Читать интересную книгу Хазарский словарь (мужская версия) - Милорад Павич

Про Сангари говорят, что он воспрепятствовал участию арабского представителя в полемике на хазарском дворе, добившись, чтобы сроки полемики пришлись как раз на тот период, когда кометы не могут помочь арабу и когда вся его вера помещается в кружку для воды. Впрочем, и самому Сангари удалось добраться к хазарам с большим трудом. Даубманнус *** сообщает об этом следующее предание:

"Исаак Сангари отправился в хазарскую столицу морем, в пути на его корабль напали сарацины и принялись убивать всех подряд. Евреи попрыгали в воду, надеясь спастись, но пираты перебили их в воде веслами. Один Исаак Сангари спокойно остался стоять на палубе. Это изумило сарацин, и они спросили, почему он не прыгает в волны подобно всем остальным.

– Я не умею плавать, – солгал им Сангари, и это спасло ему жизнь. Пираты не зарубили его саблей, а столкнули в воду и уплыли.

– Сердце в душе, как король на войне, – закончил Исаак Сангари, – однако человек иногда и на войне должен вести себя как сердце в душе".

Добравшись до хазарского двора, Сангари принял участие в полемике против представителей христианства и ислама и объяснил кагану один его сон, завоевав тем самым его доверие и убедив перейти вместе с остальными хазарами в еврейскую веру, которая от будущего ждет большего, чем от прошлого. Фразу, которую во сне говорит кагану ангел: «Создателю дороги твои намерения, но не дела твои», он объяснил, сравнив ее с притчей о сыне Адама Сифе.

«Существует огромная разница – сказал Исаак Сангари кагану, – между Адамом, которого создал Иегова, и его сыном Сифом, которого создал сам Адам. Дело в том, что Сиф и все люди после него представляют собой и намерение Бога, и дело человека. Поэтому следует различать намерения и дела. Намерение и в человеке осталось чистым, божественным, глаголом или логосом, оно предваряет собой акт в качестве его концепции, но дело – всегда земное, оно носит имя Сиф. Достоинства и недостатки скрыты в нем, как спрятанные друг в друге пустые деревянные куклы, каждая из которых меньше предыдущей. И только таким образом можно разгадать человека – снимая с него пустых кукол, одну за другой, большую полусферу с меньшей. Поэтому ты не должен считать, – заключил Сангари, – что ангел этими словами во сне укорял тебя, не было бы большей ошибки, чем воспринять это так. Он просто хотел обратить твое внимание на то, какова в действительности твоя природа…»

ТИБОН ИЕГУДА ИБН (XII век) – переводчик с арабского на еврейский «Книги о хазарах» Иуды Халеви Y. Перевод был сделан в 1167 году, и существует два объяснения его крайней неровности, Первое – все последующие напечатанные версии были кастрированы христианской инквизицией. Второе – качество перевода зависело не только от Тибона, но и от обстоятельств.

Перевод был верным, когда Тибон, переводивший книгу, был влюблен в свою невесту; хорошим – когда он оыл зол; водянистым – когда дули сильные ветры; глубоким – зимой; когда шел дождь, Тибон не переводил, а комментировал и пересказывал текст; и когда он был счастлив, перевод был просто неправильным.

Закончив главу, Тибон поступал, как древние александрийские переводчики Библии – он просил кого-нибудь прочитать ему перевод вслух и на ходу, удаляясь все дальше и дальше, пока он сам оставался на месте и слушал. По мере удаления текст утрачивал какие-то куски на ветру и за углами, продирался через кусты и ветви деревьев, заслоняемый дверями и оградами, терял имена и гласные, обламывался на лестницах и наконец, начав путь мужским голосом, заканчивал его женским, причем из отдаления слышались только глаголы и числа. При возвращении читающего все происходило в обратном порядке, и Тибон вносил исправления, основываясь на своих впечатлениях от такого чтения вслух на ходу.

