Ладно, деньги заплачены. Раз решилась наконец заниматься на людях, надо отходить хотя бы месяц… Ох, даже страшно немного…
Второй вдох. Загазован
Катерина
— Кать, расслабьте плечи. — Вторит мне снова Никита Федорович. — Переносим центр тяжести и стараемся бить не рукой, а всем корпусом. Понимаете разницу?
Да ничего я не понимаю! Пробую — снова не получается. Ну, как так!? Не могу. Вся взмокла за этот час. Такое чувство, что я просто пробка, застрявшая в горлышке бутылки, которую в бой курантов пытаются выкрутить всем, что только попадётся под руку. Не понимаю!
Мне немного стыдно за свою неуклюжесть… и от этого я становлюсь, очевидно, ещё глупее. Ошибаюсь во всем, начиная от простого сжатия кулака, до расположения ног. Ну, как это запомнить? Кто знал, что всё это не так просто..
— Кать… не так. — Вновь повторяет тренер, что, к слову, оказался не таким уж и старым, как я его себе представляла. Точнее — совсем даже не старым.
Держится на ринге с завидной уверенностью, отвечает на многочисленные вопросы и помогает всей собравшейся пятерке, что уже неплохо справляются, не то, что я.
Выдыхаю, проводя по отсыревшему лбу перчаткой.
— Всё. Все молодцы. Заканчиваем.
Наконец-то! Готова рухнуть сейчас прямо тут, но лучше бы доползти до душевой и тихо скатиться там по стеночке.
— Екатерина, останьтесь.
Все проходят мимо, бросая на меня изучающие взгляды, безрезультатно пытаюсь нацепить на своё лицо хоть что-то живое и повернуться к нему.
— Для первого раза молодец.
Слабо улыбнулась.
— Техника со временем придет, ты не переживай. — Начинаю нервничать из-за того, что ещё и он перешёл на "Ты". Может, это место такое? — У меня жена в первый раз себе чуть руку не вывернула.
Слава Богу, женатый. Наверное, просто приветлив, нечего бояться.
— Так вот, смотри, в чём тут разница..
Делает шаг ко мне, инстинктивно заставляя отшатнуться. Встревоженно смотрит, не понимая, почему я.. Дверь вдруг хлопнула. Оглянулись.
Снова он. Принесла нелёгкая… я уже поверила, что отстал и переключился. Судя по довольной улыбке, отсвечивающей в мою сторону, этого мне явно ждать не стоит.
— Никит, Вы продолжайте, я тут посижу.
Заскакивает на ринг и наглым образом садится в угол, поджав ноги к себе.
— Ну, и что ты тут… — Кричит в ответ тренер, но замирает, обернувшись ко мне. — О, точно. Я и забыл. Ты та самая Катя? — Можно мне идти уже?
Чувствую, как в дальнем углу чокнутый ухмыльнулся.
— Подожди. — Прерывает молчание, судя по всему, его близкий друг. Иначе как ещё объяснить эту фамильярность? — Так. Сейчас покажу.
Оборачивается.
— Рав, иди сюда.
Вскакивает, в два счета оказавшись рядом. Да зачем со мной-то вставать, а? Отошла от него подальше.
— Кать, смотри. Когда ты работаешь только рукой, получается примерно это. — Он выкидывает руку и едва касается щеки Равиля. — Запомнила?
Кивнула.
— А когда переносишь весь корпус, оставаясь при этом в одной точке, получается примерно следующее.
Подаётся вперёд туловищем и со всей силы впечатывает кулак прямо в челюсть… мать вашу!
Равиль зажмурился, возвращаясь в стойку, сплевывает кровью прямо на пол. Кровью! Настоящей кровью! Красной. Вытирает рукой губу.
А дальше так и продолжает стоять и смотреть мне в глаза, слегка улыбаясь. Точно. Они чокнутые. Оба. Где тут выход!? Сглотнула, словно ощутив оскомину во рту.
— Разницу видела?
Кивнула, пытаясь побороть подступившую дрожь.
— Я оставался на одном и том же месте, но при этом нанёс противнику разный урон. Рав, вытяни руку.
Тот послушался, Никита Федорович повторил за ним.
— Видишь, мы с ним примерно одного роста, одной комплекции, но руки у него немного длиннее. И если он будет переть, мне с твоим ударом не дожить и до десятой секунды. Почему?
— Потому что так Вы даже не дотянетесь до него.
Равиль опять взглянул на меня, улыбнувшись… Да, я иногда разговариваю. Не обязательно так на меня смотреть.
