Читать интересную книгу Урожденный дворянин - Антон Корнилов

«Шалава… – устало и беззлобно подумал Николай Степанович. – Явится сейчас домой… тоже кому-то сюрприз будет…»

Позади Переверзева родился и окреп мощный рокот. Прапорщик невольно оглянулся. По пустой дороге на бешеной скорости летел громадный черный автомобиль, сверкая на солнце необычно широкой радиаторной решеткой. Николай Степанович был старым автолюбителем и разбирался в машинах, но марку этого автомобиля так вот с ходу определить не смог.

Черная громадина пронеслась мимо Переверзева, но на первом же перекрестке резко, с визгом, затормозила. И сдала назад.

В животе прапорщика заворочался колючий комок. Он сразу понял, что сейчас произойдет. Поморщившись, ругнул себя за то, что его угораздило выпереться из магазина вот именно сейчас. Не пил бы это проклятое пиво, был бы уже дома…

Автомобиль остановился рядом с девушкой. Дверца со стороны водительского сиденья распахнулась, на тротуар шагнул рослый широкоплечий мужчина в черном костюме и белой рубашке, расстегнутой до середины груди. Мужчина с удовольствием потянулся, подняв лицо к небу и раскинув руки, а потом легко нагнал ускорившую шаг девушку и схватил ее за локоть. Не похоже было, чтобы он что-нибудь говорил. Он просто подтащил девушку к машине, открыл дверцу пассажирского сиденья…

Девушка, завизжав, сильно подалась назад. Вырваться ей удалось, но при этом она брякнулась на задницу. Нелепо раскинув ноги, снова завизжала – пронзительно, противно, без слов. Мужчина подождал, пока она перевернется, встанет на четвереньки, чтобы подняться… Наклонился и взял ее за волосы – прочно захватил, намотав пряди на кулак.

До черного автомобиля оставалось меньше десяти шагов. Теперь Переверзев мог рассмотреть лицо девушки… Да какой там девушки! Этой соплячке было лет пятнадцать, не больше. Неумело и щедро наложенный макияж не делал ее старше, наоборот, демонстрировал глупое детское желание выглядеть точно так, как более зрелые дуры на телеэкранах и страницах журналов.

Мужчине на вид было лет двадцать пять. В его лице, хорошо выбритом, по-юношески свежем, не было ничего зверского или жестокого. Николай Степанович отметил, что он даже довольно красив, этот молодой человек – красотою редкой, тонкой, что называется, породистой. Бросалась в глаза аккуратная, идеально посередине подбородка ямочка – такая аккуратная, что можно было подумать, будто молодой человек не родился с ней, а приобрел позже, стараниями пластических хирургов. «Как артист какой-то прямо… Бабам такие нравятся», – мелькнула в голове Переверзева мысль.

– Эй! – крикнул Николай Степанович строгим, «рабочим» голосом. – Что здесь происходит?

Молодой человек не ответил. Мельком оглянулся на старшего прапорщика, нисколько не ускорил движения и вообще никак не показал, что принял к сведению окрик. Без усилий поднял девицу за волосы и подтолкнул ее к открытой дверце. А вот девица, увидев Переверзева, заверещала еще громче:

– Милиция! Помогите, милиция!

«Какая тебе еще милиция…» – зло подумал Николай Степанович. А вслух сказал, немного замедлив шаги:

– Я к вам обращаюсь, мужчина! Прекратить!

Молодой человек глянул на Переверзева, задержав на его лице взгляд немного дольше, чем в прошлый раз. И тут же, пригнув голову девушке, сильно пихнул ее в машину. Но девушка растопырила руки, сумев уцепиться за проем двери.

– Милиция! – вопила она так истошно, что у Николая Степановича вибрировали барабанные перепонки. – Помогите же, милиция!

Из автомобиля выскочил еще один парень – худощавый, чернявый, горбоносый.

– Стой-стой-стой, командир! – заторопился он, выговаривая слова с едва заметным кавказским акцентом. – Все нормально! Это сеструха его, понимаешь? Искали ее, командир, всю ночь, а она бухала где-то. Дома семья волнуется, командир!

Николай Степанович остановился. У него малость отлегло от сердца. Как и все нормальные люди, от перспективы стычки с двумя молодыми и здоровыми мужиками он в восторге не был.

– Документы покажите! – голосом уже менее строгим потребовал он.

– Какие документы? – развел руками чернявый. – Мы же не в сберкассу собрались, правильно?

Он вплотную приблизился к прапорщику, с обычной южной фамильярностью приобнял его, оттирая от автомобиля. И, видимо, почуяв запах пива, заговорил уже более настойчиво, с наглинкой:

– Ты ж не при исполнении, командир, зачем волну поднимать? Говорят тебе, все нормально. Ты бы шел, куда шел, а мы тоже по своим делам поедем. Спешим, тем более… Понял, что ли, командир?

