Читать интересную книгу Конан и мрачный серый бог - Шон Мур

Он поместил пергамент в жилет и взял чашу пива и стал пить, пока не допил до дна. Усмехаясь, он поднялся и приблизился к толпе дерущихся, нанося удары кулаком, пиная пиратов, в драке, охватившей всю таверну. Он отклонился от летящего глиняного кувшина, избежал плохо нанесенного удара, и начал вытягивать своих опьяненных парней один за другим из путаницы крутящихся членов.

2. Ножи из темноты

Через тонкую завесу облаков лунный свет мерцал на слегка колеблющихся водах, мягко колышущихся в доках Мессантии. Столица Аргоса, признаваемая королевой морских портов Хайбории всеми, кроме конкурента Зингары, спокойно спала под одеялом ночи.

В темноте между заходом луны и восходом солнца, даже самые выносливые кутилы храпели в койках или растянувшись на булыжниках переулков. Многие валялись лицом вниз на грязных этажах гостиниц или таверн.

Несмотря на обветшавшие здания, Мессантия наслаждалась репутацией самого безопасного среди городов. Сознательные часовые равномерно патрулировали даже самые темные из улиц. Одинокая женщина могла шагать улицами Мессантии без боязни даже ночью. Конечно, такая безопасность имела свою цену, поскольку по законам короля Мило взыскивали серьезные штрафы с тех, кто нарушил комендантский час города.

Сложная система правосудия Мессантии никогда не приветствовала тех, кто передвигался по улицам в запрещённое время или не обладал установленными документами. Несомненно, некоторые инициативные часовые принимали деньги вместо документов. Kорало, заступивший на дежурство, был таким человеком.

Его хорошо сотканный серебряно-синий плащ указывал на его статус командующего юго-восточного квартала города. Через четырнадцать лет лояльной службы он собрал больше богатства, чем многие торговцы Мессантии заработали за целую жизнь. Он также приобрел вкус к дорогим Киросским винам, огромный игорный долг, и аппетиты к экзотическим удовольствиям плоти, стоящим намного больше, чем самое редкое вино. Независимо от того, сколько золота он собирал, оно стремительно уменьшалось, растекаясь между его жирными пальцами. Голова Kорало и живот все еще болели от излишков прошлой ночи. Его настроение было столь же противно, как привкус во рту, поскольку он вёл своих троих мужчин в обычном патруле по территории, известной как Причал Контрабандиста. Это был самый юго-восточным из портов города, в районе, самым отдалённым от центра Мессантии.

Суда, перевозя разнообразные и часто нелегальные товары, пришвартовывались в юго-восточном порту, где они надеялись избежать внимания трудолюбивых сборщиков налогов Мило. В обычный день пирс был рассадником активной деятельности, но в это время суток, как знал Kорало, спят даже контрабандисты. Соответственно он удивленно смотрел, как маленькая лодка приблизилась к концу темного пирса с одинокой фигурой, гребущий быстро, но украдкой. Командующий ожидал в тени на далеком конце пирса, задаваясь вопросом, почему этот человек так очевидно нарушал законы Мессантии.

Никаким судам не разрешено приставать к берегу ночью, и без присутствия мессантийских сопровождающих. И тут Kорало заметил окованный ларец в лодке.

Kорало сразу забыл свои боли, поскольку наблюдаемое выдавало привычку подобным образом смело провозить контрабандой самую драгоценную добычу в Мессантию.

Это был шанс фортуны, возможность, которою ожидал Kорало: заплатить свои игорные долги и удалиться, купаясь в роскоши. Его подчиненные, которых он тщательно подбирал из-за комбинации грубой силы и плачевной глупости, никогда не поняли бы, что "конфискованный" ларец никогда не попал бы на склады короля Мило. Видения плавного вина и покорных, достигших полового созревания красоток заполнили мысли Kорало, когда лодка мягко причалила к деревянному пирсу.

Незнакомец с трудом выбрался из лодки. Он был высок, одет в широкую тёмно-синюю мантию, унылый цвет которой сливался с темной ночью. Капюшон скрывал его лицо, его шаги были подобны шепоту. У него был тканевой мешочек, притороченный к опоясывающему простому веревочному поясу, связанному узлом на талии, но никаких других предметов, особенно оружия, не было заметно.

Kорало улыбнулся. Это было бы легко. Как его часовые, командующий носил обитую бронзой кожаную безрукавку и шлем, более чем достаточные для защиты от острия ножа или края меча. Незнакомец тщательно рассмотрел длину пирса, затем открыл ларец ключом, висящим на шейном шнуре. Он стал всматриваться внутрь и остолбенел, как будто удивленный содержанием. Проклиная тихо, он захватил ларец, пихнул его в воду, и направился к улице по булыжнику. Быстрые шаги незнакомца несли его прямо к темному переулку, где часовые ждали.

Глаза Kорало хищно сузились до разрезов. Он вынул свою саблю из хорошо смазанных ножен и зашептал указания воинам. Два часовых подняли свои арбалеты, лунный свет обеспечивал им достаточную видимость. Один человек вытянул свой палаш и проследовал за командующим.

— Остановитесь! — пролаял Kорало, поднимая лезвие. — По приказу короля Мило! — продолжал он, слегка опуская саблю.

Тонкая, шестиконечная металлическая звезда выросла на запястье его руки с саблей. Если бы странный предмет отклонился бы немного в сторону, она ударила бы его ниже подбородка. Незнакомец взмахнул своей рукой снова. Кровь хлынула из горла патрульного, стоящего около Kорало; человек согнулся к своим коленям и умер с отвратительным бульканьем. Два остающихся патрульных мчались из переулка, направляя свои арбалеты на незнакомца. Один стрелок из арбалета умер прежде, чем мог разрядить свое оружие — острая как бритва часть стали проникла в его глаз и застряла глубоко в мозге. Другой успел запустить свой болт и изумленно проклинал, увидев, как рука незнакомца жестко и резко отбила стрелу, загремевшую о камни. Спустя мгновение, патрульный также был мертв.

Kорало отступил в переулок. Одетый в тёмно-синее человек бросился вперед и схватил брошенный арбалет. Одним стройным движением он зарядил оружие и выстрелил в бегущего Kорало, который зашатался и безмолвно упал. Болт проник в его череп и убил мгновенно. Его колючий, кровавый наконечник высовывался между остекленевшими глазами Kорало. Методично незнакомец обходил от человека к человеку и проверил у каждого пульс. Он прямым выстрелом запустил один болт в сердце постового, находящегося поодаль. В следующее мгновение он выпустил другой в глаз Kорало. Во время этих действий заносчивое лицо под темным капюшоном не выражало ни удовольствия, ни отвращения. Губы не кривились в гримасе, когда незнакомец извлекал свое маленькое, но смертельное оружие из тела убитого. Он не вздрагивал, когда раскалывал череп одного арбалетчика саблей, вырывая застрявшую стальную звезду. Плоть тел все еще сохраняла тепло, когда незнакомец сваливал трупы в гавань. Он действовал стремительно и эффективно, не тратя впустую времени или усилия на перерывы, вытирания лба или восстановление дыхания.