— Именно. Теперь смотри… разницу между прямым и боковым мы отработаем с тобой позже. Пока же встань на мое место и попробуй ударить так, как я тебе сейчас показал. — Его? — Пискнула, показывая пальцем на эту застывшую мумию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Почему молчит? Он вообще нормальный? А, ну, да, о чем я… точно, нет. Абсолютно не нормальный.
— Да. — Отвечает наконец Никита Федорович, ещё раз переведя взгляд с меня на того самого. — Но..
Вот, как можно позволять себя бить!?
— Почему нет? — Это неправильно.
Мумия подала голос.
— Встань уже напротив. Сколько можно ломаться? — Да не буду я.
Повернулась к нему.
— Ты понять хочешь или нет?
Немного щурится, заставляя одним тяжёлым взглядом засунуть свой язык подальше.
— Да, Кать, просто потренеруйся на нём. — Поддерживает свою же идею Никита Федорович, сам спрыгивая с ринга и направляясь куда-то в сторону двери. Да ну нет.. — Как я понял, он на тебя глаз положил, вот и покажи ему, что нечего девушек красивых трогать.
Тоже мне "красивых".
— В следующий вторник проверю результат.
— Но… Вы то куда!? — Пискнула.
Обернулся к нам.
— Рав, тронешь её, зубов не досчитаешься. — Да помню я. — Доносится позади.
И что!? Что, блин, ему сделают!? Зачем оставлять меня один на один с ним!? Это что за место такое? Да его даже удар в лицо не берёт. Эй! Да какого…
Дверь захлопнулась. Черт. Черт. Черт. Зачем я вообще сюда пришла!?
— Что застыла?
Зажмурилась…
— Успокойся и повернись ко мне.
Выдохнула. Ладно, спокойно. Нормально всё. Опять нервничаю на пустом месте. Повернулась.
— Встань туда, где стоял Ник.
Сделала шаг вперёд, стараясь не смотреть на его лицо.
— Ты драться научиться хочешь?
Кивнула.
— Тогда отбрось эти ужимки и повтори то, что сделал сейчас Никита. — Но.. — Страшно тебе?
Подняла взгляд.
— Я с Вами на "ты" не переходила. — Это я уже слышал.
Поджала губы.
— Ну, как? Решилась? — Почему нельзя практиковаться на груше или на манекене..
Усмехнулся.
— Меня пожалела? — Да… нет… Да блин. — Сжала перчатками лицо. Посмотрела на него и замерла. Губа немного кровоточит, а он улыбается, словно ничего и не произошло сейчас. Чокнутый! Выдохнул.
— Ладно, давай уже. Потом поговорим, зал минут через десять надо освобождать. — Тогда может я пойду лучше.. — Бей уже. — Я никогда не.. — Да Господи…
Резко подаётся вперёд, заставив сжаться на месте и смотреть откуда-то взявшейся загнанной мышкой.
— Что замерла? Либо бей, либо беги.
Ноги сами шоркнули назад, пытаясь отдалиться от его приближения.
— Если побежишь сейчас, поцелую у двери.
Ошарашенно поднимаю глаза снова натыкаясь на безбашенную улыбку.
— Что!? — Что слышала. Бей, говорю. — Доносится до меня, пока пытаюсь отвести взгляд от засыхающей капли крови в уголке его губ. — Нет. Я не смогу.. — Не провоцируй.
Да черт возьми. Как он там делал..
— Ты всё равно ростом не вышла. Ну, куда ты целишься? В грудь мне бей.
А… да, точно, так удобнее.
— Что дрожишь? — Я не дрожу. — Ударь уже. Зачем ты сюда пришла? Кому что хочешь доказать? — Начал повышать дицебелы, что разносятся по полупустому помещению. — Обидел кто? Руку поднял или похуже? Может, комплексы хочешь свои преодолеть? Поэтому такая застенчивая?
Он продолжает ухмыляться, следя за тем, как я сжимаю кулак, ставлю ноги в нужную позицию, заношу руку и утыкаюсь перчаткой прямо в его солнечное сплетение. Прикусил губу. Выдохнул.
— Выше немного бей и корпусом уже наконец работай. — Комментирует он, немного согнувшись от удара. Блин, больно, наверное? Ай, черт-черт, что я творю!?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да не хочу! Хватит! Спасибо…
Разворачиваюсь, долетаю до канатов, спрыгиваю. Раскрываю липучки на перчатках, бросаю их в рядом стоящий контейнер. Выбегаю из зала, наткнувшись на взгляд той администраторши. Прошмыгнула в раздевалку и захлопнула за собой дверь, только после сообразив, что тем самым заставила обернуться всех присутствующих, а их оказалось не так уж и мало…