Читать интересную книгу Ревизор: возвращение в СССР 6 - Винтеркей Серж

– Ну-ка, излагай! – загорелся Сатчан.

Рассказал ему по игры по мотивам сражений советской армии – он неподдельно заинтересовался. Но предложение про организацию конкурсов передовиков оставило его равнодушным. Тогда я решился:

– Есть еще одна идея. Но это уже прямо идеологическая бомба. Она взорвет умы в Москве, и твоя фамилия с гарантией прозвучит в Политбюро. Огромные перспективы!

Сатчан подобрался, и даже взгляд у него стал хищным. Он в силу своего аппаратного опыта понял, что я не шучу и не преувеличиваю. И что-то у меня есть почище переизобретения «Комсомольского прожектора».

– Но хочу сразу договориться, чтобы не было потом недопонимания и разных нежеланных проблем. Я на авторство этой идеи не претендую. Я никогда не всплыву нигде и не начну говорить, что это я придумал, а не ты. Могу даже честное слово дать, а если хочешь, то бумагу написать, что не имею к ней никакого отношения.

Сатчан кивнул. Он понял, о чем я. И смотрел на меня теперь немножко даже восхищенно.

– Тебе точно шестнадцать лет? Откуда понимание таких нюансов? – спросил он меня.

– Умные люди говорят, а я прислушиваюсь, – сказал я, – мы поняли друг друга? Меня не надо будет отсылать подальше, где меня никто не услышит. Не надо рушить мою карьеру, следя за тем, чтобы я не занял должность, с которой мои претензии на авторство будут звучать весомо. Я дарю эту идею целиком и полностью с одной просьбой реализовать ее по максимуму. Чтобы она заиграла всеми красками.

– Но почему ты отказываешься от возможной славы? – Сатчан был подозрителен.

– Меня вот вообще никак не прельщает карьера в комсомоле или партии, – пожал плечами я, – я готов оказать содействие, но хочу работать в сфере народного хозяйства. Со временем стать директором или замдиректора завода, к примеру. Но никаких освобожденных должностей, никакой партийной карьеры. Экономика – то, что меня интересует больше всего.

– Ну, я к этому могу отнестись только с уважением, – сказал Сатчан, – стране нужны и замдиректора, и директора! Я тебя понял, договорились, излагай!

Я изложил. Со всеми деталями. Красочно расписал, как вслед за живыми ветеранами могут идти родственники погибших с их фотографиями. Какой это будет иметь мощный идеологический эффект – советские воины всегда в строю! Комсорг проникся. Очень проникся. Не то что не перебил меня ни разу, пока говорил, а слушал меня так сосредоточенно, как евреи пророка Моисея. И даже когда я закончил, молчал с минуту, продолжая что-то калькулировать в голове. А затем сказал:

– Я думал, что ты перегнул про идеологическую бомбу… Но ты прав – это взорвет Москву. Спасибо, Паш! Ты, наверное, считаешь меня карьеристом, но я добро помню!

Глава 3

23 апреля 1971 г. Святославль

Не имей я жизненного опыта, то, слушая сейчас Сатчана, я б даже проникся и поверил. Но в моей длинной прежней жизни не раз были такие сцены. Когда я очень помогал кому-то, и этот человек чуть ли не клялся в вечной дружбе, любой помощи, когда бы то ни было, едва она мне понадобится. Вот только, из всех говоривших это, только один человек чем-то и помог, когда реально помощь понадобилась. Остальные нашли веские причины обо всем позабыть. И это, увы, в человеческой природе. Когда ты чего-то добился, хочется быстро забыть, кому ты этим успехом обязан. Потому как тогда это будет уже не совсем твой успех, а это больно бьет по самолюбию.

Так что к словам Сатчана, что он добро помнит, я серьезно не отнесся. Поможет поступить в МГУ или МГИМО – уже хлеб. А лучше всего, если он будет помнить о том, что я могу быть снова полезен однажды. Только это и сделает возможной какую-то благодарность с его стороны в будущем. С расчетом на то, что я еще что-то ценное для его карьеры придумаю.

– Да нет, я не думал о тебе плохо! – не моргнув глазом соврал я, – я что рекомендую, тебе нужно застолбить за собой эту инициативу просто железно, чтобы никто из вышестоящих товарищей ее себе не смог присвоить, оттеснив тебя.

