал, что уравниловка, призванная приучать нас к аскетизму, рождает стяжательство, скрытую страсть к вещам и стремление к роскоши. Грешен. Каюсь. Кстати, мы до сих пор не представились. Семен Давыдович Ланской, хотя Вы, конечно же, в курсе.

– Александр Земин, очень приятно.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Заждались, заждались мы Вас, любезнейший. Сначала к столу, или помыться с дороги желаете?

Меня совершенно обескуражил такой простой и очень русский прием.

– Дом у Вас просто замечательный, – вполне искренне заметил я, чем вызвал приступ гордости хозяина за свое детище. Я стал намеренно подливать масла в огонь:

– А это что? А это?… Не может быть! Да? Что Вы говорите!

Должен заметить, что вилла действительно была выше всяких похвал.

Позднее, уже за столом, я расспросил Ланского об Андрее.

– Думаю, завтра вы как раз сможете встретиться. Он с последователями одного учения