Читать интересную книгу Ключ от Города мертвых - Брайан Перро

— Что-то подсказывает мне, что нынче вечером мы получим известия от Лольи. Взгляни, Юнос, сегодня полнолуние и особенно яркие звезды. У меня какое-то дурное предчувствие, будто сегодня ночью я умру.

В этот самый момент во двор влетел Беорф. Он запыхался и был очень возбужден.

— Она вышла из своей комнаты! — вопил он. — Лолья со своими людьми направляется в город!

Все трое поспешили покинуть замок. На рыночной площади Лолья и ее воины уже разожгли большой костер. Догоны, празднично разрисованные и наряженные в тигровые шкуры, разместились вокруг огня и начали наигрывать свою музыку. У них были большие барабаны и множество других мелких ударных инструментов. Обитатели Берриона, вооружившись вилами, заступами и лопатами, осторожно приближались к этому колоритному сборищу.

Медленно нарастал звук барабанов. Босоногая Лолья принялась приплясывать возле огня. На ней было ритуальное платье желтого цвета, на поясе болтался длинный нож. Лицо покрывал слой белой краски. Издали казалось, что это не лицо, а череп. Юнос приказал рыцарям держаться наготове, чтобы в любой миг суметь удержать толпу или усмирить гостей. Барабанная дробь все более учащалась, а танец королевы становился все быстрее и яростнее. Юнос наклонился к Амосу и прошептал:

— Если вернуться к твоей истории про рыб, то я думаю, что сеть наброшена, и слишком поздно пытаться убежать. Чтобы выпутаться из этой истории, я надеюсь на твою хитрость, мой друг.

— Мне всего лишь надо будет прикинуться мертвым, — отшутился Амос.

Вскоре барабанный ритм полностью завладел всей площадью, а движения юной королевы буквально загипнотизировали зрителей. Никто не в силах был даже рукой шевельнуть. Обитатели города, простые горожане и рыцари неподвижно взирали на то, что происходит у костра. Колдовской звук инструментов как будто пригвоздил их к месту. Вдруг, не отдавая себе в том отчета, все начали притопывать ногами. Плененные музыкой, зрители принялись медленно кружиться по площади. Звуки проникали в них, заполняли их разум. Лолья подпрыгивала, вскрикивала и двигалась все стремительнее.

Вдруг круглую ясную луну накрыла черная пелена. Амоса тоже околдовал этот танец, но он еще успел сообразить, что началось лунное затмение. Рядом с ним танцевал Беорф. Толстый мальчишка находился в забытьи и дергался, как демон, окропленный святой водой. Казалось, жители города одновременно лишились рассудка. Воздев руки вверх, Юнос из последних сил удерживался на месте, в то время как многие его рыцари в безумии катались по земле.

В то мгновение, когда луна полностью исчезла, Лолья резко остановилась и указала на Амоса пальцем. Влекомый необъяснимой силой, мальчик прошел сквозь толпу и приблизился к королеве, которая стояла возле костра. Лолья торжественно извлекла из чехла нож. Барабаны смолкли. Чары немедленно рассеялись, и зрители застыли на месте. На глазах у всех Лолья со всей силы ударила Амоса ножом в живот и крикнула:

— Ворота открыты!

Юный властелин масок почувствовал, будто его вдоль и поперек рассекла молния. Фрилла Дарагон, увидев, как ее сын оседает на землю, пронзительно закричала. Но Амос уже не слышал ничего, кроме ударов собственного сердца… удар… еще удар… все слабее и слабее… потом оно остановилось…

Рыцари бросились на догонов, пытаясь предупредить любое действие с их стороны, но те не оказали никакого сопротивления. Рыдающий Урбан Дарагон опустился на землю рядом с сыном, а Юнос, как безумный, бормотал:

— Я должен был догадаться… Я должен был знать…

Урбан поднял голову и горестно прошептал:

— Он… он мертв!

В этот миг раздался яростный рев молодого медведя. Одним прыжком он пересек площадь, ринулся на Лолью и страшным ударом лапы прижал ее к земле. Он уже собирался перегрызть ей горло, но юной королеве удалось прошептать:

— Это был единственный способ, чтобы он смог перейти… он не взаправду мертв… поверь мне!

Беорф уже чувствовал вкус человеческой крови, но последним усилием воли разжал зубы. В небе снова появилась луна. Юнос прорычал:

— В тюрьму их! Королеву отдельно! И связать ее!

Молодой человекозверь слегка ослабил хватку и прошептал девочке на ухо:

— Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделала! Клянусь, ты мне за все заплатишь!

Глава четвертая

СТИКС

Амоса разбудил сильный запах цветов. Он широко зевнул и открыл глаза. Оглядевшись вокруг, мальчик сразу понял, что лежит в прямоугольном деревянном ящике. Его неудобное ложе со всех сторон украшали розы, нарциссы, большие белоснежные лилии и гвоздики. Приподняв голову, Амос разглядел лица отца и матери. Склонившись над ним, они горько плакали. Прямо за ними стоял Юнос. Глаза сеньора Берриона были красные и воспаленные.

