директорам. И тон Хвостатого при этом из-за двери звучал очень даже рычащий.
Ну кто бы мог подумать, что он так умеет? Всё же не просто так старший Орловский оставил дело сыну.
Мне стало любопытно посмотреть на новоиспеченного деспота за работой, и я пару раз заглянула в кабинет с горьким эспрессо.
Вот только пусть рыкнет на меня – к черту уберусь отсюда прямо сейчас!
Я уже и сама не знала, что тут делаю и зачем.
Не рыкнул. Как и положено начальству, оставил мое появление без внимания.
Но я, пока находилась одна в приемной, тоже зря времени не теряла. Добыв ключи от архива, открыла его и попробовала покопаться в папках агентства…
Безрезультатно.
Никаких секретных досье и компромата на главу «Империала» там не нашлось. Обычная учетная офисная документация – в основном хозяйственная. Договора на подряды. Какие-то богом забытые сметы и тяжелые рекламные буклеты. Если не знаешь, что конкретно искать и где – можно ноги сломать от усердия, а у меня и так одна лодыжка травмирована, только, тьфу-тьфу, хромать перестала.
В общем, всё интересно, но совершенно не актуально! С тем архив и закрыла.
А вскоре и совещание закончилось, а директора разошлись. Пришло время обеда. Орловский куда-то стремительно ушел в расстегнутом пальто, и я взяла сумочку.
Взбив рыжие кудри, закрыла приемную, поправила на груди значки и направилась к лифту с намерением спуститься вниз и пообедать с Марьяном.
В вестибюле «Империала» творилось что-то грандиозное и совершенно точно масштабное. Вывернув из коридора, я слегка озадачилась, увидев здесь половину креативного отдела – человек пятнадцать, кучу коробок, провода, три стремянки, несколько полусобранных елок и мешки с каким-то наполнителем, странно напоминающим подушки.
– А вы… что здесь делаете? Спиридон, мы же на пару елок условились, – спросила я у Гвидоновича, который стоял со степлером в одной руке и молотком в другой, смешно отставив его на безопасное расстояние от своей запонки.
– Где пара, там и четыре, – обтекаемо ответил блондин. – Вызов творческом отделу брошен! Не отвлекай, Гельятина. Видишь, мы работаем?.. Денис, крепи экран на полметра правее! – скомандовал парню, который что-то мастерил под потолком, стоя на высокой стремянке. – Да, вот так!
– Что? Какой еще экран?! – я ахнула, задирая голову.
Но с другой стремянки в мою сторону уже отмахивался Олег.
– Ты иди, Геля, мы тут сами разберемся! Сейчас курьеры еще кое-что подвезти должны! Увидишь – закачаешься!
– Я уже качаюсь, Олежек! Боюсь спросить… Максим Богданович «это» видел?
– Не уверен. Ему, похоже, не до нас. Но Копейка чуть не лопнул! – Парни засмеялись. – Только что выскочил от главного, увидел нас и прямиком в бухгалтерию. Но девчонки молодцы – еще пятнадцать минут назад все на обед смылись!
Ладно. Поздно останавливать поезд, когда он набрал скорость и на всех парáх мчит к цели. Хуже, чем было с «БМВ», всё равно не будет! Осталось провалить экзамен с Сан Санычем, и можно исчезать из агентства так же мгновенно, как я здесь появилась.
А дальше возвращаться к настоящей жизни Ангелины, проглотить собственный провал, и начинать всё с начала. По всей видимости, с доски вакансий в интернете и профессии дворник. Потому что у меня:
– Рекомендаций ноль. Ответов нет. Репутация уничтожена. Но самое обидное, Марик, что я больше ни в чем не уверена, только в тебе и в Женьке.
Мы сидели с Субботой в ресторанчике «Ассорти», обедали и болтали. На Марьяне сегодня была черная водолазка-гольф и темно-серые костюмные брюки. На открытом запястье сидели дорогие смарт-часы.
Модная стрижка парня и зеленые глаза привлекали внимание девушек, но если бы меня сейчас с ним не было, он бы всё равно сидел один.
Грустно. И с этим надо что-то делать. Но не сейчас.
– У тебя есть образование и опыт, Геля, а это круче любых рекомендаций, – резонно заметил друг. – Ну и потом, ты еще можешь согласиться на предложение Орловского. Я тут думал вчера, после твоего звонка, и объективно, подруга, ради места креативного директора в «Империал-Кубе» можно на многое закрыть глаза. Даже на решение корейцев. В общем, никто из наших тебя не осудит, так что я «за».
Я проглотила кусочек сыра и со скепсисом качнула подбородком.
– Дело не в осуждении, Марик.
– А в чем?
– Хочешь, чтобы Макс меня в «Империале» живьем съел? Забыл про белые розочки? Какого черта он их принес? Пришел бы без них, я бы подумала.
– Согласен, это усложняет дело.
– Именно! Хочешь объективно и честно, Суббота? – вернула другу серьезный тон, – Максим привлекательный парень, осознает это, и умеет этим пользоваться. Одно дело не замечать его, когда он конкурент и существует на другой орбите, и совсем другое – работать вместе, зная, что он играет с тобой, как кот с мышью. Нет уж, мне хватило и Мерзляева. Я или возненавижу его, или влюблюсь, как дура. А закончится всё снова тем, что я потеряю и работу, и гордость.
– Ты и сейчас с ним работаешь, Ветрова, но что-то не похоже, чтобы тебя от него вело. Скорее наоборот.
– Сплюнь! Сейчас – другое дело. Я для Орловского не представляю интерес. Я удобный функционал, странная выскочка, ему пофиг на меня и на мой потенциал креативщика. Он не покушается на мои границы, понимаешь? Я сама себе покупаю цветы, а он терпит. За его деньги, но это другое!
Марик вдруг довольно оскалился.
– Хочешь ржач расскажу, подниму настроение?
Я застыла с вилкой у рта, не донеся до него кусочек авокадо.
– Ну давай, юморист, жги.
– Наши девчонки из отдела видели нас вместе и теперь трубят без конца, что я запал на секретаршу из «Империала». Отпускают шуточки и достали до печенки. Как тебе?
Я проглотила авокадо и принялась за салат дальше.
– Если честно, вполне логично. Мне давно ясно, Марик, что мы с тобой созданы друг для друга. Особенно когда дело касается выпивки, – хмыкнула. – А ты что же?
Парень усмехнулся.
– Не опровергаю. Зачем? Наконец-то после поста в «Инстаграм» в глазах Регины ты заимела реальный вес, Ветрова. Это стоит любых сплетен. Сегодня Мерзляева меня пригласила к себе в кабинет и долго пыталась что-то выпытать, пока напрямую не спросила, не устроит ли моя знакомая Гельятина ее Аллочке встречу с Максимом в неформальной обстановке. Смогу ли я с тобой об этом договориться.
– Вот же выдра! – я ахнула, хотя не удивилась. Все Мерзляевы отличались изощренной меркантильностью. – Быстро смекнула!
– Триста баксов предложила за содействие, – продолжил веселиться Марик. – А точнее, за счастье единственной дочери. Есть у меня подозрение, Геля, – сказал