Читать интересную книгу Жар-птица - Арина Теплова

предполагал, что, когда Оленька станет нуждаться, она непременно будет страдать, перестанет так вызывающе надменно себя вести, вообще спустится с небес на землю. Но отчего-то сейчас Кирилл не испытывал особого удовлетворения от того, что сделал вчера.

Эти печальные думы овладели Измайловым, и он с неудовольствием отложил письмо, не в состоянии продолжать думать о делах. Неожиданно раздался стук в дверь, и в кабинет заглянул дворецкий, доложив, что прибыла мадмуазель Трубецкая, которая дожидается его в парадной гостиной.

Едва Оленька въехала на карете в ажурные чугунные ворота усадьбы графа Измайлова, которые услужливо перед ними открыл невзрачный мужичок в новой отутюженной форме, как от удивления округлила глаза. Помпезный красавец-особняк в бело-голубых тонах предстал перед ней сразу же за широкой дубовой аллеей. Сегодня она узнала, что Кирилл Измайлов живет теперь у своего дяди. Она прекрасно знала, что граф Иван Михайлович богат и занимает хорошую должность при дворе, но все же не ожидала, что его дом настолько великолепен. Дворец с двумя подъездами, с колонами, опоясывающими дом, со множеством светлых окон. А лакеи, что услужливо кланялись у входа на крыльцо, вконец испортили девушке настроение.

Когда кучер остановил карету у парадного крыльца, с козел проворно спрыгнул верзила эфиоп в белых одеждах на азиатский манер: шароварах и коротком кафтане с широкими рукавами. Низкая шапочка-тюрбан венчала его черную лысую голову, а белки глаз ярко выделялись на темном скуластом лице. В Петербурге чернокожие слуги были редкостью. Их выписывали из Франции, покупая за бешеные деньги. Такого дорогого крепостного могли позволить себе иметь только очень богатые вельможи.

Халим, так звали негра, служил при Оленьке третий месяц. Она купила его на закрытом аукционе у графини Ростопчиной, еще летом. Девушка жаждала похвастаться своим черным слугой перед подругами, но сейчас, взглянув на негра, Оленька грустно вздохнула. Теперь Халима наверняка придется продать.

Быстро подойдя к окну кареты, негр проворно распахнул дверцу и, печально улыбнувшись девушке, произнес на плохом русском:

— Приехали, госпожа…

Ольга скорчила на красивом личике недовольную гримаску и, опершись на услужливо подставленную негром руку, грациозно выплыла из кареты. Еще раз окинув холодноватым оценивающим взором двухэтажный особняк, девушка тяжело вздохнула и, не оборачиваясь, через плечо бросила не спускающему с нее заискивающих глаз черному исполину:

— Халим, жди меня здесь.

— Слушаюсь, госпожа, — тут же ответил Халим и поклонился.

Она поднялась по высокой лестнице, и дворецкий, кланяясь, открыл перед ней дверь, а затем проводил в гостиную.

Оставшись одна, Оленька оглядела изучающим взором просторную комнату в золотисто-красных тонах и вновь нахмурилась. Да, убранство дома было невозможно великолепно и шикарно, не хуже, чем в их отцовском дворце на Фонтанке. Стены, покрытые гобеленами, вышитыми золотой нитью, вычурная ажурная мебель из китайского шелка, широкий белоснежный персидский ковер и большие хрустальные люстры, свисающие с высоченного потолка — все свидетельствовало о богатстве старого графа Измайлова.

На миг Оленька подумала о том, что, если бы она вышла замуж за Кирилла четыре месяца назад, могла бы сейчас жить здесь с ним, в этом великолепии, и не нуждаться, расплачиваясь за безудержную страсть отца к картам и коварные интриги этой воровки Красовской. Но она тут же поймала себя на мысли о том, что ни тогда, ни сейчас не жаждала быть женой Кирилла, ибо не любила его. Оля не хотела повторять несчастную судьбу сестры и мечтала выйти замуж, испытывая настоящие сильные чувства к избраннику. Сегодня же только трагические обстоятельства толкнули ее приехать сюда.

Несколько минут Кирилл стоял перед закрытой дверью в гостиную, пытаясь успокоить сумбурное дыхание и взять себя в руки. Отчетливое осознание того, что за этой дверью она — до боли желанная девушка, — сводило его с ума. Он не был готов к ее неожиданному визиту, но все же где-то в глубине души надеялся, что она приедет поговорить с ним. Он понимал, что следует вести себя как можно сдержаннее, чтобы Оленька не поняла, что он до сих пор влюблен в нее. Более он не собирался становиться посмешищем в ее глазах.

Наконец решившись, молодой человек сильной рукой толкнул дверь и твердой поступью вошел внутрь. Сразу же отыскав глазами объект своего вожделения, Кирилл остановился от нее на расстоянии и чуть прищурил глаза.

Девушка была до того юна и прелестна в утреннем белом платье с размытым розово-оливковым рисунком, что Измайлов замер, стараясь успокоить вмиг сильно застучавшее сердце. Ее темные блестящие волосы, собранные с боков высоко над ушами, спускались множеством кокетливых локонов на плечи, оттеняя нежно-персиковый цвет лица. Яркие серебристые горящие очи в обрамлении пушистых темных ресниц казались огромными и невольно приковывали взгляд. Округлые нежные чуть прикрытые платьем плечи, высокая грудь по сравнению с невероятно узкой талией и широкими складками юбки делали ее похожей на легкую кокетливую статуэтку из китайского фарфора.

Заслышав шаги, Оленька перестала нервно ходить по ковру, комкая платок, и резко повернувшись в его сторону, оценивающе прошлась глазами по молодому человеку. Высокий, статный и суровый Кирилл походил на себя прежнего и нисколько не изменился внешне. На нем был темный сюртук с серебряными пуговицами, белоснежная батистовая рубашка, светлые штаны и простые домашние туфли. Впервые увидев его без военной формы, Оленька немедля отметила, что он вполне импозантно и эффектно смотрится и в штатском костюме.

Однако в его взгляде появилась что-то еще, а в облике новые черты. Жесткая складка у губ, холодноватый взгляд свысока, вальяжная и в то же время напряженная поза делали его похожим на опасного хищника. В голову Оленьки полезли мысли о том, что, возможно, она зря надеялась на быстрое решение своего вопроса и сохранившееся трепетное поклонение Кирилла.

Железным усилием воли Кирилл подавил в себе первое замешательство и изобразил на лице безразличие и крайнее удивление. Он даже не ожидал подобного быстро эффекта от своих вчерашних действий. Однако прекрасно понял, зачем она пожаловала.

Сделав несколько шагов в направлении девушки, он недоуменно произнес:

— Мадмуазель Трубецкая? Здравствуйте. Что вам угодно?

— Доброе утро, Кирилл Григорьевич, — как можно вежливее сказала Ольга и чуть смущенно посмотрела ему в глаза. — Мне надобно поговорить с вами об одном деле.

— Деле? — он сделал театральную паузу и едко добавил: — Мне казалось, что мы все выяснили еще четыре месяца назад. Когда вы выгнали меня из своей спальни, как нашкодившего пса.

— Боже! Не вспоминайте вы это. Я и сама не в восторге от того,