Затем Амос увидел Беорфа. Тот сидел на земле, прислонясь спиной к могильному камню. Толстяк задумчиво глядел на небо. Губы его шевелились. Можно было подумать, что он разговаривал с кем-то невидимым. Множество знакомых Амосу людей шли по беррионскому кладбищу с цветами в руках явно в его сторону. Властелин масок резко поднялся — наконец, он сообразил, что эти почести предназначены ему. Скоро его предадут земле. Растерявшись от такого количества скорбящих людей, Амос со смехом сказал себе:

— Они думают, что я умер. Хотя я еще никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо!

Усевшись в гробу, мальчик насмешливым тоном произнес:

— Извините, но… мои похороны… надеюсь… будут гораздо позже!

Ни звука. Казалось, его никто не слышал. Озадаченный и обеспокоенный, Амос настойчиво повторил:

— Я здесь! Я не умер! Это шутка или что? Мама! Я здесь, я жив!

Но люди вокруг вели себя так, словно его здесь нет. Амос выпрыгнул из гроба и тут же увидел свое собственное тело — оно осталось там, в этом деревянном ящике. Мальчик с криком отпрянул в сторону. Потом недоверчиво взглянул еще раз, подошел поближе. Да, это был он, Амос, и он лежал в гробу. Вот его длинные, заплетенные в косу волосы, вот серьга в виде волчьей головы. Его одели в любимые кожаные доспехи, сшитые его матерью, и сложили на груди руки.

В этот самый момент Амос вспомнил о ритуале на площади. Он снова увидел танец, костер, лунное затмение, услышал барабаны догонов. Он припомнил нож королевы и вновь, как миг прозрения, пережил свою смерть. Подняв глаза и осмотревшись, властелин масок заметил, что местность вокруг него изменилась. Деревья стали более бледными, смутными, у неба появился странный сероватый оттенок. Его собственное тело слегка просвечивало, как у призрака. Подняв руку, мальчик попытался вызвать ветер. Ничего не получилось. Он снова попробовал. Тщетно. Волшебные силы покинули его.

«Что же, — подумал Амос, — похоже, предсказание Лольи начинает сбываться!»

Сказала же ему юная королева: «Я вижу, что ты не сможешь воспользоваться своим могуществом, чтобы победить врагов. Лучшим твоим оружием станут ум и хитрость».

Амос подбежал к Беорфу. Он обнял его за плечи и закричал:

— Беорф, я здесь, я не умер! Послушай, Беорф, мой разум жив, я не знаю, в каком мире я нахожусь, и что я должен здесь делать. Пойди, спроси Лолью…

Беорф вытер слезы и внезапно встал. Не обращая внимания на слова своего друга, он, тяжело вздыхая, направился к гробу. Амос попытался преградить ему путь, но толстый мальчик без труда прошел сквозь властелина масок. Тот двинулся за товарищем, взывая к нему:

— Беорф, опомнись! Я не могу взаправду умереть! Я же говорил тебе, что рассказала мне Лолья о моей новой миссии… Послушай меня! Остановись, Беорф, и послушай!..

Молодой человекозверь склонился над гробом, чтобы в последний раз взглянуть на покойного. Скоро его предадут земле. Могильщики уже здесь. Во время погребальной церемонии Юнос долго говорил обо всем, что его связывало с Амосом. Вглядываясь в лицо лучшего друга, Беорф краем уха слышал, что сеньор Берриона говорил о своем спасителе. Слова эти были исполнены глубокого уважения. Он рассказывал о событиях в Братели Великой, о сражении с горгонам и василиском, о Таркасисском лесе, об их походе к феям и о том, как Амосу удалось вернуть другу молодость.

Эта история всколыхнула в душе Беорфа самые трогательные воспоминания. Он вновь увидел Амоса, выступившего против Йона Очистителя, и вспомнил про игру в истину. Затем мысли человекозверя медленно обратились к Медузе, прекраснейшей из горгон, и острая боль одиночества пронзила все его существо. Все умерли. Беорф почувствовал ком в горле, а глаза его снова наполнились слезами. Между тем, Амос по-прежнему безуспешно пытался втолковать ему все, что должен был сказать:

— Еще раз объясняю тебе, Беорф. Лолья сообщила мне, что мир мертвых ищет общения со мной. Она сказала, что должна открыть передо мной ворота в невидимый мир. Ну послушай же, в конце концов, сделай усилие! Беорф, все это должно быть частью ее плана! Помнишь, в первый же день, когда мы объедались втроем, в зале… Помнишь, Лолья рассказывала о разных магиях? Ах нет, ты не можешь об этом знать, ты спал! Вечно ты засыпаешь в самый неподходящий момент!