А на следующий день я просмотрела газету, и оказалось, вчера в Токио никакого снега и в помине не было. Воскресенье выдалось на редкость теплое и ясное. Ну и смешно же мне стало!
Честно говоря, я никогда раньше не задумывалась, как выглядит Ваша гостиная. Я не думала о ней и не видела ее во сне.
А когда села писать Вам письмо, слова про дом и про гостиную начали приходить сами собой, словно из воздуха, и ложиться на бумагу.
И вот я ушла из родного дома, ушла к Вам и отправилась в Токио. И пока я ехала в поезде, в Токио выпал большой снег.
Но я и думать забыла о своем письме про снег, не вспоминала о нем до тех пор, пока не переступила порога Вашей гостиной.
Я окинула взглядом эту комнату и бросилась в Ваши объятия - ничего другого мне не оставалось делать. А ведь до этого даже наши руки ни разу не встречались в трепетном пожатии.
- Вы любите меня! Да, да, любите... любите... очень! Та-цуэ-сан, я перенес собачью конуру на задний двор, как только прочитал Ваше письмо...
- И обставили гостиную, повинуясь моей фантазии?..
- Тацуэ, милая, не смейтесь надо мной! Гостиная так обставлена давным-давно. После вашего письма я ни к чему не прикасался... .
- Нет, правда? Неужели правда?..
И я снова и снова оглядывала комнату, не переставая удивляться.
- Вы-то чему удивляетесь, Тацуэ-сан?.. Я - другое дело. Я был просто потрясен, получив ваше письмо. И сразу подумал: значит, она меня любит! Любит, иначе откуда бы ей знать?.. Если ваша душа не раз витала в этой комнате, как же я мог допустить, чтобы вас, живой, во плоти, здесь не было?! И я вдруг стал уверенным и смелым и написал вам, чтобы вы приехали. Приехали во что бы то ни стало! Даже если вам придется навсегда оставить родной дом. Это была судьба. Ведь вы говорили, что видели меня во сне еще до того, как мы встретились...
Да, мое сердце и Ваше сердце бились в едином ритме.
И это было одним из свидетельств нашей любви.
А на следующее утро пришел старообразный, изможденный человек и стал расчищать снег у Вашего дома...
Я каждый день ходила встречать Вас. Вы занимались в университетской лаборатории и никогда не знали заранее, в какое время вернетесь. Да и к дому от станции электрички вели две дороги - одна через оживленную торговую улицу, другая вдоль чахлого лесочка. Но я всегда встречала Вас на полпути. '.
Где бы я ни находилась, что бы ни делала, я всегда шла к Вам без зова, если была Вам нужна.
А наши ужины? Порой за работой в университете Вы мечтали о каком-нибудь кушанье. И вы находили его по возвращении домой.
Может быть, у нас было слишком много доказательств любви?.. Настолько много, что в перспективе, ничего и не оставалось, кроме разлуки...
Однажды вечером у нас в гостях была Аяко. Она уже собиралась уходить, но я попросила ее задержаться ненадолго - почему-то мне стало тревожно. Она осталась, и вдруг у нее пошла кровь из носу, да так сильно! Если бы это случилось на улице, бедняжке пришлось бы трудно.
Почему я так поступила? Неужели уже тогда чувствовала, что Аяко Вам не безразлична?..
Но почему я не знала заранее о Вашей свадьбе?.. Почему не почувствовала, что Вы скоро умрете?.. Ведь наша любовь была такой всеобъемлющей! И я предугадала ее, нашу любовь...
Почему Ваша душа не пришла ко мне и не сказала о смерти?
...Зеленая ветка на фоне голубого моря, пряный запах пышно расцветшего олеандра, светлый, некрашеный деревянный дорожный указатель, легкая дымка над рощей... Мне приснился сон... Я иду по тропинке через эту рощу и встречаю юношу в кожаных перчатках, в костюме, как у пилота. У юноши густые брови, левый уголок губ чуть поднимается, когда он смеется. Мы идем рядом, и моя грудь ширится, ширится, ширится - от внезапно нахлынувшей любви.
