чтобы сунуться к ней? Плевать. Просто наведаюсь во двор её дома, посмотрев, у себя ли она в квартире… А потом встречу её возле работы, как в старые добрые времена. Мелькнувший силуэт в окне выдал её с головой – отлично, значит, ритм жизни прежний, а вот на работе она не появилась. Напрасно просидел в автомобиле у здания офиса. Пришлось вернуться, как говорится, несолоно хлебавши.
Не сразу сообразил, что всю дорогу меня «вели». Да я вообще ни о чём не мог связно думать – в голове только засел её образ, дразнящий, в легкой летней одежде, ноет в паху и мысли вязнут в липком мареве. Отреагировал слишком поздно, только когда в бок автомобиля нагло ткнулась морда чьего-то джипа, вынуждая прижаться к обочине на узкой улочке. Едва успел затормозить и отстегнуть ремень безопасности, намереваясь высказать всё водителю, скорее всего пребывающего в невменяемом состоянии, как меня выдернули из салона. Просто рывком распахнули дверь и нагло стащили. В изумленном сознании успела промелькнуть мысль, что это тот же самый странный тип, как услышал потрясающе громкий хруст, с которым сломался мой нос, а следом на меня посыпался методичный град ударов. Я едва успевал прикрывать руками голову, как он колошматил меня по торсу, вынуждая опустить локти, прижатые к голове, и едва успел сделать это, как он опрокинул меня на землю, заломил руку, едва не ломая пальцы, заставляя плеваться кровью, заливавшей мне рот, и шипеть от сильной боли, которая вгрызалась в моё тело.
– Я же сказал, оставь девчонку в покое, – спокойно сказал мужчина и ткнул меня лицом в землю, а потом ещё и ещё, возил мной, словно беспомощной тряпкой по её поверхности, заливавшейся моей кровью, впечатывая в кожу неровности почвы и мелкие камешки. И говорил, говорил, говорил. Одно и то же, на повторе. Словно имел какое-то право указывать мне на то, чем стоит мне заниматься, а чем – нет. Потом спокойно сел в свой автомобиль и уехал. Я успел запомнить номер и едва подобрал себя с земли, попросил одного знакомого пробить, что за фрукт осмелился поднять на меня руку. Ответ пришёл незамедлительно: некто Борзов, владелец охранного агентства. Смешно, я бы даже рассмеялся, если бы мог растягивать разбитые губы в улыбке: не иначе как папашка Таси постарался, нанял его для охраны дочурки. Непонятно только почему сам владелец фирмы занимается подобным, а не его дуболомы. Но не придал особенного значения, подумав, что скорее всего, рыбешка некрупная, если сам принимается за подобную работу.
Отступаться от Таськи я не собирался. Пришлось сократить общение с посторонними до минимума и послать нахрен Аню, решившую сыграть в заботливую женушку, напомнил ей о том, чтобы занималась лучше собой и будущим ребенком, который должен был появиться уже к осени. А сам пересел на неприметную белую тачку и принялся время от времени крутиться возле Таськиного дома, намереваясь перехватить её в момент, когда будет совершенно одна. Не получалось… Начал терять терпение и вызвал курьера с доставкой цветов, чтобы увидеть её реакцию, которая мне очень, очень не понравилась. Сучка что-то сказала курьеру и кивнула головой на мусорные баки, недоумевающий курьер прошествовал к ним и выкинул великолепный букет орхидей. А на её лице в этот момент расплылась такая счастливая улыбка, будто знала, тварь, что я сижу в салоне автомобиля и наблюдаю за ней. Вполне возможно, что и так – вдруг мой простецкий маскарад, заключавшийся лишь в смене автомобиля раскрыли, и сейчас она, зная обо мне, нарочно демонстрирует пренебрежение и вытирает об меня ноги. Отлично, значит, метод не действенен, со странным спокойствием подумал я и вырулил со двора, ещё не подозревая, какой гость нагрянет ко мне в самое ближайшее время.
Той же ночью я спокойно распивал коньяк и катал шары в бильярдной своего дома, когда услышал чужие мужские голоса и отчего-то писклявый говор Аньки, торопливо семенящей в сторону бильярдной. Какого хрена, раздраженно подумал я. Знает же, что я терпеть не могу, когда она нарушает моё уединение, особенно в последнее время. Я любил находиться здесь один, задёргивал жалюзи и плотные шторы, гасил почти все светильники и в приятном полумраке комнате распивал спиртное, загоняя шары в лузы. В дверь настойчиво постучали. Один раз, а потом ещё. Плевать. Отхлебнул коньяк, поворачиваясь к двери спиной. Хочет видеть «любимого» муженька – пусть дожидается своего часа, а следом раздался оглушительный грохот и треск дерева – дверь просто выбили пинком, и в комнату спокойно вошли двое мужчин внушительной комплекции. Встали по обе стороны двери, пропуская вперёд перепуганную Аньку, которую вёл под локоть странный неприятный тип, бритый налысо. От одного взгляда в глаза этого типа продирал мороз по коже.
– Нехорошо, Алексей Владимирович. Гостеприимством вы не отличаетесь, пришлось попросить ребят открыть дверь немного настойчивее, чем хотелось бы.
– Ты кто такой? – обомлел я, а тот в ответ предупреждающе поднял палец, будто затыкая мне рот, и усадил Аньку на стул.
– Любите сидеть в потёмках с задёрнутыми шторами, Алексей Владимирович? А зря… За окном чудесная весенняя погода и виды тоже замечательные.
Он сделал едва заметный жест рукой, и к окну подошёл один из верзил, послушно отдёргивая шторы и раздвигая жалюзи. Я ошарашено смотрел на чужаков, хозяйничающих в моём доме, и чувствовал липкую паутину страха, опутывающую меня и лишающую воли. Когда шторы были раздвинуты в стороны, моему изумлённому взору предстало то ещё зрелище – полыхал мой автомобиль, взметая вверх столбы яркого пламени.
– Какого… – но мне опять не дали договорить.
– Нехорошо перебивать, Алексей Владимирович, – тем же мягким, вкрадчивым голосам произнёс странный гость. Говорил мягко, а по коже будто бритвой острой полосовали, – вид из вашего окна открывается прекрасный, нечасто приходится любоваться подобным. Стоит немного подождать – и соизволите услышать звуковое сопровождение, когда огонь доберется до бензинового бака. Бум!
Он улыбнулся, медленно подходя к бильярдному столу, улыбка на его лице с холодными глазами смотрелась устрашающе.
– Можете называть меня Иван Палыч, – вновь осклабился лысоголовый, – боюсь, мне пришлось нанести визит вам и вашей очаровательной супруге, находящейся в столь интересном положении по причине того, что ваши интересы в определенной области вызывают неприятие у другого лица.
Он медленно прохаживался у бильярдного стола, с улыбкой рассказывая мне о том, кто такой Борзов и почему не стоит выводить его из себя, и уж тем более посягать на то, что ему приглянулось. А ещё он назвал парочку имён, стоящих за широкоплечим Борзовым, с виду, казалось бы просто