Читать интересную книгу Да что вы знаете о настоящих принцессах? (СИ) - Романюк Светлана

Когда пришло время покидать усадьбу, лорд Палмсбери расставался с этими местами, да, пожалуй, и с самой Ританией с чувством, близким к облегчению, слишком много боли пережил он здесь. Сели, наоборот, до последнего сопротивлялась отъезду. Она прятала вещи, которые должны были упаковать в дорогу, пряталась сама, пыталась притворяться больной, но в конце концов, несмотря ни на что, они отбыли в дорогу точно в назначенное время. Большую часть пути девочка просидела в карете, уставившись тяжелым, неподвижным, совсем не детским взглядом в окно на уныло проплывающий мимо пейзаж, не отличающийся разнообразием и красками. Она не поддерживала разговора, когда отец или новая, нанятая пару месяцев назад няня задавали ей вопросы, на которые не удавалось отмолчаться, отвечала на них односложно. Отец утешал себя надеждой, что все образуется, когда они приедут на новое место, но девочка находилась в таком состоянии еще не один месяц.

Жизнь в Кленции била ключом, до восхождения на престол Инсенса II оставалось три года. Значение слов террор, донос, арест в стране, конечно, знали, но использовались они по большей части только в исторических романах. Столичное общество было занято пусканием пыли в глаза друг другу, сплетнями, интригами и интрижками самого разного уровня.

Дел у лорда Палмсбери было немало, тем не менее он старался как можно больше свободного времени посвящать дочери. Сели никогда не упрекала его, когда он проводил вечера вне дома, однако она никогда и не высказывала радости, когда он оставался дома. Она оставалась такой же молчаливой и потухшей, какой была во время отъезда из Ритании.

Ей шел уже седьмой год, место няни заняла гувернантка. Малышка исправно учила уроки, но не проявляла интереса ни к одному предмету. Казалось, её вообще ничто не интересует. Отец пытался поговорить с ней, как-то расшевелить ее, но у него не хватало то ли опыта, то ли решимости. Каждый раз, начиная разговор и сталкиваясь с ее тяжелым равнодушным взглядом, он осекался и переводил разговор на такие пустяки, как погода, книги, игрушки, уроки.

Как это ни странно, вытащить девочку из раковины равнодушия помог один малоприятный инцидент.

Выдалось свободное солнечное утро, и лорд Палмсбери отправился с дочерью на прогулку в парк. Он управлял фаэтоном, коротко приветствовал раскланивающихся с ним знакомых и рассказывал о том, как провел вчерашний день и какие у него планы на день сегодняшний, а она сидела рядом, отрешенно уставившись прямо перед собой, и, возможно, даже что-то из его слов слышала. За последнее время отец уже успел привыкнуть к таким односторонним беседам.

— Дражайший кузен! — выкрикнула высокая сухопарая дама в шляпке, которая количеством цветочков, водруженных на нее, могла потягаться с центральной клумбой парка.

Дама помахала затянутой в перчатку рукой и, чтобы не оставалось дальнейших сомнений, к кому она обращает свой призыв, уточнила:

— Лорд Палмсбери!

Притормозив возле дамы, лорд Палмсбери приподнял цилиндр в знак приветствия и левую бровь в знак удивления.

— Лорд Палмсбери! Простите, что так по-свойски вас окликнула! Меня может извинить лишь внезапная радость нашей встречи! Так приятно столкнуться с родственником в этой толпе чужих людей! — фразы, выражающие радость, испытанную дамой, были произнесены резким громким голосом и абсолютно безразличным тоном.

— Да, неожиданные встречи зачастую приносят много радости, — усмехнувшись, согласился джентльмен, лихорадочно пытаясь вспомнить, где он мог видеть это лицо и слышать этот каркающий голос.

— Ваша милость, позвольте представить вам мою дочь! — тем временем продолжала дама. — Эжени, детка! Перед тобой лорд Палмсбери! Я позволила себе некоторую вольность, приписав нам родственные связи, на самом деле его покойная супруга доводилась мне кузиной.

При этих словах лорд Палмсбери с удивлением заметил молодую женщину, которая стояла всего в двух шагах от матери и изо всех сил пыталась слиться с окружающим пейзажем.

