Читать интересную книгу Отсроченный шанс, или Подарок из прошлой жизни - Алюшина Татьяна

М-м-м-м, как бы так сказать помягче? Ясный пень, что Алисе с мамой жить вместе не рекомендовалось категорически. Они настолько не монтировались рядом, ну совершенно, то есть абсолютно, что это невозможно было представить даже теоретически. Алисе всегда казалось, что она как-то слишком далеко укатилась от этой «яблоньки». Настолько далеко, что непонятно, того ли она вообще сорта яблочко или какого-то другого.

Не «гольден» какой-то совсем.

Но, если честно, жить вместе с Эммой Валентиновной, мягко говоря, могли очень немногие. Наверное, ее родители, правда, весьма ограниченное время. Во-первых, потому что дедушка умел иногда приструнить дочь, когда та «края» переставала видеть и заносило ее за границы дозволенного. Умел суровенько одернуть, по-отцовски, и бабулю в обиду не давал. А во-вторых, они умели как-то отбояриваться от большинства прожектов Эммы, последнее время все чаще прибегая к запрещенным приемам под названием «стариковская немощь» и где-то там маячившая, напоминая о себе слабым соображением, легкая «возрастная деменция».

Старички были вполне крепкими и бодрыми, а уж по живости ума фору могли дать многим молодым да юным, не обгонишь. Но, странное дело, их актерские «отмазки» все чаще, что называется, «проканывали» у дочери, то бишь срабатывали без осечек, чем Валентин Семенович с супружницей своей Риммой Тихоновной беззастенчиво пользовались при любом случае. Да и приловчились они давно ко всем сложностям нрава и «взбрыкам» дочери, не пойми в кого пошедшей характером и дурью.

– Какой-то ген приблудный затесался, попортил породу, да вот «выстрелил» так неудачно девочке в амбиции, – вздыхала и качала головой бабуля.

И по этой причине, понимая, что тут уж ничего не исправишь, раз оно такое вот уродилось, с «простреленными амбициями», они пропускали многое «мимо нервов», как опять-таки говаривала бабуля.

Понятное дело, что еще с Эммой Валентиновной с большим комфортом и удовольствием уживались мужчины, которым та поклонялась и «служила», но только тот период времени, пока выбранный и назначенный на эту роль объект оставался для нее Гением, Талантом и неопознанным пока Мессией. А поскольку время это заканчивалось достаточно быстро, после чего «великий талант» пикировал с пьедестала, свергаясь ниже его подножия, и резко становился пустым обманщиком и мерзавцем, удаляемым из личного пространства, то более жить с ней бывшие мужья не имели никакой возможности.

Лучше всех, да, пожалуй, единственный, кто умудрялся неплохо уживаться с Эммой Валентиновной, был Никитос, благодаря выработанной им жизненной стратегии и тактике общения с маман.

Алиса же относилась к той части родственников, которая предпочитала держаться от мамы на расстоянии. Большом. В идеале – недосягаемом. И оттуда, откуда-то из дальних далей, тихо-спокойно ту все-таки любить.

Что и воплощала благополучно в жизнь долгие годы.

А тут – «поживешь с нами». Ха-ха и еще раз ха.

– Риммочка, Алиса, – поднимаясь из-за стола, обратился к жене и внучке Валентин Семенович, – поехали домой, девочки.

– Папа! – возмутилась Эмма. – Мы обсуждаем серьезный вопрос!

– С кем? – прищурившись, жестко и резко спросил Валентин Семенович, повысив голос. – Мне показалось, ты ставишь нас в известность о своих решениях, а разговариваешь сама с собой, поскольку наше мнение тебя мало волнует.

– Папа! – попеняла отцу дочь.

– Что «папа»? – пожал тот плечами и старательно изобразил наивный взгляд. – Нет, мне просто интересно, как ты собираешься продавать нашу квартиру, если ее половина принадлежит Алисе, про которую ты забыла? А? Ты у дочери спросила, она-то согласна на то, что ты выкидываешь ее на улицу?

– Я не забывала! – вскинулась Эмма, несколько смутившись. – Я знаю, что Алиса мне не откажет.

– Откажу, – спокойным, ровным тоном произнесла Алиса, поднимаясь из-за стола вслед за дедом, и, демонстративно игнорируя опешившую мать, поддержала предложение дедушки: – И правда, бабуль, поехали домой.