– Сейчас вызову наряд, а, если успеете уехать, сообщу номера автомобиля, куда следует…

– Вызывай, командир, вызывай. Сообщай, что хочешь и куда хочешь. А нам некогда, понял, нет?..

Переверзев сбросил руку чернявого с плеча. Молодой человек в костюме уже затолкал хрипло визжащую малолетнюю дуру в машину и наполовину влез в салон сам… Автомобиль два раза сильно качнуло… И визг прервался. Николай Степаныч отступил от чернявого, оттолкнул его.

– Вы уж совсем оборзели, парни… – выдохнул он.

Чернявый, кажется, и сам не ожидал от товарища подобных действий. Он на какое-то время растерялся. А молодой человек в костюме выбрался наружу, захлопнул дверцу, одернул пиджак и, не удостоив прапорщика взглядом, буркнул:

– Поехали, Артур.

Кавказец Артур побежал садиться.

В голове Николая Степановича мелькнула мысль о том, что если сейчас промедлить всего несколько секунд, то эта нарядно поблескивающая черная громадина укатит, оставив его одного на пустой улице. В конце концов, он же не прошел мимо, как поступили бы на его месте многие… Он ведь подошел, затеял разбирательство, хотя мог бы и не делать этого, поскольку рабочий день его давно уже закончен. Можно сказать даже, он разобрался… Вполне вероятно, что загулявшая девица и впрямь сестра этого… в костюме…

Но… Николай Степанович был в форме.

Для балбеса Монахова и юнца Ибрагимова это обстоятельство, скорее всего, не сыграло бы в данной ситуации существенной роли. Переверзев же отработал в органах не один год. И понимание того, что форма – это не просто тряпочки, а безоговорочный знак принадлежности к особой касте, давно стало для него привычным. Человек в форме, тем более, в полицейской – всегда выше человека в гражданской одежде. И окружающие просто обязаны относиться к нему уважительно. Ни на секунду не должны забывать, что за плечами, на которых лежат погоны, – могучий и грозный механизм, называемый государством.

А этот молодой верзила из никогда не виданной Николаем Степановичем машины не то что не выказывал уважения… Он эту форму и самого старшего прапорщика Переверзева, помещавшегося в ней, попросту не замечал.

– А ну, стой! – рявкнул Николай Степанович и ухватил молодого человека, уже открывавшего дверцу водительского сиденья, за рукав.

Тот резко развернулся. Так резко, что Переверзев не успел догадаться о его намерениях. Сноп огненных искр взорвался в голове Николая Степановича, и прапорщик на мгновение провалился во тьму. А когда тьма выпустила его, ощутил себя лежащим на асфальте. Кряхтя, прапорщик приподнялся, еще не вполне отчетливо припоминая, что же, собственно, произошло. Правый глаз до сих пор не видел ничего, кроме каких-то пульсирующих разноцветных червячков, копошащихся в черной каше… А левым, здоровым, глазом Переверзев углядел все того же молодого человека. Он вытирал носовым платком костяшки кулака, стоя у открытой автомобильной дверцы.

О том, что делать дальше, Николай Степанович не раздумывал. Всколыхнувшаяся в груди злость подбросила его. Подбросила и потащила за собой.

Тонко тренькнули чудом не разбившиеся бутылки в пакете, ручка которого закрутилась на запястье правой руки прапорщика. Пакет взлетел вверх, как палица, описал в воздухе молниеносный полукруг и с тяжким лопающимся звоном врезался в лоб только начавшего оборачиваться к Переверзеву молодого человека.

Молодой человек повалился на тротуар.

Кровь текла по лицу Николая Степановича, кровь стучала в его голове, во всем теле, распирая его изнутри. Он подскочил к неподвижно лежащему телу с намерением добивать и добивать его, но тут выскочил из машины чернявый Артур.

– Ты что сделал? – заорал он. – Ты что сделал, гад?!

И Николай Степанович бросился к Артуру. Кавказец побежал от него вокруг машины, на ходу вереща что-то в мобильный телефон.

Переверзев, рыча, гонялся за кавказцем, но никак не мог догнать. Наверное, со стороны это выглядело забавно, но ни тому, ни другому было не до смеха.

Николай Степанович не заметил того момента, когда к месту драки подкатили еще два автомобиля. Кто-то, возникнув откуда-то сзади, с профессиональной точностью сшиб его с ног. И сразу же тело Переверзева прочно распластали на асфальте, скрутив руки за спиной, защелкнув на них наручники, утвердив колено на шее… От боли прапорщик взревел.