Если старшая дама внешним видом и манерами больше всего напоминала ворону, то младшая походила на воробышка. Невысокая, взъерошенная и настороженная, казалось, стоит топнуть ногой или громко кашлянуть, и она сорвется с места. Увидев обеих, он наконец-то вспомнил, где встречал эту птичью парочку. На собственной свадьбе. Дама с цветочной клумбой на голове в очередной раз несколько покривила душой, между ней и Амелией безусловно было какое-то родство, но кузинами они не считались. Дама приходилась жене то ли троюродной бабушкой, то ли четырехюродной теткой. Звали ее Карнеилла Бадауд, была она довольно неприятной особой и вдовой баронета. Близкого знакомства с ней не поддерживали, но, помня о родстве и из сочувствия к ее дочери, девушке невзрачной, но доброй и милой в общении, время от времени приглашали на особенно многолюдные приемы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дама была одержима идеей выгодно пристроить дочь, для чего вцеплялась в любого подходящего, на ее взгляд, кавалера, оказавшегося по глупости или по неосторожности на расстоянии вытянутой руки от неё, и пыталась всеми правдами и неправдами добиться от него приглашения на танец или другого знака внимания по отношению к своей дочери. По искреннему убеждению окружающих, у Эжени было бы гораздо больше шансов сделать приличную партию, не старайся ее матушка так ей в этом помочь. Быстро прикинув в уме, что с последней встречи прошло лет семь, а значит, девушка уже перешагнула двадцатипятилетний рубеж и теперь официально считается старой девой и синим чулком, лорд Палмсбери невольно ужаснулся, представив, насколько возросли усилия, прилагаемые мамашей к поиску достойного зятя, и от всей души посочувствовал Эжени. Он тепло улыбнулся девушке и сказал:

— Добрый день, мадемуазель. Ваша матушка решила представить нас повторно, видимо, зная мою забывчивость и не желая, чтобы я оконфузился, вынужденный переспрашивать ваше имя. Карнеилла, благодарю вас за вашу заботу и такт, но как это ни удивительно, я прекрасно помню и вас, мадам, и вашу дочь, и день, когда состоялось наше знакомство.

Произнося последнюю фразу, лорд Палмсбери имел в виду, что прекрасно помнит день своей свадьбы, когда Амелия наконец-то стала его женой. Однако, судя по мгновенно изменившемуся выражению лица мадам, она предпочла понять это злополучное высказывание иначе. Если до этого женщина напоминала ворону, то теперь стала походить на гончую, взявшую след.

— Ах! Каждой женщине приятно узнать, что встреча с ней оставила след в памяти и душе мужчины! — произнесла она голосом, который уместнее звучал бы на плацу. — Мне же это приятно вдвойне, поскольку я еще и любящая мать, и поэтому счастлива за дочь, которая сумела произвести на вас такое неизгладимое впечатление! Эжени, девочка моя, ты зря смущалась и уверяла меня, будто лорд Палмсбери не узнает нас и не будет рад продолжению знакомства с нами. Я всегда говорила тебе, что ты слишком застенчива. Да, ты не блистаешь красотой, но настоящий джентльмен оценит твою скромность, прекрасные манеры, покладистый нрав.

По мере того, как мадам произносила свою пламенную речь, лицо её дочери стремительно меняло расцветку со свекольной на белую с прозеленью и с белой на пепельно-серую. Лорд Палмсбери завороженно наблюдал за игрой красок и поэтому не сразу понял, о чем на весь парк вещает громкоголосая дама, а когда осознал, то ему резко стало не до открывшейся его взору феерии цвета.

— Лорд Палмсбери настоящий джентльмен! Возможно, он не сразу осознал, насколько ты лучше, чем все эти вертихвостки, которые только и думают, что о танцах да песенках. Однако я рада, что это все-таки произошло! Ты выделяешься на фоне этих пустышек, вечно щебечущих о тех вещах, в которых они ничего не понимают. Политика, финансы — разве это темы для обсуждения в дамском кругу? А это новомодное увлечение магией! Где это видано, чтобы леди занимались фокусами, как жалкий фигляр в цирке? Видит бог, Амелия была доброй девочкой, но воспитание у нее было сомнительное. Возможно, если бы родители не забивали её бедную головку всякими глупостями, а побольше времени уделяли развитию таких добродетелей, как скромность, уважение к мужу и покорность, то её судьба не закончилась бы столь печально. Нет, моя девочка совсем не такова. Она гораздо серьезнее, и я осмелюсь предположить, что она гораздо больше подойдет на роль супруги такого блестящего дипломата, как вы!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})