Кобаяши тоже, без сахара.
— Ох, спасибо, дочка, — учитель бережно взял мешок. — Ты заботливее, чем все мои бывшие жёны вместе взятые. А я как раз иду к старику Кичиро, а то он что-то вредничает. Не ест, не спит и нудит целыми днями.
— Всё! — вмешался я. — Мария, время вышло. Уезжай.
— Я хотела Янеку ещё передать!
— Давай мне! Сам отдам.
Убедился, что она села в машину с Громовой, и подождал, когда её колонна с машинами, грузовиками, набитыми гвардейцами и парой панцирников уехала.
Я поехал к Яну в госпиталь, надо понять, какое у него состояние. Императорских гвардейцев вокруг уже не было, только парочка со мной, включая не до конца выздоровевшего Сергея и тощего парня, который тащил переносную радиостанцию следом за нами.
Остальные уехали с Громовой. Зато много гвардейцев Варга. Они более многочисленная и преданы лично Яну, хотя мои приказы выполняют. Возле госпиталя их целый взвод.
Госпиталь уже почти пуст, тут остались только лёгкие, кто вернётся в бой сегодня-завтра. Более тяжёлых эвакуировали на север. Там будет тяжело, если мы проиграем. Поэтому надо держаться.
Ян не спал. Уже одетый в чёрный мундир с золотым украшением на груди в виде копья, герба Дома Варга, он сидел на койке, поджав ноги, и что-то черкал в своей записной книжке.
Он был настолько увлечён процессом, что заметил меня не сразу. Я кашлянул, он вздрогнул.
— Мне доктор запретил выходить до завтра, — торопливо произнёс он, будто оправдываясь. — И его не впечатлило, когда я сказал ему, что я Наблюдатель Великого Дома.
— И правильно он сделал. Отдохни, пока можно. Тут, кстати, тебе передача.
Я передал ему мешочек, который сразу он раскрыл. В палате сразу запахло печёным. Но есть не стал.
В палате было две койки, заправленные синими одеялами. Ян сидел на одной, а я рухнул на вторую и вытянул ноги. Не уснуть бы.
— Неплохо у тебя вышло, — сказал я, глядя в потолок. — Целое озеро, зимой, расплавил лёд. Ты выиграл нам время, Ян.
— Повезло, — он вздохнул и убрал записную книжку. — Спасибо, что разрешил эвакуировать людей на север. Если враги прорвутся, такое тут устроят.
— Не должны прорваться. Да и нам проще, когда гражданские не бегают под ногами.
— Там холодно, — с печалью произнёс Ян и потёр виски. — Прятаться будут в старых шахтах. Кланы кого-то заберут, мы же все одна страна, в беде не бросят. Но что будет потом?
— У меня есть планы на всё. Не забивай голову.
— Я не только об этом, — он поднялся и встал у окна. Пружины его кровати скрипнули. — Я же последний из рода Варга. Наследников нет, родственников тоже. Только совсем дальние родственники, вроде Климовых. Что будет, если меня не станет во время боя?
Ян внимательно посмотрел на меня. Во взгляде заметна тревога. Потом он вдруг усмехнулся.
— Что? — спросил я.
— Ты даже не стал меня утешать, — сказал он. — Другие бы начали говорить, что ничего не случится, что мы победим, что мы…
— Ян, я не люблю врать людям, которым отдаю приказы. Случиться может всё. Умереть можешь ты, могу я сам, этот бой может стать последним для любого. Всё, что от нас зависит — это планирование, реагирование на угрозу и способность мыслить трезво. И приказы. Люди верят тебе, они верят мне. И, помнится, ты давал слово Аните, что снова увидитесь. Так что не суетись раньше времени. Успевай отдохнуть последние дни. Или даже часы.
— Да, ты прав. Спасибо.
Ян вернулся на койку, взял одну булочку и зажал в руках. У него нет ожогов от его огня, а старые от сгоревшей перчатки почти прошли. Вены на тыльной стороне ладони слишком заметные.
— Мне даже стало спокойнее, Рома.
— Ты лучше с Марком поболтай, может, он ещё зайдёт. Он-то любого успокоит, сразу легче станет. Дай мне одну, только без сахара.
Я взял тёплую булочку и задумчиво откусил. Захотелось разложить все булочки на кровати, чтобы показывали позиции войск, и подумать над манёврами. Потом глянул на Яна.
— Ты же постоянно что-то черкаешь, — сказал я, пересаживаясь к нему. — Сможешь набросать мне схему поля боя?
— Я с картами не очень.
— Да хоть примерно.
Ян открыл свою книжку ближе с конца и взял карандаш. Всего несколько линиями отметил озеро, город, оборонительные линии и даже расположение главных пушек и Исполинов.
— А вы тут чего, рисуете? — спросил Марк, открывая дверь палаты.
— Да, — я бросил на него короткий взгляд. — Заходи и расскажи что-нибудь, пока мы думаем. Ты на всех действуешь благотворно. И угощайся, Мария напекла.
— Да, Марк, — Ян накидывал на лист позиции наших квадр. — Расскажи что-нибудь. Например, о том, как жилось за морем.
— Могу рассказать о самом море, — он сел удобнее. — Как плыл на корабле в первый и последний раз. На борту же был Зимин, который настоящий… что же с ним стало? — Марк задумался. — Надеюсь, он сюда не попёрся. И ещё будущая императрица. Я-то будто чуял, что она непроста, и держался от неё подальше… вы меня слушаете?
— Нет, — честно сказал я, думая над планом. — Но ты рассказывай, это помогает.
— Так вот, в один день капитан решил…
Дверь со скрипом открылась. Сергей, мой телохранитель, просунул голову в палату.
— Господин генерал. Разведка доложила, что основные силы врага выдвинулись со своих позиций. Полагают, что это всеобщая атака.
— Понял, — я поднялся и стряхнул крошки с колен. — По местам, пилоты! Будет жарко.
Глава 3
— Первый пилот Климов! — гаркнул я, выйдя на улицу. — Где опять твоя охрана?
— Да откуда я знаю? — Валентин пытался проехать через сугроб на коляске. — Такой дурдом, что никого не докричишься.
— Давай, помогу, — Марк взял коляску сзади и толкнул вперёд.
— Живо на позиции! — приказал я и добавил спокойным голосом: — Я бы вышел с вами, парни, да моя ригга в ремонте. Держитесь. Буду наблюдать за вами сверху.
Я показал на гору, где был укрыт бункер с наблюдательным пунктом. Старый, времён моей молодости, хорошо замаскированный. Даже зная где он, сложно его найти.
С него было бы