– Да уж, такая опасность определенно есть! – немедленно согласился Сатчан, – правда, есть еще один вариант – найти такого могущественного соавтора инициативы, чтобы никто не посмел ему вызов бросить! Но тут надо серьезно думать, чтобы он сам меня не слил…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Как вариант – да. Но если решишь выдвигать инициативу в одиночку, то стоит озаботиться доказательством авторства. Вызвать, к примеру, корреспондента какой-нибудь «Брянской правды», накрыть ему хорошую поляну, чтобы благодарен был. И дать ему для публикации готовую статью со всеми деталями инициативы «Бессмертного полка». И тогда, если кто-то в Москве начнет фантазировать о том, что это его идея – всегда можно положить на стол ответственных товарищей этот номер газеты.

– В Брянске нет «Брянской правды». Но есть две подходящие газеты – «Брянский рабочий» и «Брянский комсомолец» – задумчиво сказал Сатчан.

Я энергично кивнул, не став больше ничего говорить. Пусть человек в тишине подумает.

Сатчан подумал. Потом торжественно встал. Я тоже встал – когда начальники с таким видом встают, то обычно начинают вручать ордена, медали и путёвки в дома отдыха – сидеть невежливо. Но ограничились тем, что Сатчан крепко пожал мне руку и сказал:

– Спасибо, тезка, ты меня очень выручаешь! Не забуду!

И на этом мы расстались.

* * *

Сатчан долго неподвижно сидел после ухода Пашки. Практически неподвижно, хотя это и было ему несвойственно. Впервые его посетили сомнения. Кто такой этот чудесным образом появившийся на их заводе Павел Ивлев? Что это за школьник, так хорошо разбирающийся в сложных интригах и способный генерировать невероятно многообещающие идеи? Как это вообще возможно?

Сатчана посетила неприятная мысль, что это может быть подстава. Мог ли кто-то из его конкурентов решить окончательно добить его, подослав к нему этого Пашку? Сатчан живо представил, как он, по совету Ивлева, вызовет к себе корреспондента «Брянского комсомольца», расскажет о «своей» идее «Бессмертного полка», а через пару дней после того, как статья выйдет, открыв «Известия» или «Правду» увидит фельетон про зарвавшегося комсорга из Брянской области, нагло ворующего идеи школьников. И все, прощай карьера – после такого быть ему комсоргом колхоза в Якутской АССР, забыв о мечте вернуться в Москву на теплую должность. Сатчан, правда, не знал, есть ли в Якутии колхозы, но в любом случае не испытывал никакого желания лично проверять их наличие в результате такого хитрого хода конкурентов.

Забыв о том, что его волновало сильнее всего с утра, о громком деле с масштабными хищениями, Сатчан погрузился в прикидки, кто бы мог так его ненавидеть, чтобы с ним так поступить, подослав Пашку. Были, конечно, у него враги, как без этого, но вот таких, чтобы зайти настолько далеко и с таким нетривиальным ходом, он никак припомнить не мог. Те, про которых он знал, были вполне удовлетворены его позорной ссылкой в Брянскую область – по московским меркам, он уже упал ниже некуда. В результате долгих размышлений так никого и не смог припомнить настолько злобного и умного, чтобы все это организовать. Но все же решил, что, во-первых, надо разузнать побольше о Павле Ивлеве, чтобы решить, может ли он вообще быть подставным засланным казачком, и, во-вторых, подстраховаться с этой инициативой «Бессмертного полка».

По поводу второго момента у него сразу нарисовался неплохой вариант. Осталось решить, как побольше разузнать о Павле. Идею обратиться к Галии Сатчан было отверг – насколько он понял, она с Павлом познакомилась примерно тогда, когда и он сам. Но затем, подумав, все же решил, что в ней есть смысл. Парень явно в нее влюбился, поэтому мог ей проболтаться о чем-то, что для самой Галии не важно, зато Сатчану может дать какие-то дальнейшие догадки… Только надо придумать сначала, как так ее расспросить, чтобы Пашка не насторожился…

* * *

– Надеюсь, теперь у твоего босса настроение будет получше, – сказал я Галие, поцеловал её и пошёл к себе в бухгалтерию.