его напряжённому тону было слышно, что вот-вот и от очередной неудачи в борьбе с гвоздями он взорвётся триадой матерных слов.
Рома удивился быстрому переходу на "ты" и, взяв с маленького столика горстку гвоздей, подошёл к лестнице.
– А ты что тут один? Всё вот это организуешь.
Парень промычал в ответ.
– Теперь ясно, почему тут такая разруха, – Рома усмехнулся и заметил, что с угла зал выглядит ещё более удручающим.
Тот, что был на лестнице, наконец-то остановил свою работу и спустился на пару ступенек вниз, положив молоток в карман велюрового пиджака. Что делать, если красивый и опрятный внешний вид для него на первом месте? Он поправил движением левой руки причёску и притворно кашлянул. Костя. Так его звали. И дискотека ему досталась в наказание за все грешки перед университетом за семестр: увёл весь второй курс четыре раза с факультетского собрания, прогулял пары в целом двадцать раз, курил в корпусе на парадной лестнице в целом двести пятнадцать раз, спорил с преподавателями триста шестьдесят пять раз. Да, оказалось, лингвисты тоже любят посчитать На втором курсе, прощупав почву взаимопонимания с однокурсниками, Костя перешёл на сторону тёмную, праздную. Со стороны был приличным и правильным парнем, безупречный французский и в этом роде, а за стороной отрывался от этой правильности как мог. Человек, личность, "всё сам". Теперь, стирая старательно белым платочком следы от гвоздей на пальцах, платил за неправильность сполна.
Костя сурово посмотрел на парня сверху вниз и облизнул от напряжения свои природно пухлые губы.
– А ты, значит, пришёл оценить работу? – он спустился ещё на одну ступеньку, оказавшись взглядом на макушке Ромы, – тебе подсказать, где выход? Или показать?
Растерянно Рома смотрел на него и не мог ничего сказать. От пиджака тянется нить стойкого запаха одеколона, мягкое дуновение и в голосе сквозит опасностью. А глаза он узнал и мгновенно растерялся. Слова потерялись, а ноги действительно забыли, где есть выход.
– Извини, я там… Я там гирлянды принёс. На шторы. И ещё там шнуры, – парень виновато лепетал ответ, смотря как угрожающе приближается Костя. Он был высок, строен в теле и широк плечами. Заметная фигура как из музея изящных искусств. Рома отступил на шаг назад. Со стороны они оба были похожи на комичный дуэт Красавец и Нищий, – тебя вроде Костя зовут. Ты победил в вокальном конкурсе университетском. В сентябре.
Собеседник вынул из кармана молоток, от чего Рома сделал два быстрых шага назад. Год выдался странным, от этого и люди кажутся странными. Взрывными, опасными. Даже такие как Костя. За окном гудел сильный ветер, стучась в каждое окно мощными потоками. Уже бы сбежать пора, в родную обшарпанную общагу, но в такую погоду не хотелось покидать стены университета. Всё-таки тут безопасней. Теплее.
Молча Костя пошёл в сторону диско-шара. Ему всего милее было остаться одному. Прикрепить эту клубную сферу к потолку, растолкать столы по местам, присобачить гирлянды и досрочно освободиться. Но пока под ногами путается невысокого роста парниша… Костя удивлённо приподнял левую бровь и посмотрел на него. А собственно что любезному ещё нужно?
– Давай, я, может, тебе помогу, – с наглости Рома полностью перешёл на умиротворённый дружеский тон, следуя за высоким второкурсником по пятам. Им не было причины давать и забирать эту помощь. Совсем чужие. Костя учился на факультете французского, Рома через портал учился на испанском. Рома ютился в общежитии, а Костя в центральном округе города с сестрой и родителями. В глазах Романа с первого дня месяца горели фейерверки, огни и джингл-бэлс стоял на телефоне вместо будильника, а Костя с пустым взглядом смотрел на ёлки с мишурой. Рома смотрел с интересом на Костю, Костя понятия не имел, кто такой Рома. И отвечать ему ни на что не хотел.
Второкурсник с французского шатко карабкался с шаром на самую вершину, ощущая как противная щекотка ползёт по спине. Очень во время.
– Ты один здесь долго провозишься. Давай, подержу шар.
Костя карабкался и не дышал, опасаясь сделать хоть одно неловкое движение. Если шар разобьётся – Марик с четвёртого курса оторвёт ему голову. А эта собственность, сворованная летом с Казантипа. Ой, как лишним будет влипнуть на бабки под Новый год.
– Возиться долго – это прям моё. Так что спасибо, что предложил, но как-нибудь сам.
Рома не отпускал рук с лестницы. Чем выше оказывался парень, тем сильнее она начинала шататься. И с каждой ступенью они оба всё медленней дышали. В страхе. За шар, за красивого парня.
– А я помню твоё выступление на конкурсе. Да, мне понравилось. Ты пел песню Zaz, вроде бы? Это была заслуженная победа.
На предпоследней ступеньке Костя остановился. Он сверху вниз посмотрел в голубые глаза парня. С высоты люди кажутся более настоящими, чем внизу. А Рома первый, кто заговорил об этом. Первый кто поздравил. Спустя столько времени. Помнит песню, помнит тот номер. Феноменальный подкат. Костя довольно наклонил голову на бок, всё ещё рассматривая юношу. Уже повнимательней. Непримечательный он, обычный. Крепкие руки под рукавами футболки, вокруг шеи повязан на модный манер шарф и на запястье стянут ещё один элемент нынешней моды – широкий кожаный браслет. Костя скрыл улыбку и поднял голову к потолку. Шутят ли с ним случайности, греет ли отопление сейчас душу, но на высоте ему показалось, что в одиночку никак не справится.
– Не всем кажется, что выиграл я честно. Поэтому помощь твоя лишней не будет. Подай крюк.
Быстро Роман кинулся выполнять поручение. Всегда, когда в кабинетах и за их стенами шли разговоры про некого Костю, в нём просыпалось необъяснимое рвение познакомиться с парнем. Кем надо быть, чтобы о тебе говорили все. Плохое и хорошее. Неделю назад все обсуждали его фингал и драку у клуба. Позавчера шептались, что Косте отказали в стажировке в Канаду, а теперь его карие глаза отражались печальным блеском в осколках диско-шара. Он был загадочным и не понятным. О чём думает, зачем так резко говорит. Всё неизвестное автоматически становится магнитом, центром притяжения.
Там на улице Рома мог бежать в ближайшее кафе за горячим напитком, мог прямо сейчас спускаться в вагон метро и дышать ярким запахом мандаринов, сталкиваться на улице с людьми, среди которых кто-то тащит покупки к новогоднему столу, смотреть как девочки в тонком капроне на ногах спешат на вечеринку. Но там столько лишней суеты, грубых криков и дикое веселье, а здесь одиночка в пиджаке без праздника в душе создаёт его снаружи. Для кого-то.
Молча Костя метался между коробками