– Как это откажешь? – растерялась совершенно Эмма Валентиновна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Легко, – объяснила Алиса и обратилась к брату: – Никитос, поехали к нам, бабуля пирог испекла свой фирменный.

– Мам, мне не нужна квартира, зря ты все это придумала, – произнес мирно-спокойным тоном Никита, поднимаясь со стула и помогая встать из-за стола бабуле. – И Алису обидела. – И без перехода сообщил: – Ага, я с вами. Хочу бабулин пирог.

Такого отпора, такого заговора против себя Эмма не ожидала и даже представить не могла! Это как? Что значит – Алиса ей откажет? Как она может отказать, когда Эмма все уже решила и распланировала? Она переводила ошарашенный взгляд с одного на другого родственника и никак не могла поверить, что ей вот так отказали! Ей?!

Демонстрация родных была доведена до логического конца и идеально выдержана интонационно: Алиса с Никитой и дедушка с бабушкой, более ничего не говоря, не перекинувшись даже словечком между собой, собрались и ушли из дома, оставив пораженную и обескураженную до невозможности Эмму Валентиновну приходить в себя.

Но итог их единодушного порыва, решительного отпора и столь яркого сопротивления был неутешителен: бабушкину с дедом квартиру все же продали. Замешкавшиеся на пути литерного поезда «Жигули» никто не отменял – не мытьем, так катаньем, посредством переговоров, принятия некоторых компромиссов, противовесов и уступок, Эмма Валентиновна добилась-таки своего.

Все. Дело сделано.

Полученные с продажи «родового гнезда» деньги честно поделили пополам между Алисой и Никитой. Зато данный компромисс с родителями и дочерью дорого обошелся отцу Никиты, Эдуарду Всеволодовичу, и его родне: Эмма благополучно стрясла с них недостающую сумму для приобретения квартиры сыночку. Алиса подозревала, что родня та еще бы и доплатила сверху, только бы не иметь никогда больше никакого дела с бывшей родственницей. Но Эмма не стала их дожимать – мальчику еще учиться, становиться на ноги, делать карьеру, мало ли что может понадобиться – и отпустила, что называется, с миром. Пока.

А Алиса? А что Алиса. У деда с бабулей была прекрасная квартира и, кстати, тоже в центральной части Москвы, только не в той, которая понадобилась Эмме, так что выручили они прилично за «родовое гнездо». И Алиса вполне могла за те деньги, что ей причитались, приобрести неплохую квартирку на окраине и даже в новострое каком. Вот только не бывает идеальных решений.

Она, на минуточку, все-таки работала, и работа ее была совсем не простая и далеко не нормированная. И зависала Алиса Юрьевна на своей работе частенько до такого поздна, что на ту окраину только на такси и доберешься.

По-хорошему, ей бы тоже не мешало подобрать жилье поближе к институту, в котором она трудилась. Но стоило это…

Ну, без подробных объяснений ясно, сколько стоит найти приличную квартиру, в которую можно сразу въехать и жить в том районе, который бы прекрасно ей подошел. Но Алисе совершенно необычайным образом свезло. Чуть ли не чудо какое привалило.

Всеми вопросами продажи и покупкой новых квартир с большим энтузиазмом и азартом взялась заниматься сама Эмма Валентиновна, направляемая и консультируемая профессиональным, толковым риелтором.

И вот просматривает она варианты квартир в «Циане», как вдруг прямо у нее на глазах выставляют на продажу интересное предложение и за странно низкую цену. Отринув всякие сомнения и практически не задумываясь, Эмма Валентиновна немедленно набирает указанный в объявлении телефон и с ходу сообщает:

– Мы берем. Аванс готовы выплатить прямо сейчас.

И только пото-о-о-м, после того как договорилась о встрече, она позвонила риелтору, который ругался до небес, объясняя Эмме, по каким причинам, кто и какие квартиры выставляет ниже рыночной стоимости. Стенания риелтора она проигнорировала, распорядившись немедленно ехать на встречу с продавцом, и только тогда позвонила дочери, ну так, полюбопытствовать, подойдет ли той вообще такая квартира. Мелочью типа банального вопроса, где дочь возьмет необходимую для покупки сумму, Эмма не грузилась – это же Алиса, она справится. Ну придумает что-то, а не справится, так откажется от сделки и вернет аванс.