ХАЗАРСКАЯ ПОЛЕМИКА @ – в соответствии с еврейскими источниками, ключевое событие, связанное с переходом хазар в иудаизм. Свидетельства об этом весьма противоречивы и скудны, так что точная дата полемики неизвестна, поэтому часто путают время иуда-изации хазар с временем пребывания в хазарской столице трех толкователей снов. Самое раннее из сохранившихся свидетельств относится к Х веку и представляет собой переписку хазарского кагана Иосифа, который уже был практикующим иудеем, с Хаздаем Ибн Шапрутом, министром Кордовского халифата. Хаздай был евреем, и каган по его просьбе описал все обстоятельства перехода хазар в еврейскую веру. Как явствует из переписки, это произошло после явления ангела при кагане Булане, сразу как только был занят Ардебил (около 731 года). Именно тогда, если, конечно, этот источник сообщает верные сведения, при дворе хазарского кагана происходила дискуссия о религиях. Представитель еврейской веры одержал победу над греком и арабом, и хазары приняли иудаизм уже при кагане Овадии, наследовавшем кагану Булану. Вторым источником является отрывок из еврейского письма, обнаруженного в 1912 году в Англии, в Кембридже… Этот отрывок относился к рукописи каирской синагоги (ее издал Schechter). Письмо написано около 950 года евреем хазарского происхождения и адресовано министру Шапруту в качестве дополнения к письму кагана Булана этому же лицу Кордовского двора. Из этого источника вытекает, что иудаизация хазар произошла еще до хазарской полемики, причем следующим образом: один еврей, который не был практикующим иудеем, отличился во время войны и стал хазарским каганом. Его жена и ее отец ожидали, что после этого он примет веру своих предков, но тот ничего об этом не говорил. Перелом наступил после того (это отмечает Даубманнус Y), как однажды вечером жена сказала кагану:

«Под небесным экватором, среди долин, где перемешиваются соленая и сладкая роса, растет огромный ядовитый гриб, а на его шляпке маленькие съедобные грибы, прекрасные на вкус, которые превращают его отравленную кровь в настоящее лакомство. Олени, живущие в этих краях, подкрепляют свою мужскую силу тем, что время от времени едят грибы с отравленной шляпки. Но тот из них, кто увлечется и вгрызется зубами слишком глубоко, откусит вместе с грибом кусок ядовитой шляпки и умрет от отравления. Каждый вечер, целуя своего любимого, я думаю: не будет ничего странного, если я однажды вгрызусь слишком глубоко…»

После этих слов каган заявил, что считает себя иудеем, но это произошло еще до полемики, которая, как следует из этого источника, пришлась на время правления византийского императора Льва III (717-740). После полемики иудаизм окончательно закрепился, причем не только у хазар, но и у живших рядом с ними народов, и было это во времена кагана Савриела, который представляет собой то же лицо, что и каган Овадий, потому что хазарского кагана того периода (по Даубманнусу) в четные годы называли Савриелом, а в нечетные Овадием.

Среди еврейских источников, говорящих о хазарской полемике, самый исчерпывающий и значительный, несмотря на то что он относится к более позднему времени, чем уже упоминавшиеся, это книга Иуды Халеви *** «А1 Khazari», автор которой известен также как поэт и хронист хазарской полемики. Он считает, что полемика и обращение хазар в еврейскую веру происходили за четыре столетия до того, как он написал свое произведение, то есть в 740 году. Кроме того, следует напомнить, что Bacher обнаружил отклики на иудаизапию хазар и в мид-рашах. Легенды, порожденные этим событием, были особенно живучи в Крыму, на Таманском полуострове и в городе Таматарха, известном как еврейский город хазарского царства.

В самом кратком изложении события, ставшие предметом внимания всех вышеупомянутых источников, происходили следующим образом. В летней столице кагана. на берегу Черного моря, где осенью было принято обмазывать известью висящие на ветках груши, чтобы зимой рвать их свежими, собрались три теолога – еврейский раввин, христианин-грек и арабский мулла, и каган объявил им о своем решении вместе со всем народом принять веру того из них, кто наиболее убедительно истолкует один его сон. В том сне хазарскому кагану явился ангел и сказал; «Господу угодны твои намерения, но не дела твои». Вот по поводу этих слов и развернулась дискуссия, и еврейские источники, которые приводит Даубманнус, описывают ее ход следующим образом.

Сначала раби Исаак Сангари ***, представитель евреев, молчал, дав возможность говорить другим присутствующим, то есть греку и арабу. Когда уже было похоже, что кагана убеждают доводы арабского участника полемики, в разговор вступила хазарская принцесса по имени Атех @, которая обратилась к арабу с укоряющими словами:

«Ты слишком мудр в разговоре со мной. А я смотрю на плывущие облака, которые исчезают за горой, и узнаю в них собственные мысли, ушедшие безвозвратно. Из них иногда капают слезы, но в те недолгие промежутки времени, когда облака расходятся, я вижу между ними немного чистого неба с твоим лицом на дне, и только тогда ничто не мешает мне видеть тебя таким, какой ты и есть».