Я проснулась и больше не могла уснуть в ту ночь. А потом я долго помнила этот сон и думала, что, может быть, выйду замуж за летчика. И даже название парохода, прошедшего в том сне недалеко от берега, запомнила "Дай-го Мидори-мару"...
Прошло два или три года. И вот как-то дядя привез меня на курорт с горячими источниками. Мы только что приехали, было раннее утро, я пошла прогуляться. Тот самый пейзаж - роща, море, тропинка. И Вы шли по тропинке...
Увидев меня, Вы облегченно вздохнули и направились прямо ко мне, словно мой взгляд притянул Вас.
- Вы не скажете, как отсюда добраться до города?
Я покраснела до корней волос и почему-то посмотрела на море. Знаете, что я там увидела? Вдоль берега шел пароход, и на его борту отчетливо выделялась надпись: "Дай-го Мидори-мару"!
Я молча шла впереди, и все во мне дрожало, каждая клеточка. А Вы шли за мной.
- Вы в город возвращаетесь?.. Не знаете случайно, где здесь авторемонтная станция или хотя бы какая-нибудь велосипедная мастерская?.. Вы уж простите, что я так бесцеремонно с вами заговорил. Но, понимаете, со мной случилась дурацкая история. Я путешествую... на мотоцикле... Ехал - и вдруг за поворотом телега. Лошадь испугалась шума мотора, шарахнулась в сторону, я резко свернул в другую сторону и врезался в скалу. Мотоциклу здорово досталось...
Мы прошли совсем немного, не больше двух те, и уже болтали, как давнишние знакомые.
Я сказала:
- У меня такое чувство, будто я уже раньше где-то с вами встречалась... Вы ответили:
- Да... Я тоже думаю - как это я до сих пор с вами не встретился... То есть... ну, то же самое, что у вас, - будто мы уже виделись однажды, а по-настоящему встретились лишь сейчас...
Так мы и шли. И если Вы оказывались немного впереди, я мысленно окликала Вас, и Вы сейчас же оборачивались.
И то же самое повторялось много, много раз в курортном городке у горячих источников: стоило мне увидеть Вас, даже издали, в спину, и Вы немедленно оборачивались.
И мы много гуляли вместе. И где бы мы ни проходили, мне казалось - уже не в первый раз.
И что бы мы ни делали, я думала - это уже было когда-то...
А потом нить, протянутая от сердца к сердцу, порвалась. Да, да, это так! Вы замечали, как резонирует камертон, если на скрипке берут какую-нибудь ноту? Такой же резонанс Ваша душа вызывала в моей... Так почему же ничто не откликнулось во мне, когда Вы умерли?.. Может быть, произошла авария на приемной станции моей или Вашей души?..
Или я сама сломала свою приемную станцию?.. Сознательно, чтобы не нарушать покоя Вашего и Вашей жены... Наверно, мне стало страшно - очень уж велика была во мне эта душевная сила, способная проникать в пространство и время...
Говорят, у тех, кто со всей реальностью и остротой представлял себе крестные муки Христа, начиная с Франциска Ассизского и кончая юными, глубоко религиозными девушками, на теле проступала кровь, словно их самих кололи копьем... Говорят, некоторые души, будь то души живых или усопших, силой своего проклятия могут убить человека... Когда я узнала о Вашей смерти, я вся сжалась и еще больше, чем раньше, захотела превратиться в цветок.
Страстное воинство душ потустороннего мира и мира земного постоянно бьется, пытаясь уничтожить границы между двумя этими мирами, пытаясь перекинуть мост между жизнью и смертью и избавить живущих от горечи смертной разлуки. Во всяком случае, так утверждают спириты.
Может быть.
Но теперь, в эти дни, я бы хотела, чтобы мы с Вами превратились в алые цветы сливы или душистого олеандра и чтобы бабочки, перенося пыльцу с цветка на цветок, сыграли нашу свадьбу.
Тогда не пришлось бы мне - как я это делаю сейчас, следуя горькому людскому обычаю, - разговаривать с умершим.